Читать книгу "Воздушная битва за город на Неве. Защитники Ленинграда против асов люфтваффе - Дмитрий Зубов"

Фактически 7-й ИАК ПВО попросту не выполнял свои прямые функции. То есть летчики занимались чем угодно, воздушными боями, штурмовками, сопровождением бомбардировщиков, но только не собственно защитой Ленинграда. В первую очередь это объяснялось простым отсутствием подготовленных летчиков-ночников. Почти все авиаполки корпуса были ориентированы на отражение дневных налетов и их командиры и пилоты попросту понятия не имели, как бороться с противником в условиях темноты и тем более сложных погодных условий.

Вообще, штаб ПВО войск Ленинградского фронта долго не мог понять, как немцам удается бомбить город в любую погоду. Вроде бы повсюду соблюдалась светомаскировка, никаких осветительных ракет не сбрасывалось. Тем не менее бомбардировщики всякий раз выходили на цель по одному и тому же маршруту и сбрасывали свой груз точно на Ленинград. Позднее даже возникнет предположение, что основным ориентиром были залпы зениток.

В действительности, как это часто делалось в таких случаях, люфтваффе использовали радионаведение. В районе Луги был установлен радиопередатчик, посылавший узконаправленный сигнал через Красное Село и Урицк точно на Ленинград. А в районе станции Мга находилась вторая аналогичная установка, два луча которой пересекали первый точно над окраиной и над центром Ленинграда. «Хейнкели» из I./KG4 были оборудованы высокочувствительной аппаратурой системы Х-Geraet, которая позволяла им держаться точно в створе сигнала. Следуя по радиолучу, самолеты гарантированно выходили на самую середину объекта атаки.

За 20 километров до цели находилось первое пересечение лучей, после прохождения которого бортрадист запускал таймер и начинал отсчет времени. Следующие 10 километров – измерительный отрезок, на котором устанавливалась точная величина скорости бомбардировщика. При пролете отрезка, когда до цели оставалось 10 километров, бортрадист снова нажимал на таймер. Первая его стрелка вставала, вторая начинала двигаться. Пилотам же оставалось лишь точно выдерживать курс. Далее все выполняла автоматика…

На болотах

Между тем в годовщину Октября, которая вполне могла стать для советской власти последней, немцы преподнесли ленинградцам куда более страшный «подарок», чем очередная бомбардировка города. Как только 5 ноября ударил морозец, реки и протоки в Тихвинской пустоши подмерзли, танки и бронетранспортеры 39-моторизованного корпуса генерала Рудольфа Шмидта наконец вышли на оперативный простор. Через три дня они стремительным броском без боя захватил Тихвин, перерезав последнюю железнодорожную магистраль, ведущую из глубины СССР к Ладожскому озеру. Таким образом, дальнейшее снабжение Ленинграда стало возможным только по воздуху.

9 ноября берлинское радио каждые полчаса передавало особо важное сообщение о взятии Тихвина. «Теперь твердыня большевиков вынуждена будет сдаться без пролития крови немецких солдат», – говорилось в нем. И это не было преувеличением. Захват Тихвина действительно был как нож в спину для Ленинграда, Балтийского флота и войск Ленинградского фронта. Теперь присылаемые из глубины страны грузы попросту не могли доехать даже до Ладожского озера. А ближайшие станции, где была возможна разгрузка, находились в глуши в 100–120 километрах восточнее Тихвина. Теоретически продовольствие можно было перегрузить на автомашины, а потом кружным, почти 250-километровым путем доставить в Новую Ладогу. Однако в районе реки Паша были только слаборазвитые грунтовые дороги, к тому же начиналась зима.

Тем более немцы не остановились на достигнутом. Вскоре они форсировали реку Тихвинку и продвинулись еще на 25 километров вплоть до окрестностей поселка Дуброво. До соединения с финскими войсками оставалось всего чуть более 60 километров, хотя дальше на северо-восток простирались непроходимые леса, топи и полнейшее бездорожье. Одновременно с этим порт Гостинополье начал подвергаться обстрелу из дальнобойных орудий.

Конечно, положение самих наступающих немецких частей было не из лучших. Из-за невероятной непролазной грязи снабжение почти прекратилось. «Войска не имеют никаких запасов и потребляют то, что удается достать на месте (картофель, конина)», – писал Франц Гальдер[72]. Однако боевой дух солдат был по-прежнему высок, им казалось, что еще пара успехов, и война наконец закончится.

Немцы вели наступление сразу в двух направлениях: на северо-восток к реке Свирь и на север к Волхову. Непосредственная угроза нависла и над Новой Ладогой – главной базой Ладожской военной флотилии. Чероков вынужден был пригласить к себе командиров и военкомов и приказать подготовить к уничтожению склады, здания, причалы, мосты и отдельные корабли, которые не могли передвигаться. В случае выхода немцев к Новой Ладоге местом зимней дислокации кораблей было избрано западное побережье озера в районе Осиновец – Морье. От Волхова и Волховской гидроэлектростанции до Новой Ладоги было всего 25 километров по прямой, и в середине ноября в порту уже слышалась артиллерийская канонада, а по ночам на юге виднелось огненное зарево. По приказу командования Ленинградского фронта оборудование Волховской ГЭС было спешно демонтировано, сама станция заминирована и приготовлена к взрыву. Любопытно, что германское радио, видимо основываясь на каких-то слухах, распущенных советскими военнопленными, объявило, что командующий 54-й армией, оборонявшей южный берег Ладожского озера, генерал И.И. Федюнинский покончил жизнь самоубийством[73].

На волне успехов 39-го моторизованного корпуса командование 1-го воздушного флота посчитало, что Ленинград вот-вот падет. В связи с этим 13–14 ноября было выполнено подряд пять налетов на город. Первый раз воздушная тревога была объявлена вскоре после того, как стемнело, – в 17:55. Второй налет продолжался с 22:55 до 0:15, третий с 2:03 до 3:12, четвертый с 5:50 до 6:50. А когда работы по разбору завалов, тушению пожаров и спасению пострадавших были в самом разгаре, уже утром, в 10:31, над Ленинградом появилось сразу 40 самолетов. В ходе этих авиаударов на город было сброшено около 350 фугасных бомб всех калибров и несколько тысяч «зажигалок».

Изматывающая воздушная тревога объявлялась 8 раз подряд – рекордное количество! Больше всех пострадали Выборгский и Приморский районы, которые бомбили четырежды. Сильно пострадали как промышленные предприятия, так и жилой сектор. Были частично разрушены заводы № 7 и 206, «Русский дизель», фабрика имени Микояна, подстанция № 15 Ленэнерго. По данным на 18:00, 14 ноября было обнаружено 95 тел погибших, еще 224 человека получили ранения. Однако позднее после разбора всех завалов оказалось, что погибло как минимум 176 человек, а ранено и контужено 365[74]. Еще несколько десятков жителей погибло от взрывов 210– и 240-мм снарядов, которыми всю ночь обстреливались улицы города.

В ночь на 15 ноября состоялся очередной налет на Ленинград, но он был значительно меньше по продолжительности и последствиям. Немецкие самолеты с большой высоты сбросили 15 фугасных и около 150 зажигательных бомб, от которых погибло 10 человек, 57 получили ранения. Зенитная артиллерия, как всегда, не бездействовала. Она, как указано в очередном донесении штаба ПВО войск Ленфронта, «по звуку отражала налеты на Ленинград и отгоняла самолеты противника»[75].