Читать книгу "Группа поддержки. Третье зло - Роберт Лоуренс Стайн"

Потом снова навалилась тьма, которая все сгущалась и сгущалась. По черному двигалось черное.

Корки лежала неподвижно, точно в коме, дыша тихо и неслышно. Она погружалась глубже и глубже в воспоминания. Тени обретали форму, качались и разгоняли тьму. Глубже. Глубже. Еще дальше, чем память Сары Фиар. Теперь девушка приближалась к древнему злу. Глубже. До тех пор, пока не проникла в память злого духа, и теперь смотрела его глазами.

В немом ужасе она уставилась на бархатную обивку гроба. Корки была заколочена в ящике. Зарыта на два метра, заперта. И изгибалась под забитой крышкой, внутри гниющего трупа Сары Фиар. Да. Сара Фиар погибла, утонула в озере Страха. И теперь над ней, на глинистой кладбищенской земле стояло надгробие, окруженное четырьмя другими: памятниками Майкла, Маргарет, их отца и Джейсона Харди. Все они погибли, все утонули в кипящих водах озера. И теперь злой дух был похоронен в могиле Сары, заключен в разлагающемся теле, которым когда-то обладал.

Побежденный отвагой Сары, заперт в ее последнем пристанище, он ждал. С нетерпением ждал живого тела, которое когда-нибудь освободит его. Ждал. Ждал, глядя на червей, поселившихся в ухмыляющемся черепе Сары.

Корки проснулась. Села на постели, широко распахнув глаза. Она вся дрожала. Одеяло было смято, сделалось горячим и влажным от пота. Девушка все еще видела труп Сары Фиар и гниющие стенки небольшого гроба. В ушах будто бы шумели закипающие воды озера, со свистом вырывался наружу зеленый газ, отчаянно вопил умирающий злой дух.

Корки с трудом сглотнула. И поняла, что плачет. Слезы катились по ее горячим щекам. «Сара Фиар объяснила мне все, что нужно, — подумала девушка, позволяя слезам капать дальше. — Чтобы убить зло, я должна убить… себя».

Часть третья Горячая вода

Глава 1 Кимми должна умереть

Корки провалилась в беспокойный сон. Когда она вновь пробудилась, в окна ее комнаты били яркие солнечные лучи. Легкий ветерок шевелил занавески. Девушка села, потянулась и заметила прямо над своей постелью жуткое лицо с выпученными глазами и оранжевой кожей, покрытое многочисленными шрамами. Она открыла было рот, собираясь завопить, но тут же узнала резиновую маску, которую Шон принес на Хеллоуин. Наверное, он повесил ее над кроватью, пока сестра спала.

— Пора бы угомониться, Шон, — сказала Корки громко и покачала головой. Потом поднялась, сорвала ужасную маску с крючка и забросила ее в угол. «Мой братишка — настоящее чудовище», — подумала девушка.

Как только она спустила ноги на пол и вновь потянулась, в памяти всплыли картины сегодняшнего сна, воспоминания Сары Фиар. Они теснились в голове и становились такими отчетливыми, словно принадлежали самой Корки. «Но как же я смогу убить себя? — подумала девушка, глядя на валяющуюся на полу резиновую маску. — Никогда больше не увидеть Шона? Никогда больше не увидеть родителей? Нигде не бывать, никого не любить? И вообще не прожить жизнь? Мне всего шестнадцать. Я слишком молода, чтобы умереть».

— Нет! — заявила девушка вслух. — Ни за что!

Потом она вспомнила Бобби. Бедная сестричка не успела даже немногое осуществить в этой жизни! «Я обязана сделать это ради Бобби, — подумала Корки, застыв на месте. — Я обязана ради моей бедной сестры жить дальше и вести полнокровную жизнь. Полнокровную, счастливую жизнь». Но как?

Она ощущала, что зло по-прежнему у нее внутри. Сейчас оно уже просыпалось и начинало изгонять ее собственные мысли. Корки вновь уходила из своего тела. «Я должна игнорировать его, — решила она. — Вот как я с ним справлюсь. Просто буду игнорировать, и оно уйдет само. Если попробует сделать что-нибудь ужасное, я смогу его остановить. Знаю, что смогу, и не собираюсь ему поддаваться. Если только получится его игнорировать… Или сражаться с ним… То есть я буду его игнорировать, и тогда…»

Девушка поняла, что не может мыслить ясно. Да и как? Комната была так далеко… Окна стали совсем крошечными… Свет тусклым…

— Нет! — закричала она, пытаясь сопротивляться силе, овладевавшей ее сознанием. — Нет! Я собираюсь тебя игнорировать!

Корки услышала жестокий смех. Потом стены комнаты затряслись.

— Нет!

Цветы, покрывавшие обои — красные гвоздики и синие гардении, — начали кружиться.

— Нет!

Цветы закружились быстрее, затем сорвались со стен и завертелись под потолком.

— Нет! Пожалуйста, нет!

Корки снова услышала смех, громкий смех, раздававшийся в голове. Красные и синие цветы посыпались на нее, и опять послышались раскаты хохота.

Девушка повернулась и быстро натянула серые брюки и синюю тенниску. Затем выскочила в коридор и кинулась было вниз по лестнице, но как только ее нога коснулась верхней ступени, над ковром поднялись бритвенные лезвия.

— Ой! — вскрикнула Корки, едва не порезав босую ногу.

Облокотившись о перила, она смотрела на то, как бритвы с громким хлопаньем вырастают на каждой ступени. Тогда девушка улеглась животом на перила и заскользила вниз. Гладкая доска тут же накалилась от трения.

— Корки, что ты делаешь? — воскликнула мать, которая вышла в коридор, держа в руках узел с грязным бельем.

— Ой, извини, мама, — ответила та и тяжело сглотнула. Окинув лестницу взглядом, увидела, что лезвия исчезли.

— Ну и спать ты здорова, — заметила миссис Коркоран, бросая белье на верхнюю ступеньку. — Уже почти что полдень.

Корки открыла было рот, но что она могла сказать? На ум не приходило ни слова. Тогда девушка просто поплелась следом за матерью на кухню.

— Пожалуй, сделаю тебе яичницу, — сказала миссис Коркоран, рассматривая дочь. — Ты выглядишь такой голодной.

— Да, — ответила та вяло, надеясь, что мать не заметит, как тяжело она дышит, как дрожит все тело. Пытаясь успокоиться, девушка опустилась на табуретку в уголке и стала смотреть, как мама готовит.

— Будешь тосты? А сок? — спросила миссис Коркоран.

— Наверное, — откликнулась Корки, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал, и борясь с назойливыми, жуткими мыслями, теснившимися в голове.

— Ты не заболела? — спросила мать, пристально глядя на нее.

— Нет, мам. Меня обуял злой дух. Он у меня внутри, и я ничего не могу с ним поделать.

— Очень смешно, — ответила миссис Коркоран с иронией и поставила сковороду на пылающую плиту. — Неужели у всех подростков такое потрясающее чувство юмора? Или только у тебя?

«Я же говорю правду, мама! Но ты не хочешь меня слышать. Ты не хочешь в это поверить».

— А где Шон? — спросила Корки и поняла, что говорит не она сама, а злой дух, пытавшийся сменить тему.

— Они с папой играют в бейсбол, — ответила миссис Коркоран и начала снимать яичницу со сковородки. — В последнее время ты уделяешь братишке совсем мало внимания.