Читать книгу "Женившись - не забудьте развестись - Эдвард Радзинский"

ОНА. Не надо превращать это в шутку. Мне двадцать три года… Двадцать три года для женщины…

ОН. Да, это старость… (Ей.) Я наклонился, чтобы дотронуться щекой до твоего заплаканного лица. Но ты вздрогнула всем телом и поспешно отодвинулась, почти отпрянула. Мне показалось, что я почувствовал ужас и отвращение всего твоего тела. Мне показалось тогда, что твои руки, щеки и все эти проклятые нервные окончания, все то, что осязает и любит, уже осязало и любило кого-то… (Кричит.) Ты!.. Ты!..

ЕЕ МАТЬ подходит к ним.

ОН (ее матери). А, здрассы… Здрассы… Вы пришли!.. Вы успели! Вы приблизительно прикинули, сколько времени займет наше объяснение.

ОНА. Уходи! Уходи! Я прошу тебя!

ЕЕ МАТЬ. Мы вас не боимся… мы вызовем милицию.

ОН. Прекрасно! Чтобы вам было легче вызывать…

ЕЕ МАТЬ. Я иду к телефону.

ОНА. Я умоляю… Я прошу! Уходи! Уходи!

Стук часов. Время.

ОН (ей). И я ушел! И началось: я не знал, что так бывает, я не мог никого дослушать до конца, я не мог ни с кем разговаривать… Я не мог просто сидеть на стуле, потому что все время хотелось снять трубку телефона и позвонить тебе. Я звонил и молчал в трубку. Я знал, что ты не хотела меня узнавать и поэтому все говорила «Алло» и делала вид, что не понимаешь, кто это молчит в трубку. У меня вошло в привычку звонить так каждую ночь и слушать твой голос и молчать… Я без этого спать не ложился. Я жутко боялся, что однажды позвоню и тебя не будет дома ночью… (Ей.) Не плачь!

ОНА. Я так жалела тебя… когда увидела твое похудевшее лицо… костюм, как на вешалке… И как ты прятался каждый день за колонной у метро… когда я шла с работы. Ах, как я тебя жалела!

ОН. А может быть, все проще… Ты еще не знала, будет ли тебе хорошо без меня!

ОНА. Замолчи!

ОН. Я ненавижу тебя!

ОНА (кричит). Я не хотела! Я не хотела говорить с тобой по телефону… но ты звонил, ты проверял, где я сплю ночью… А я ведь специально возвращалась для тебя… Потому что мне тебя жалко… было… Как же ты смеешь… так… говорить со мной. Сейчас… И… и зачем ты допустил все это?.. Я не хотела! Я не хотела!

Входят НЕПТУН и ГЕНЫЧ.

НЕПТУН. Держись, Димьян! Ну ушла жена! Делов-то!.. Ведь на работе у тебя все окончилось победой!

ГЕНЫЧ. Серов – четвертый! Мы ведь с женой Тамарой… Женился я… А Тамара у меня молодец – умеет копейку отложить. Так мы с ней на машину записались на очередь… Теперь все отмечаюсь на «Жигули»: ночью – наяву, а днем – во сне…

НЕПТУН. Грустит наш друг, Геныч! Развеселись! Будем кучковаться! Грустишь? Может, стих тебе какой прочитать, а? Для утешения! У Цыбулькина… в коробке из-под зефира такие хорошие стихи лежали… Сейчас вспомню. (Читает.) «Прибежали в избу дети…» Нет, не то. (Вдруг одухотворенно, читает.) «На дворе метель кружится, несутся снежные раи, с Новым годом вас приветствует… (Упавшим голосом.) – отдел милиции ГАИ. (Глядит на него.) Да не тот стих ему! (Читает.) «У меня взаимность с товарищем по работе! Я тебе давно намекала, Федя! Я даже дочку к маме в Мневники перевела в садик, собачку Полкана, которую ты любил, на усыпление сдала – все намекала. Но ведь ты толстокожий! Ты только о себе думаешь!» Развеселил? Опять страдает. Ну если тебе так нужна жена, ну давай я тебе свою отдам! У меня, правда, сейчас нету – но бери!

ГЕНЫЧ. Да, держи его жену! У него – нету, но если другу надо! (Кричит.) Заверните жену!

Входит ОФИЦИАНТКА.

ОФИЦИАНТКА. Будем расплачиваться?

ОН. Ах да… ты ведь в реальности. Вы не хотите улететь?

ОФИЦИАНТКА. Идите отдыхать, гражданин. Вон люди столика не дождутся. Съели на копейку, а куражу на тысячу. (Взяла деньги, ушла.)

ОН. А на самом деле было бы просто. (Ей.) Я сидел в этом кафе в нашу годовщину и ждал. Тебя.

НЕПТУН. Как гениально! Как грандиозно! Конец счастливый. Он думает о ней, и эта сама дума его наверняка поет… Мюзикл, Дима!

ГЕНЫЧ. Мюзикл, Федя!

НЕПТУН. Мюзикл, Геныч! Нормалек!

Музыка, танцуют НЕПТУН и ГЕНЫЧ.

ОН (кричит). Перестаньте! Я не могу больше над этим смеяться. (Ей.) Я же люблю тебя! Я же люблю тебя! Я же люблю тебя!

Приятная женщина с цветком и окнами на север

Часть первая

ОНА в комнате – безумно хохочет, в дверь бешено колотят.

МУЖСКОЙ ГОЛОС (из-за двери). Открой дверь! Дверь открой!

ОНА (заливаясь нарочитым смехом). Ха-ха-ха! Ну подохнуть! Ей – двадцать два, а рядом – ты! Апокин, я умираю! (Хохочет.)

ГОЛОС. Царапай меня! Царапай!

ОНА. Ты – с плешивой рожей, и рядом двадцатидвухлетняя куропатка! Смертельный номер! Люди на улицах будут валяться от смеха… Ой, держите меня, надорву животик.

ГОЛОС. Царапай, царапай! (Стучит в дверь.) Открой дверь!

ОНА. Прямо разбежалась! Меня не каждый день бросают. Перед таким объяснением надо щечки подкрасить, глазки подвести. Мне ведь не двадцать два года, как твоей вертлявой сучке. Мне приукраситься надо! Я вон вельветовые брюки новые надеть хотела. (Покатываясь со смеха.) А влезть не могу! Они мне только-только. Надо завтра на работе меня на стол положить и нажать.

ГОЛОС. Дверь! Дверь открой!

ОНА. Зачем?

ГОЛОС. То есть, как – зачем? Я принес личные вещи! Цветок твой любимый – герань! И еще там кое-что…

ОНА (вновь припадок смеха). Ха-ха-ха! Апокин, у тебя ведь печень! Тебе диетический обед готовить надо! Ой, держите меня! Хорошо, что брюки не надела, – в них смеяться нельзя!.. Хо-хо-хо! Апокин, я когда к тебе иду на свидание, за мной бегут собаки со всего района. Потому что я иду к любимому – с судками с диетическим обедом. Твоя тетерка в двадцать два года тоже к тебе с судками потопает?

ГОЛОС. Царапай, царапай меня.

ОНА. Хи-хи-хи! Хо-хо-хо.

ГОЛОС. Аэлита, ты пьяная, я чувствую!

ОНА (сухо). Есть из-за чего. Да мне плевать на тебя. Живи хоть с сенокосилкой. Мне просто обидно. Я пять лет валандалась с тобой. Кто ты мне был? Муж? Ты со мной не расписался. Любовник? Ага, раз в год по обещанию, после дождичка в четверг. У тебя ведь все время – печень. Родственник – вот ты кто! Мой родственник Апокин. (Крушит мебель.)

ГОЛОС. Аэлита! Истеричка, открой дверь! Мне передать надо!

ОНА. У двери положь.

Чашка летит в стену.

И мотай отсюда, родственник! Вали к своей цесарке!

ГОЛОС. Не могу! Я семьсот пятьдесят рублей принес, которые ты на телевизор «Рубин» собрала. Не могу я их оставить у двери.