Читать книгу "Пустые головы - Вадим Молодых"

– У меня к вам, разговор, Антон. Важный. Даже не просто разговор. Предложение. Серьёзное.

– Слушаю вас, Иван Петрович.

– Может мы не здесь пообщаемся? Может к нам в штаб пройдём? Там удобнее будет.

«Кому?» – подумал Антон и согласился.

В штабной комнате Активист, сняв пиджак и повесив его на высокую спинку директорского кресла, привычно удобно уселся за свой начальственный стол и жестом функционера пригласил Малого садиться на один из приставленных к совещательному закруглению стульев.

– Вот о чём я хотел бы с вами поговорить Антон… э-э, как по отчеству?

– Можно просто Антон.

– Так вот, Антон… Мы в штабе всегда находимся, так сказать, в гуще событий. Держим руку на пульсе общественной жизни университета, – Активист завел свою дежурную предварительную «бодягу». – А как же? Мы должны точно знать, чем живёт и дышит, так сказать, студенческая среда. Мы как активисты обязаны рулить и направлять вектор общественных настроений в нужное русло. Мы должны консолидировать здоровые силы студенчества вокруг себя, сеять позитивный настрой и патриотический энтузиазм. Согласитесь, Антон, что учёба для самой прогрессивной цели всегда продуктивнее, чем безотносительная учёба. Учёба ради учёбы. Мы подсказываем молодым людям самую благородную цель их занятий – служение отчизне…

Антона потянуло в сон, но он крепился. Иван Петрович Сидоров – демагог, конечно, и надо сказать, начинающий пока демагог. Что называется, без огонька. Убаюкивает больше, чем на подвиги массы сподвигает. Но он уже подающий большие надежды – фигура официально влиятельная, несмотря на свою сатиричность. Поэтому надо держаться. Хотя Антон уже догадался, о чём пойдет главная речь. Он не просто бодрился – он уже обдумывал свой ответ.

– …Вы согласны со мной, Антон?

– Вполне.

– Так вот… Сама жизнь заставила нас, так сказать, ха-ха, присмотреться к вам, Антон, повнимательнее. Вы – лучший студент на выпускном курсе. Вы уже даже ведете научную работу. Вы заслужили большой авторитет среди не только товарищей, но и преподавателей. Они прямо в восхищении от ваших способностей, скажу вам откровенно. Одним словом, вы нам подходите.

– В каком смысле? – Малой специально «включил дурака», чтобы не раздражать общественно-деятельное начальство своей проницательностью.

– Я предлагаю вам работу в нашем штабе. Сразу оговорюсь – в наше время это очень важно и это нормально – деятельность в рамках нашей общественной организации самым благотворным образом отразится на вашей дальнейшей карьере. И вероятно, не только в стенах альма-матер, но и дальше по жизни, так сказать. Насколько мне известно, у вас нет серьёзных «толкачей» в жизни. Вы ведь вдвоём с мамой живёте и высокопоставленных родственников у вас нет. Правильно?

Активист недвусмысленно смотрел на Малого. Он даже не пытался прикрыть цинизм в глазах.

– Да. Всё верно. Она у меня одна… И я у неё один.

– Ну вот видите. Значит доложенная мне информация верна. Не зря, так сказать, мои штабные свой хлеб едят. Ха-ха-ха.

– А что я должен делать?

– Ну пока давайте просто присмотримся друг к другу. Притрёмся, так сказать, ха-ха. Походите на наши заседания. Послушайте наши решения. Вникните в наши методы. Может вы сами для себя решите вначале, что для вас наиболее интересно. У нас ведь работа не из-под палки. Человеку должно быть по-настоящему интересно то, что он делает. Тогда и отдача будет максимальная. Вы согласны со мной, Антон?

– Вполне.

Антон потом с усмешкой представлял себя в роли студенческого активиста и даже почему-то с повязкой на руке. Стать новым хуньвэйбином ему казалось не просто стыдным, но и смешным. Если над ним как над «ботаником» поначалу смеялись вырвавшиеся во взрослую, мало контролируемую родителями, жизнь другие студенты, то со временем его безусловные успехи заставили их примолкнуть в уважении к его незаурядным способностям. Но общественная деятельность, бессмысленность, глупость и комизм которой держались на самой вершине кретинизма, ничего кроме реально-общественного «фи» не вызывала.

С другой стороны… Нельзя в этой дурацкой псевдоактивности видеть одну только сатиричность. Влиятельность-то туповатого в учёбе и умело циничного в жизни «активиста» видели и осознавали все. И никто не мог открыто и высокомерно рассмеяться ему в лицо. Боялись. Все боялись! Даже преподаватели!. Поэтому терпели его и тянули по всем учебным дисциплинам. Значит, в его бессмысленной деятельности был-таки некий смысл. Уж он-то точно не затеряется после получения диплома, который нужен «активисту» исключительно для анкеты. Он-то ведь себя и дальше видит в роли общественного деятеля. Политика! Руководителя какой-нибудь партии! Депутата! Кандидата! И протчая, протчая, протчая… Поэтому он тоже согласен терпеть общественное университетское презрение. И терпение его держится и крепится простой, известной фундаментальной формулой: «Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним».

А что? В этом точно есть смысл. Антон понял, что не станет пренебрегать «активистом». Более того, он живо вольётся в эту «общественную деятельность». Он разовьёт не просто активность – он поставит её на новую организационную основу. Он сделает так, что реально-общественное «фи» в его адрес просто не успеет родиться. Вместо него появится если не уважение, то страх. Который, впрочем, тоже включает в себя уважение пусть и другого, животного, свойства. А он, Антон Малой, заменит самого главного активиста. Да. Так и только так! Если уж выхода нет и надо что-то делать, то делать это «что-то» надо по полной программе и на максимально возможном уровне. Чтобы окружающие в восхищении снимали шляпы. Главное в этой работе – это демонстративная убежденность и твёрдость во взгляде. Тогда окружающие и думать не смогут о предполагаемом его цинизме. Вернее не так… Цинизм-то ведь никуда не денется. Но при нужном антураже «дурак его не заметит, а умный про него не скажет».

Очень скоро Малого познакомили со штабным куратором… вернее, Куратором. Да, именно так. С большой буквы! В его облике явственно проглядывалась старая службистская выправка. Он умел приветливо улыбаться и от его улыбки собеседник одновременно потел и мёрз. Куратору понравилась активность и инициатива молодого человека, взалкавшего порядка в стенах альма-матер. Юноша, ведь, всей своей сутью служил живым примером для оболтусов и ряженых куриц, в силу возраста неправильно ещё понимавших, что такое настоящая свобода. Свобода быть полезным Отечеству (с большой буквы, разумеется!). Не всё в высказываниях энтузиаста бесспорно, конечно, но общая направленность, вектор инициатив – верный. Надо только молодому человеку теперь чаще встречаться с Куратором. И не только в штабе активистов из числа студентов университета, а и лично, в неформальной, тэсэзэть, обстановке. В парках, к примеру, скверах. А что? Прогулки на свежем воздухе располагают к размышлениям о жизни, о мироустройстве, о своей роли, об обязанностях и связанными с ними правах. А для начала надо бы ввести в действие прозвучавшее предложение товарища Малого об организации студенческой дружины. Добровольной, конечно же! Причем, дружины общеуниверситетской… Конечно, конечно! Зачем замыкаться в рамках только одного курса? Ведь надо дружиной охватить всё студенчество. Пусть она будет организована по хорошо известному и отработанному принципу, суть которого проста… Ах! Товарищ Малой знает суть этого принципа. Ну что ж? Тем лучше. Надо только продумать механизм поощрения наиболее активных, деятельных и продуктивных дружинников. Надо, чтобы они были не только примером для других, менее сознательных своих товарищей, но пусть они станут и объектом зависти. Да-да, а как же?! Надо чётко показать, что государство любит тех, кто любит его и не жалеет времени и сил для его благополучия и процветания. Кстати!.. Надо бы решить вопрос с особыми приметами… в смысле, признаками дружинников. Наверное, не надо изобретать велосипед, а надо вернуться к старому, испытанному приему – к нарукавным повязкам (кто бы мог подумать?!) с соответствующей аббревиатурой. Товарищ Малой согласен? Ну и чудно! Пусть готовит организационный проект. Кадры… Полномочия там… Права, обязанности. Надо будет его обсудить, внести коррективы… Ну и… Товарищ Малой должен быть готов возглавить студенческую дружину… Так её и назвать, наверное: ДСД – добровольная студенческая дружина. Нет! Не надо с заглавной буквы. В простом, рабочем режиме… Без лишнего пафоса.