Читать книгу "Арабская дочь - Таня Валько"

— Все это хорошо звучит, но… — говорит Марыся. — Может, там меня принесут в жертву? Ведь никогда не знаешь, чего от них ожидать, — рассуждает она вслух и впервые с незапамятных времен осторожно улыбается.

— С нами едет Анум, значит, у нас будет секьюрити.

Первые сто километров дороги из Аккры в Акосомбо пролетают весело и незаметно. Буквально все время путешественники слушают арабские мелодии, которым вторят Малика с Марысей, или африканские, известные Ануму. Они дурачатся под музыку, подпевают и шутят. Автомобиль паркуют на побережье и, веселые, направляются к одноэтажному суденышку, которое словно только их и ждало. Анум разговаривает с перевозчиком на одном из местных диалектов, а Марыся и Малика, глубоко вдыхая бодрящий воздух, наслаждаются непривычным пейзажем. Марыся чувствует, как снова пробуждается к жизни.

— Однако большая вода. Что-то необычайное! А еще говорят, что в этой стране царит засуха, — удивляется Малика.

— А посмотри, тетя, на эти зеленые заросли вдоль берега и тучи птиц. Как они кричат! — довольно смеется Марыся.

— Если есть летающие существа, то сразу примем лекарство от комаров и смажемся «Off», — предлагает Малика, которая после болезни племянницы буквально трясется над ее здоровьем.

— Анум, сколько времени нам придется плыть? — спрашивает девочка, едва заработал мотор. Она начинает засыпа́ть его лавиной вопросов: — Глубока ли река? Много ли в ней рыбы? А другая живность есть, например крокодилы? Много ли здесь комаров? А сколько деревень вокруг? Как далеко плыть до цели?

— Отвечу на самые важные вопросы, — говорит ганец и смеется, забавно подрыгивая ногой. — До нашего колдуна какие-то полчаса, максимум сорок пять минут.

Мужчина усаживается поудобнее и обнимает счастливую Малику. Они подставляют лица под легкий бриз и с нежностью смотрят друг другу в глаза.

«Может, тетка наконец-то нашла себе мужа? — думает Марыся. — Кажется, здесь можно иметь две жены, значит, его предыдущая супруга не рассердится и не будет мешать. Лишь бы меня не оставили», — немного беспокоится она и пристраивается к прижавшейся друг к другу паре.

На берегу, на малом пирсе, их встречают двое мужчин, одетых в традиционную африканскую одежду. У каждого в руке копье, а за поясом висит большое мачете. Они одни на этой вытоптанной пристани; на берегу — не заросшая травой красная земля, а уже буквально в десяти шагах начинаются густые непроходимые джунгли.

Сейчас стало ясно, для чего служат большие острые ножи. После целых двадцати минут становится светлее, и зеленый цвет понемногу уступает лучам солнца и голубизне неба. На небольшой площадке стоит один-единственный маленький глиняный домик, который выглядит как часовенка; к нему прилегают какие-то примитивные постройки. Через минуту из домика выходит низкий и худой как щепа африканец. Тело у него высохшее, из-под тонкой кожи выступают набухшие старческие фиолетовые вены и кости. Он подает Ануму ладонь с непропорционально длинными пальцами. Мужчины договариваются о цене предстоящей церемонии. За амулеты нужно будет заплатить в конце.

— За двадцать долларов вы будете очищены от всего, — смеется Анум.

— Перестань создавать себе проблемы! — Малика улыбается краешком губ. — Это не опасно? Чтобы снова чего-нибудь не случилось.

— Если участники совершают какой-нибудь обряд и не верят в заклинания, то что может статься, женщина? Ничего! Неужели у тебя есть предрассудки…

— Ну, знаешь!..

Все трое входят в темную глиняную пристройку, которая в два раза больше, чем домик. Под стеной напротив дверного проема на примитивно сделанных полках лежат какие-то фетиши, браслеты из слонового волоса, трещотки, цветные подвески на ремешках. Такие же можно купить на народных базарах в Аккре, но те новые, изготовлены в Китае. На стене висит старая деревянная выцветшая маска с клоком настоящих длинных волос. Глаза у нее круглые, а рот изогнут в ужасной пугающей гримасе. На древке нарисованы белые и красные точки и черточки, первоначальный цвет некоторых уже почти неразличим. Все это должно что-то символизировать. Малика и Марыся зачарованно смотрят на старую вещь. Малика неуверенно оглядывается на Анума, но тот, улыбаясь, только забавно жестикулирует. Они садятся на глиняный пол напротив большого изогнутого металлического таза. Снаружи слышны приглушенные голоса, из чего можно сделать вывод, что у колдуна есть помощники. За спиной приезжих усаживаются три чернокожих, одетых в красную, как у масаев, одежду: у них красиво украшены волосы, а в руках они держат бубны. Все инструменты разного размера: от крошечного до очень большого. Все знают о языке тамтамов, поэтому радуются, что специально для них приготовили индивидуальное представление. «О чем расскажут эти тамбурины?» — задумывается Марыся.

Она так взволнована, что не может спокойно усидеть на месте. В помещение входит еще один африканец и зажигает свечки в простых металлических подсвечниках, а потом те, что расставлены в форме креста на земле. Неизвестно, из чего это сделано, но горит неровным огнем, распространяя незнакомый, довольно неприятный запах. Малика поджимает губы, и тайком осматривается. Душу все время тревожит одна и та же мысль: хорошо ли она сделала, взяв девочку с собой. Она тяжело вздыхает — да, теперь уже убежать нельзя, слишком поздно. В крайнем случае, она бы могла заплатить, чтобы над ними ненароком не произнесли какое-нибудь проклятие. Когда она уже не может встать на одеревеневшие ноги и выйти, входит колдун, облаченный в красную одежду, край которой переброшен через одно плечо, его лицо закрывает страшная маска. Женщина не знает, что она собой представляет, и это беспокоит ее еще больше. За спиной начинают бить барабаны. Вначале тихонько, как бы подражая журчащему ручью, потом громче, словно разговаривая друг с другом. Да, это звучит как беседа, один что-то говорит, а другой отвечает, третий же им вторит. Приезжие, немного расслабившись, удобнее садятся на корточках. Шаман усаживает их по-своему: девочка в середине, женщина слева, мужчина справа. Через минуту колдун начинает танцевать. Одновременно он посыпает землю белым порошком и рисует круг, в котором находятся трое участников. Потом на маленьком костре шаман готовит магическое варево, бросает в горшок какую-то траву с мятным запахом, куски коры, камешки и шарики неизвестного происхождения.

— Я не буду это пить, — шепчет Малика над головой Марыси Ануму. — И ребенку не дам.

— Ш-ш-ш… — Колдун прыгает, как пантера, в их направлении и приставляет маску к ее лицу, моргая из-под нее большими покрасневшими глазами.

Отвар кипит, распространяя еще более сильный запах, чем свечи, и этот запах смешивается с их отвратительной вонью. В помещении становится все более душно и жарко. Шаман выливает немного отвара в жестяную миску и брызгает вокруг нее, завывая страшным хриплым голосом. Барабаны ускоряют свой бой и сейчас звучат, как бы ссорясь. Невысокий мужчина в маске, двигаясь все быстрее и быстрее, впадает в транс. Третий машет расставленными в стороны руками, и его браслеты на запястьях и щиколотках издают при этом глухой металлический звук, который идеально сочетается с тамтамами. Музыка становится еще громче и кажется более напористой. Создается впечатление, что ее как бы вбивают в голову и она доходит до самого мозга, откликаясь вначале эхом в легких.