Читать книгу "Ночная Мышь, или Первый полет - Мария Кондратова"

— Я тебя уже битый час жду! — возмущённо засвистел Птах. — Тоже мне, разведчик называется, в разведчике главное — точность!

— У нас часы остановились, — тихонько буркнула Мышь, ей было обидно, что настоящим разведчиком показал себя кто-то другой. Пусть даже и Птах.

Большим животным (и не только животным) часто кажется, что уж им-то известно всё, и потому они пренебрежительно поглядывают на малышей. Дескать, ну что эдакая кроха — от горшка два вершка — может знать?

Считается даже, что быть большим и сильным и быть правым — это практически одно и то же. Глупейшее заблуждение! Ну что известно слону о жизни муравья? Ровным счетом ничего. Но значит ли это, что Муравьёв на свете не существует, раз их нельзя обнаружить с высоты жизненного опыта слона?..

Большие ловко управляются со множеством громоздких и бесполезных вещей, а малым мира сего хорошо знакомы мириады крохотных существ и микроскопических предметов. Единственную снежинку, зацепившуюся за рукав, можно разглядывать так же долго, как огромную снежную гору. Всё зависит от точки зрения.

Большие звери Нечаянного Леса много лет строили догадки: где же скрывается Мелкое-Вредоносное-Создание (ведь они смотрели на него свысока, а много ли свысока разглядишь?..) Но для Птаха и Ночной Мыши, крох-невеличек, в этом не было никакого секрета. Мышь совершенно точно знала, что оно, Создание, уже давно забросило свой колоколец, и теперь живёт в одном из старых пней неподалеку от молодого орешника. А Птах знал даже, под каким именно пнём обитает Мелкое-Вредоносное. Так что в разведку наши друзья шли вовсе не наугад.

Несколько минут они молча и сосредоточенно продирались сквозь кустарник — это был самый короткий путь. Первым не выдержал Птах.

— Послушай, — пискнул он, — а ты действительно считаешь… ну… что всё это очень плохо?..

— Что всё? — уточнила Мышь.

— Ну… то, что написано в этих листках.

— Да, — с необычной для неё лаконичностью ответила Мышь, но птенец не унимался.

— Обычно коровы не живут в лесу, — продолжал он, старательно делая ударение на слове «обычно». — Может быть, Икке на самом деле лучше жить… э-э-э… в каком-нибудь другом месте.

— Вот как?! А может, ещё лучше, чтобы и я на свет не рождалась?! — гневно поинтересовалась Мышь и остановилась, требуя немедленного ответа.

— Ну, что ты?! — заволновался Птах. — Как тебе такое даже в голову могло прийти?.. Ты такая… Ты просто замечательная…

— Да, я замечательная, — не стала спорить маленькая воительница за справедливость. — Замечательная, но не обычная. Обычные ночные мыши — летают, а обычные зайцы читают книги о вкусной и здоровой капусте! — голосом, дрожащим от негодования выпалила Мышь, — так что если тебе нужны обычные и нормальные друзья, то извини… — она отвернулась, возмущённо топнула лапой и поспешила прочь от птенца. Безмерно огорчённый Птах летел за ней следом и причитал:

— Ну что ты, ну что ты, Мышь… Я вовсе не это имел в виду… — но подружка перестала дуться на него лишь полчаса спустя, когда они достигли орешника.

— Здесь, — пискнул птенец, — вот около этой коряги оно меня тогда и уговорило пойти… посмотреть… А само сунуло под горшок и убежало… — голосок Птаха дрогнул, видимо, память о минутах, проведённых под Ночным Горшком, была ещё слишком свежа.

— Хорошо, — прошептала Мышь, — будем ждать здесь.

— А может, оно уже того… убежало?.. — засомневался Птах, — как-то уж больно тихо кругом…

— Тсс… Ты просто не умеешь слушать. Оно там. Я слышу.

Друзья замерли под ореховым кустом, тесно прижавшись друг к другу, чтобы немного согреться. Летние ночи в Нечаянном Лесу были довольно зябкие. К счастью, ждать им пришлось недолго, а то они бы наверняка расчихались, потому что успели промочить в ночной росе не только лапы, но и крылья. А этого (любая мама подтвердит) более чем достаточно, чтобы как следует простудиться.

Кукушка завела в глубине леса свои бесконечные «ку-ку», но не успела она откуковать, как из-под коряжки высунулся длинный любопытный нос Мелкого-Вредоносного. А за ним появилось и всё остальное: беспокойные глаза, лохматая спинка и синий хвост. Луна к тому времени скрылась за облаками, и темень была такая, что хоть глаз выколи, но Мышь уловила движение воздуха и своим новым, прошлой ночью открывшимся чутьём, поняла — оно!

Выскочив и оглядевшись по сторонам, Вредоносное взъерошило свою и без того торчащую дыбом синюю шёрстку и побежало по тропинке в ту сторону, откуда только что пришли Мышь и Птах, на спине у него что-то блеснуло и раздался тихий мелодичный звучок, словно Создание, вслед за Иккой, обзавелось собственным колокольчиком, только серебряным, а не медным. Оно пробежало буквально в паре шагов от наших друзей, но те замерли и затаили дыхание, так что Мел кое-Вредоносное ничего не заметило.

— За мной, — взмахом крыла велела Мышь и, подбирая крылья, побежала по тропе следом за Созданием. Птах бесшумно летел за ней.

— Цоп-цоп-цоп, — слышала маленькая разведчица впереди и поспешала вслед за этим звуком. Птах ничего не видел и не слышал, но целиком полагался на свою подружку.

Рядом с Дальней Поляной тропа раздваивалась. Правая дорожка убегала к домику с круглыми окнами и дальше к норке семейства Маузов, а левая вела к дому Вещей Птицы Людмилы. Мелкое-Вредоносное на мгновение замерло около развилки, а затем решительно повернуло налево.

— Ага! — возликовала Мышь — ночной следопыт, — вот оно, стало быть, что! Вот кто научил Мелкое-Вредоносное плохому. Ну погоди, мымра золотозубая, — тихонько бормотала кроха себе под нос, — мы тебя выведем на чистую воду…

Мышь была готова праздновать победу, но тут Мелкое-Вредоносное-Создание исчезло.

Только что маленькая рукокрылая разведчица слышала впереди торопливое «цоп-цоп-цоп» и вдруг — тишина… Ни травинки не шелохнулось по бокам тропы, но Создание точно в воздухе растворилось. На всякий случай Мышь принюхалась. Увы… Как и всякая летняя ночь, эта была полна ароматов и благоуханий, но запаха Мелкого-Вредоносного среди них не было.

Забыв обо всём, Мышь пробежала вперед, туда, где мгновение назад слышались звуки быстрых и осторожных шагов. Никого. Тропа была совершенно пуста, а между тем до дерева, к которому была приколочена табличка «Mr. Smith», оставалось ещё добрых десять минут ходу.

Обескураженная и расстроенная Мышь не таясь (от кого теперь таиться?) плюхнулась на землю — ей всегда лучше думалось сидя. Птах приземлился рядом с ней.

— Ну что? — тихонько поинтересовался он.

— Ничего, — почесала за ухом Мышь, — ничегошеньки ничего…

Глава 22,

в которой продолжается Великий Ночной Поход

— И всё-таки мы сделали шаг вперед, — бодро произнесла Мышь.

— И даже не один… — пробормотал Птах, оглядываясь на тёмный и враждебный ночной Лес. Теперь самое время сделать шаг назад. Домой…