Читать книгу "Тайна меча самураев - Борис Бабкин"

– Точно, – засмеялся Ларионов. – Полисмен все-таки лучше, чем полицейский. Я поначалу думал, что раз полицейский, то чуть ли не предатель. В войну полицейский был предателем родины. И при царе полицейские были. А…

– Эй, вы, – окликнул их плешивый оперативник, – к начальству! Какая-то взбучка будет.

– Из-за Прокопенко, – уверенно проговорил Ларионов. – И разбор полетов с теми, кто выезжал на трупы жены и детей Валерия Суханова. И мы тоже спросим. Кто стер надпись? Прокопенко тогда в Ягоднинском РОВДе служил. Наверняка там про это и будут разговор вести.

– Ищут тебя, – сказала сидевшему в кресле перед телевизором вошедшая миловидная женщина. – И плакаты с твоей физиономией. Так что с тебя причитается, и много, – усмехнулась она.

– Рассчитаюсь, Олеся, – вздохнул Прокопенко. – За это можешь не волноваться. Собственно, я и сейчас не пустой пришел. До лета протянем, а летом улетим. Доберемся до Якутска, а оттуда…

– И как рассчитываешь это сделать, если ты в розыске? – насмешливо спросила она. – Или думаешь, к лету тебя искать перестанут?

– Нет, понятное дело, – усмехнулся он. – Просто я документы заранее приготовил. Погоди, – подмигнул он ей и вышел из комнаты.

– Чего ждать-то? – усмехнулась Олеся.

– Засекай время, – услышала она его голос. – Через восемь минут появлюсь.

– И что? – спросила Олеся. – Ты мне миллион на тарелочке с голубой каемочкой принесешь?

– И это будет, – отозвался он. – Но позже. А сейчас смотри.

В комнату вошел рыжеволосый, с рыжими усами мужчина. На левой щеке был шрам.

– Ты кто? – опешила она.

– Не узнала? – насмешливо спросил Прокопенко.

– Тьфу ты, – усмехнулась Олеся. – Действительно, не узнать. И как ты…

– Так это еще торопился, – отклеивая усы и снимая парик, усмехнулся он. – И удостоверение участника войны в Чечне. В общем, прорвемся.

– Ну ты и актер, – покачала она головой.

– Пойду, шрам смою, – усмехнулся Прокопенко.

– А вы действительно за клад грохнули Валерку Суханова? – спросила Олеся. – А зачем жену и детей?

– Я бы мог тебе сказать, что противился этому, но ничего не мог сделать, – вздохнул он. – И это правда. Я не убивал ни Наташку, ни тем более детей. Но я был соучастником… Очень уж мне хотелось найти клад. Там спрятано много золота, а это большие деньги. Валерка, скорее всего, тоже не знал, где находится клад, он просто молчал. Мы его припугнуть хотели, приставили сыну нож к горлу. Валерка в драку, мужик здоровый. И Наташка одного ножницами хотела ткнуть. В общем, ее и детишек сгоряча положили. А Валерку вытащили в сопки. Так, сука, и умер молча. А вот Наташка фамилию мою кровью написала. Хорошо, один мой знакомый стер сразу. А так бы еще тогда меня захомутали. Просто повезло, – усмехнулся он. – Суханов звонит, и…

– А ведь Суханов тебя лично искать будет, – перебила его Олеся. – А он умеет находить. Вот что, Владик, – вздохнула Олеся, – ты будешь у меня до тех пор, пока таять не начнет. А потом уходи. С тобой я не поеду. Всю жизнь бояться, что и меня как соучастницу посадят. Я про тебя слова никому не скажу. Но уедешь ты один. Понял?

– А если не уйду? – уставился он на нее.

– Тогда я просто к подруге уеду. Она меня давно приглашала. А ты один здесь долго не просидишь. Сейчас ужин приготовлю. И бутылку я взяла, – улыбнулась она. – Коньяк армянский ты просил.

Река Килгана, метеостанция

– А ты мне вот что скажи, – посмотрел на Леонида Матвей Федотович, – ты сам-то веришь, что клад есть?

– Есть, – кивнул пивший чай Леонид. – Я слышал, как мама с отцом ругалась. Мол, живем как дикари, а ты возьми оттуда что-нибудь, и уедем с этой проклятой Колымы. Ведь никто за этим богатством не придет, – Леонид качнул головой. – А отец сказал: за это дед мой погиб и отец. И я Иудой не буду – клад принадлежит государству. Ну, а мне лично – моя законная часть… Мама рано умерла, мне четырнадцать только исполнилось. Отец меня отправил на материк, к тете Любе. Я там десятилетку закончил, в рязанское училище поступил. А до этого у местного тренера боевое самбо постигал. Потом карате занимался, а в училище – рукопашный бой. Одним из лучших был, – вздохнул он. – Собственно, когда узнал, что отца убили, сразу понял, за что. Брата уговаривал, мол, уезжай. Он ни в какую. А потом через два года и его. Убили. Я ни отца, ни Валерку похоронить не смог. Воевал, – вздохнув, Леонид закурил. – Я себе слово дал: найду тех, кто отца и брата с семьей убил, и сам приговор вынесу. И сам исполню. Пусть делают со мной что хотят. Но я свое слово сдержу. Хорошо, что звонок мой Прокопенко принял. Теперь он от меня никуда не денется и остальных назовет. Он лета ждать будет, – уверенно проговорил Леонид. – Потом загримируется, документы наверняка уже приготовил, и попробует на автобусах в Якутию пробраться. Самолетом он не рискнет, до железки будет добираться. Но я его с Колымы не выпущу.

– А если не узнаешь? – спросил Матвей Федотович.

– Узнаю, – уверенно проговорил Суханов. – Обязательно узнаю, – кивнул он.

– А почему не хочешь, чтобы он по закону ответил? Наверняка дадут пожизненное, а это, многие говорят, хуже расстрела. Я видел по телевизору, как они там мучаются, – он качнул головой. – Да и просто постоянно сидеть в камере и знать, что никогда отсюда не выйдешь. По-моему, это действительно хуже расстрела…

– Я слово дал, – прервал его Леонид. – И убивать каждого буду долго, – процедил он.

– Я так и понял, – прервал его Матвей Федотович. – Дело твое, конечно…

– А почему у вас фамилия другая? – спросил Леонид. – Маслов. Ведь у генерала…

– У него фамилия отца, у меня – мамы, – пояснил Матвей. – Мы с ним с детства не ладили. Он старше на два года и никогда не был мне настоящим старшим братом. Женился поздно, правда, успел сделать сына и дочь. Алка хорошая девушка, а вот Васька – сволочь. Он мотался с отцом по гарнизонам. Там и научился стрелять, овладел боевыми искусствами. Поступил в пограничное училище, закончил и старшим лейтенантом отправился на границу с Грузией. Там и попал под трибунал. Его купили наркобароны, он помогал переправлять им груз. Его судили, но дали условный срок. Арсений был очень недоволен, требовал сурового наказания. А Василий начал заниматься бандитизмом. Серия заказных убийств, и он попал в розыск. Арсений проклял его. Но Василий до сих пор жив-здоров, и именно он в Магадане пытался убить сестру. Как он попал в Магадан, как сумел уйти, я не понимаю, – пожал он плечами.

– Есть деньги – все можно. В конце концов, пластическая операция, чужие документы. Или просто грим и документы. Собственно, это нетрудно, – усмехнулся Суханов.

Санкт-Петербург

– Все у вас хорошо, – улыбаясь, говорил врач в очках и с седыми висками. – Так что через месяц вы станете мамой. Ну, разумеется, вы знаете, от чего вам необходимо воздерживаться.