Читать книгу "Самооценка у детей и подростков. Книга для родителей - Гюру Эйестад"

• спокойно и нежно прижать к себе кричащего ребенка;

• подбежать к годовалому малышу, когда он упал и ушибся, взять его на руки и с любовью его утешить;

• пойти на день рождения вместе с четырехлетним ребенком, если ему страшно идти одному;

• следить за тем, как у ребенка идут дела в школе, в том числе и в отношениях с другими детьми и взрослыми;

• поддержать восьмилетнего ребенка, у которого возникли проблемы в отношениях с друзьями, – например, поговорив с родителями друга или подруги о том, как вы, взрослые, можете помочь своим детям.

Речь, разумеется, идет и о многом, многом другом. Сказать всеобъемлющее «да», соглашаясь быть надежной базой и безопасным укрытием для ребенка, очень важно. Мы должны быть рядом и принимать ребенка на каждом этапе его развития, не выказывая при этом раздражения или недовольства. Только сказав всеобъемлющее «да», принимая на себя ответственность за детскую зависимость от нас, мы можем действовать в соответствии с потребностями ребенка, а кроме того заботиться о самих себе – так, чтобы ребенок не воспринял это как отвержение и проявление недружелюбия. Если мы по-настоящему не согласимся и не примем детскую зависимость, то будем склонны раздражаться или выражать недовольство, относиться с презрением к некоторым потребностям своего малыша. То есть, по сути, станем отвергать потребности, с которыми ребенок приходит к родителям, в результате чего он останется наедине с чувством стыда и вины за то, что ему что-то нужно.

Душа в душу

Ребенок должен слушать вас, но в большей степени вы должны его слушать. Вместе с чутким взрослым, который способен его услышать, дети познают свой внутренний мир. И тогда им не придется выбирать между подчинением и сопротивлением чужому мнению – тому, что, по мнению других, они должны чувствовать. Трудно переоценить важность способности родителя вслушиваться в настроение ребенка, его эмоции, чувства и переживания. Каркас, на котором держится самооценка, – это опыт того, что твои переживания, как хорошие, так и плохие, видят и принимают.

Это достигается настройкой, слушанием в широком смысле слова, заботой о том, что происходит в душе ребенка. Мы должны сопровождать детей, а не управлять ими. Так должно быть и в радости, и в горе, но прежде всего в ситуациях, когда страх и тревога детей связаны с чем-то еще. Когда мы успокаиваем ребенка, мы закладываем основу его способности разделять радость. С самого начала мы должны делать все от нас зависящее, чтобы уловить беспокойство ребенка, вслушаться в него, чтобы иметь возможность ему помочь.

В гости к маме Иды, которой всего шесть недель от роду, приходят друзья. Все они хотят подержать Иду на руках, посмотреть на нее. Сначала малышке нравится быть в объятиях то одного, то другого взрослого, но вот она начинает немного беспокоиться, затем сильнее, а вскоре разражается громким плачем. Мама берет Иду на руки, крепко прижимает к себе и говорит ей тихим спокойным голосом: «Для тебя это чересчур, дружочек мой? Мама все понимает, моя маленькая». Ида тут же успокаивается.

У шестимесячного Трулса режутся зубки, поэтому он плачет больше обычного. Папа это понимает и держит Трулса на руках, когда тот неспокоен.

Двухлетняя Хелена ужасно пугается, когда включают пылесос. Папа об этом знает и берет дочку на руки и обнимает ее, ведь мама должна пропылесосить пол, чтобы там не осталось осколков от упавшей чашки.

Мы должны быть чуткими и постараться понять, что пугает ребенка, что вызывает его беспокойство, – дети могут тревожиться по разным причинам, порой совершенно неожиданным. Я знаю маленького мальчика, которого ужасают пуговицы на одежде, и девочку, которая страшно боится муравьев. Подобные необычные страхи не должны нами отвергаться, нам следует их принять, а уже после этого помогать детям их преодолеть. На практике это означает настройку вместо отрицания. Когда мы отмахиваемся от детского страха («Что за ерунда!»), ребенок, оставшись с ним наедине, имеет меньше шансов его преодолеть, чем если мы пытаемся вслушаться в чувства ребенка и разделить их.

Когда ребенок нуждается в вас, чтобы удовлетворить свои большие или маленькие потребности («У меня плохое настроение» или «Мне нужна помощь»), но встречает лишь раздражение или отвержение, он может начать стыдиться своих потребностей. А стыд и хорошее самоощущение находятся на разных полюсах: чувство стыда мешает узнать самого себя, а кроме того способствует формированию убеждения в том, что, если сталкиваешься с какими-то трудностями, за помощью обращаться не стоит. Стыд – одинокое чувство, оно заставляет ребенка уйти в себя.

Мы подошли к сущности самоощущения и формирующейся на его основе здоровой самооценки: убеждение в том, что можно быть маленьким и уязвимым, иметь право с чем-то не справляться, просить помощи, делать ошибки – и не стыдиться этого, – вот ее сущность, ее жемчужина. Все именно так, поскольку зависимость и беспомощность в высшей степени присущи человеческой натуре, это составляющие нашего бытия. Экзистенциальные дилеммы – мы зависимые и в то же время самостоятельные, беспомощные и в то же время побеждающие – не проблемы, требующие решения. Они просто есть, и мы должны это осознавать и учиться с ними жить. Когда ребенка ценят не только за его достижения, но и за его беспомощность и небезупречность, тогда он не побоится раскрыться и расцвести. И фундамент самооценки будет крепок.

Теперь мы подробнее остановимся на двух техниках слушания, о которых уже шла речь в главе 4, – активном слушании и отражении. Они помогут нам объять сознание ребенка собственным сознанием.

Активное слушание

Активное слушание – это попытка вникнуть в эмоциональное сообщение ребенка и показать ему, что вы стараетесь его понять. В ответ вы не посылаете ему собственное сообщение и ничего не интерпретируете, вы просто озвучиваете свое восприятие того, что выражает ребенок. Вот небольшой пример.

Магнус (шесть лет): «Все разъехались отдыхать, мне нечего делать!»

Мама: «Тебе не с кем играть?»

Магнус: «Не с кем!»

Мама: «Ты хочешь придумать себе интересное занятие?»

Магнус: «Да, хотелось бы что-нибудь придумать. (Ненадолго задумывается.) Я хочу рисовать».

Зачастую мы слишком озабочены тем, чтобы дети слушали нас, и мало беспокоимся о том, чтобы самим слушать ребенка. В результате мы заканчиваем морализаторством – в ситуациях, когда ребенку нужна поддержка. Вероятно, Магнус не нашел бы решение так быстро, если бы мама ему сказала: «Тебе не повредит немного поскучать, сынок». Он бы, конечно, спокойно это перенес, но почувствовал бы себя немного одиноко, если бы мама не разделила его чувства. Но в нашем случае он понял, что легкое разочарование можно разделить с мамой, и благодаря этому нашел решение: «Я хочу рисовать». Когда ребенок видит, что разочарование можно с кем-то разделить, он немного расслабляется, и поэтому ему легче переключиться. Когда дети понимают, что родители не придают особого значения их чувствам и эмоциональным переживаниям, они чувствуют себя одиноко. Наедине со своими переживаниями ребенок теряется и становится неуверенным, что, опять же, не способствует поиску решений.