Читать книгу "Женская гениальность. История болезни - Александр Владимирович Шувалов"

Французская писательница представляла собой эмоционально неустойчивую личность со стремлением любой ценой находиться в центре общественного внимания. Это свидетельствует об истерическом радикале ее личности. А редкостная творческая плодовитость и повышенная сексуальность говорят о том, что Колетт были свойственны также и гипоманиакальные черты.

Айседора Дункан (1877–1927) – американская танцовщица; одна из основоположниц школы танца модерн.

С подросткового возраста Дункан гастролировала по ведущим театрам Калифорнии и уже тогда вела довольно бесшабашное богемное существование. По достижении 30 лет на фоне склонности к спиртному начала страдать «неврастеническими», как она указывает в автобиографии, расстройствами. Но нельзя исключить наличие у нее психосоматических и гормональных нарушений.

С 1907 г. у Айседоры Дункан появляются первые сценические «провалы» и первые легенды о ее «плотской вольнице». Она, например, неоднократно обращалась к различным знаменитым мужчинам с предложением о рождении общих детей, наивно полагая, что они унаследуют ее красоту и отцовский ум. Бернард Шоу в ответ на подобное предложение остроумно ответил: «А если бы они вдруг первое взяли от меня, а второе – от вас?»

Все признают, что в искусстве Айседора была гениальной личностью, но в практической жизни оставалась «простофилей, попросту гусыней». Вместе с тем мысль Айседоры о том, что именно сексуальные утехи являются для нее спасительным лекарством от «неврастении», заслуживает доверия.

После трагической смерти детей, погибших в автомобильной катастрофе, Айседору начинают преследовать ночные видения и «галлюцинации». Она легко поддавалась влиянию «дурных» предзнаменований и суеверий, «погрузилась в напряженный мистицизм». К 38 годам Дункан заметно «погрузнела и к тому же изрядно пила», но продолжала выступать на сцене. Поведение артистки становилось все более несносным и капризным. Айседора считала, что любое ее слово равносильно закону, и как-то потребовала «массу роз», чтобы засыпать ими сцену, хотя заплатить за них ей было нечем. Такта и самоконтроля ей недоставало всегда. Превратившись в рабу своих эмоций, она признавала только любовников и вино, могла выйти на сцену в пьяном состоянии. «Ничто не могло утолить ее любовного голода и жажды, и в ней не было никакого понимания пагубности такой жизни!»[10]. Выражаясь словами самой Дункан: «Ношусь по свету в поисках средства исцеления – и не нахожу».

И тут ее пути пересеклись с еще более неустойчивым в психическом отношении Сергеем Есениным. «Медовое турне» Айседоры Дункан с Есениным представляло собой «пятнадцать месяцев алкогольного сумасшествия и несчастий».

Близким к реальности портрет Айседоры Дункан можно найти в романе американского писателя Джона Дос Пассоса «Большие деньги»: «Она не могла воздержаться ни от спиртного, ни от того, чтобы заключить в объятия первого встречного молодого человека; если же у нее заводилась кое-какая наличность, она закатывала пирушку или просто швыряла деньги направо и налево».

Айседора Дункан на протяжении всей своей не столь уж и короткой жизни демонстрирует черты инфантильно-ювенильного характера. Повышенную склонность (а возможно, и клиническую зависимость) к употреблению алкоголя можно рассматривать как патологическую, так как она «пагубно» воздействовала на ее творчество. Ядро личности американской танцовщицы составляло истерическое расстройство. Эта форма психопатии часто встречается в группе инфантильно-ювенильных женщин, которые вообще «по своей природе ближе к детству и юности». Можно предположить, что своеобразие предложенного Дункан нового вида танцевального искусства не в последнюю очередь обусловлено выраженным своеобразием ее личности.

Петровская Нина Ивановна (1879–1928) – русская поэтесса. В разное время была подругой знаменитых русских поэтов Серебряного века – К. Бальмонта, А. Белого, В. Брюсова. Последний вывел ее под именем Ренаты в романе «Огненный ангел». Ее первые стихотворения «по бешенству чувств» были похожи на стихи юной Марины Цветаевой.

В жизни Петровской все было необычно. Она, например, упорно скрывала год своего рождения. Закончила зубоврачебные курсы, но стала поэтессой. Была невестой одного, а замуж вышла за другого. Свое прошлое казалось ей жалким и бедным, и, только попав в среду символистов и декадентов, находясь в состоянии постоянного лихорадочного возбуждения, она почувствовала себя как рыба в воде.

Андрей Белый пишет о ней: «Раздвоенная во всем, больная, истерзанная несчастною жизнью, с отчетливым психопатизмом, она была – грустная, нежная, добрая, способная отдаваться словам, которые вокруг нее раздавались, почти до безумия; она переживала все, что ни напевали ей в уши, с такой яркой силой, что жила исключительно словами других, превратив жизнь в бред и в абракадабру… Выходя из себя на чужих ей словах, она делалась кем угодно, в зависимости от того, что в ней вспыхивало; переживала припадки тоски до душевных корч, до навязчивых бредов, во время которых она готова была схватить револьвер и стрелять в себя, в других, мстя за фикцию ей нанесенного оскорбления; в припадке ужаснейшей истерии она наговаривала на себя, на других небылицы; по природе правдивая, она лгала, как всякая истеричка; и, возводя поклеп на себя и другого, она искренно верила в ложь… не спасатели ей были нужны, а хороший психиатр. Этапы диссоциации ее личности: сперва хоровод из ей ненужных поклонников; потом мечты, потом чахотка, которую залечили; потом – запой; потом – навязчивая идея: ей-де место среди проституток, которых она видела невинными жертвами; под этим всем – ее разрушавшая страсть к морфию».

Известная на всю Москву «покорительница сердец» поэтов и писателей всех возрастов и рангов, истеричка, наркоманка и алкоголичка, она была самим олицетворением порока.

Угасание отношений с Валерием Брюсовым Петровская переживала трагически; ее жизнь постепенно превращалась в череду душевных срывов, скрашивавшихся алкоголем и наркотиками. Вероятно, бессознательно она отомстила Брюсову за разрыв с ней, сделав морфинистом и его. С 1906 г. Нина Петровская постоянно обещалась умереть, покончить с собой. В 1913 г. в Париже она выбросилась из окна гостиницы, в результате сломала ногу, которая плохо срослась, и осталась хромой.

Война застала Петровскую в Риме, где она прожила в ужасающей нищете до осени 1922 г. Когда в 1928 г. ее младшая сестра умерла, Нина ходила в морг, где булавкой колола труп сестры. Потом той же булавкой колола себя в руку: хотела заразиться трупным ядом и умереть «единою смертью». В конце концов, покончила жизнь самоубийством, отравившись газом в гостинице.

Отмечено, что истерия может протекать и без конверсионных симптомов, а только в рамках истерического расстройства личности. Яркие, разнообразные и многочисленные нарушения психики у Петровской в полной мере соответствуют диагностическим критериям этого заболевания. Мы обнаруживаем и преувеличенное выражение чувств с театральностью поведения, и легкое подпадание под влияние ситуативных воздействий (об этом свидетельствуют периоды алкогольной и наркотической зависимости без дальнейшего развития этих заболеваний), и неустойчивость аффективной сферы, и постоянный поиск возбуждающих переживаний, и – о чем свидетельствует «хоровод из ненужных ей поклонников» – подчеркивание своей сексуальности. Пользуясь устаревшей терминологией, в данном случае можно было бы говорить об «истерической депрессии», то есть эндогенной депрессии, протекающей с выраженной истерической симптоматикой.