Читать книгу "Просчитать невозможно - Сергей Самаров"

– Готово…

– Иду…

Теперь задача противоположная. Второй ползет, а первый наблюдает. Спецназовцы понимают, что Мадаев командир опытный, и если их заметят, то стрелять, конечно же, не будут. Стрелять – значит оставить за противником возможность отстреливаться, и ничего не узнать, откуда этот противник появился. Вопрос дальнейших действий решается несложно… Куда ползут два человека? Естественно, цель в этих местах может быть только одна – проход в пещеру. И пока они ползут, Мадаев может без проблем и без лишней суеты успеть по внутренним горизонтам выдвинуть нескольких человек в проход, и тогда Макаров с Сохно в темноте пещеры сразу наткнутся на поджидающие их автоматные стволы. Поэтому наблюдать за поведением боевиков следует внимательнее и изучать реакцию наблюдателей. Каждое движение наблюдателей может послужить сигналом. Но наблюдатели, слава богу, заняты другими объектами – рассматривают тропу внизу и мало интересуются тем, что происходит у них в двухстах метрах сбоку. Мало интересуются потому, что не ждут неприятностей оттуда…

Но Макарову и Сохно не очень нравится и пристальное внимание к делам, происходящим внизу. Там полковник Согрин и подполковник Сохно заняты серьезной работой – переминированием тропы. И им тоже не следует попадаться на глаза боевикам.

* * *

Полковник с подполковником углубляются в самую чащу леса, далеко в сторону от тропы, и там режут большими боевыми ножами еловые лапы, выбирая те, что потолще и погуще. И перетаскивают их к тропе ближе, но дальше от прохода в пещеру. Расчет такой, чтобы при необходимости можно было вести огонь из «винтореза» Кордебалета, и в то же время находиться как можно дальше от групп боевиков, которых будет «обрабатывать» авиация.

Кордебалет первым забирается на ель и, протягивая тонкую веревку через горизонтальную ветку, как через блок, принимает груз от полковника. Устраивает себе «гнездо», прикрывающее его от посторонних взглядов. Деревья и сами не грешат редкостью хвои, тоже укрывают, но в «гнезде» чувствуешь себя увереннее, как в бетонном укрытии.

Работа много времени не отнимает – спецназовцы имеют навыки в оборудовании подобных сооружений. И через двадцать минут они переходят в другое место и меняются ролями. Теперь на ель взбирается полковник.

– Сразу после сеанса связи засядем, – говорит Согрин, спустившись и взглянув на часы. – Задача – попытаться визуально определить человека, который несет деньги. Надо будет его отсечь от остальных. Попробуем захватить…

– Под авианалетом?

– Попробуем хотя бы…

3

Все-таки, как ни крути, а жизнь в последние годы так далеко вперед шагнула, что удивляться хочется. И удивился бы, если бы изменения не происходили, пусть и стремительно, но постепенно. Трудно себе было представить в те времена, когда Абдул служил в КГБ, что вскоре будут существовать средства связи, через которые можно будет общаться вот так, из чеченских гор, с любой точкой земного шара. Да и совсем недавно спутниковые телефоны представляли собой целый ящик. Даже Дудаев возил с собой «дипломат» со спутниковым оборудованием, потому что простых трубок тогда еще не существовало. А сейчас, уже через несколько лет!.. А что еще через десяток лет будет?…

Эмир Абдул заканчивает очередной сеанс связи и передает каждой группе сообщение о минировании тропы и о простейших опознавательных знаках, «маяках», установленных при минировании. После разговора смотрит на мониторчик трубки, проверяя зарядку аккумулятора, качает с сожалением головой и меняет установленный элемент питания на новый – скоро, возможно, ситуация наступит такая, что переменить аккумулятор будет некогда. По крайней мере, один из разговоров дает основание так думать… А в горах заряжать трубку негде, и потому в каждом рейде приходится носить с собой запасные аккумуляторы, чтобы менять их на севшие. Потом, там, где будут электрические сети, аккумуляторы можно подзарядить для следующего рейда. Это уже вошло в привычку и стало естественной практикой.

Он еще раз осматривает позицию. Позиция для обороны прекрасная – полный контроль за тропой и за подступами к ней. Конечно, полоса ельника внизу мешает, закрывает обзор, но чтобы подняться по склону, ельник необходимо покинуть. А это значит – найти свою смерть… И очень трудно такую позицию атаковать. Тропа к ней узкая, а в других местах склон почти непроходим. Надо особыми навыками обладать, чтобы по нему в простой обстановке подняться. А уж под убийственным огнем, тем более. И оборудована позиция по всем правилам. Придраться не к чему, все команды эмира выполнены в точности. Так всегда бывает, потому что эмир никогда не шутит, и это знают все.

– Султан! – зовет эмир своего заместителя.

Тот возникает из-за камня, как из-под земли. Мелкий шустрый дьяволенок, а не Султан. Всегда и везде успевает, всегда и все знает. Со стороны посмотреть, мальчишка мальчишкой, а в действительности незаменимый человек, особенно во всем, что касается обеспечения джамаата провизией, оружием и боезапасом. Такие заботы у него в крови… Отец Султана всю жизнь в Главснабе республики проработал. И сам Султан, кроме работы снабженца и долгой, почти бесконечной войны, ничего в жизни не видел. И снабжение, обеспечение джамаата и всех запасных баз, организованных на несколько лет вперед, ему удается в полной мере, эмир Абдул не может высказать в сторону заместителя никакого упрека.

– Остаешься за меня, – он сосредоточенно смотрит вниз, на тропу, словно ожидает там какого-то немедленного действия. – Скоро начнут подтягиваться наши… Одна из групп подозревает, что за ней наблюдают… Если заметишь преследование, пусть Гирей покажет свое умение… Внимательно следи за тропой.

Гирей тупой и неприспособленный к жизни человек. Это все знают. И при этом он минометчик от аллаха. Так стреляет, что способен накрыть одинокого путника на тропе со второго выстрела. Первый – прикидочный. Тут же координирует прицел, и вторая мина ложится точно в нужное место. Он даже не вычисляет прицел, как это делают грамотные минометчики – он просто чувствует, что следует сделать, и делает.

– Понял, эмир… И Гирей тоже понял… Он умный…

Сам Гирей молчит и усердно трет синюю шишку на лбу. Маленькие глазки выражают вселенское расстройство из-за замысловатой фигурности пещерных потолков.

– Дыру не протри, – советует ему снайпер Беслан. – А то все мысли вытекут, и все узнают, что ты думаешь.

Гирей сразу, даже с испугом, убирает ото лба руку, словно в самом деле может протереть в нем дыру. Все смеются. Эмир Абдул доволен. Когда люди смеются, они готовы к бою и к взаимной поддержке. Хуже, когда они плачут или друг на друга злятся… Тогда на них надежды мало. Плачет слабый. А злиться можно только на врага, да и то, следует выделять из себя злость в ограниченном количестве, иначе она пеленой застит глаза, и становится невозможным управление собственными поступками.

– Теймур, Тамир с помощниками и с рюкзаками, Беслан – за мной! – звучит приказ. – Остальные остаются с Султаном… Полная внимательность… Контроль над окружающим… Сколько у нас провода?