Читать книгу "Полночный блюз - Джилл Бейкер"

Дэвид подошел к Рори и погладил ее по голове.

— Как поживает моя девочка? — ласково спросил он.

Рори было так плохо, что она не смогла даже улыбнуться в ответ.

— Болит животик, — прошептала она.

— Понимаю, деточка.

— Эдди, мне так неудобно! Мне не надо было давать ей третью порцию! Ну, какая из меня няня, — причитала Марта.

— Нет, у нее горячий лоб. Думаю, дело не только в пицце, Рори простудилась.

Эдди отошла от дочери и, приблизившись к Дэвиду, нежно положила ладонь ему на плечо.

— Кажется, нам с тобой придется подождать, — промолвила она. — Видишь, как складываются обстоятельства…

Эдди почувствовала, как плечи Дэвида разочарованно опустились, однако он ласково взял ее руку и поцеловал. Внезапно Рори воскликнула:

— Мама, Дэвид тебя целует!

Марта засмеялась:

— Ну и ну! Союз двух прославленных музыкантов! Надо срочно сообщить в газеты и всем друзьям. Побегу, пока никто меня не обогнал!

— Прекрасная идея, — отозвался Дэвид и улыбнулся Марте.

Марта приложила палец к губам и послала Рори воздушный поцелуй.

— Да, Аврора Блу, мы с тобой выбрали не самый удачный момент для болезни, но, с другой стороны, Дэвиду будет полезно увидеть радости отцовства на практике.

Эдди и Дэвид нахмурились при этих словах, а Марта, хихикая, скрылась за дверью.

Эдди, прикорнувшую в кресле рядом с кроватью дочки, разбудил настойчивый звон будильника. Испугавшись, что проснется Рори, Эдди бросилась к будильнику, забыв, что Дэвид спит на полу у ее ног, и упала прямо на него.

— Что за черт? — резко приподнявшись, пробормотал Дэвид.

Эдди наконец дотянулась до кнопки будильника, и наступила тишина.

— Извини, — прошептала она, приподнимаясь на локтях. — Уже шесть часов утра. Тебе пора на самолет.

Он сонно улыбнулся, ощущая приятную тяжесть ее тела.

— А где утренний поцелуй?

— К сожалению, это будет прощальный поцелуй. Ребята из группы ждут. Ты обещал заехать за ними, помнишь?

— Да, помню.

Он обнял ее.

— Они, наверное, не спали всю ночь, волнуясь, как пройдет турне в Лос-Анджелесе.

— Ты думаешь? — пробурчал он, притягивая Эдди к себе.

Эдди расслабилась. Дэвид жадно приник к ней в поцелуе, наслаждаясь мягкой сладостью ее губ. Сквозь тонкую одежду Эдди чувствовала, как бьется его сердце.

Не разжимая объятий и не прерывая поцелуя, Дэвид положил Эдди на спину. Их поцелуй становился все более страстным, Эдди почувствовала, как в ней разгорается желание. Она теснее прижалась к Дэвиду, ей было приятно ощущать его горячее тело.

Наконец он приподнял голову, едва переводя дыхание.

— Ох, Эдди, милая…

Она прижалась губами к его уху и прошептала:

— В жизни никого так не желала! Две недели мне кажутся целой вечностью!

— Я так хочу тебя, что это даже больно, — прохрипел он в ответ и зарылся лицом в ее волосы. — Обещай мне, что, когда мы встретимся в Денвере, ты подаришь мне ночь любви.

Эдди пощекотала губами его ухо.

— Обещаю! В Денвере!

Глава 6

— Слушай, Дэвид, может, лучше было начинать с небольших помещений? Здесь слишком просторно, просто угнетает, — жалобно произнес Грейди, показывая на пустой стадион Колорадо, рассчитанный на пятнадцать тысяч мест.

Дэвид, смеясь, хлопнул его по спине.

— Подожди, пока не услышишь, как эхо твоей бас-гитары зазвенит в этих горах. Акустика здесь невероятная. Тебе покажется, что ты умер и стал басистом на небесах.

— Знаешь, все равно я чувствую себя не в своей тарелке. Всю жизнь ждал этого момента, а теперь, когда яздесь, у меня все поджилки трясутся.

— Это просто страх перед первым выступлением. В этом ты не одинок.

Дэвид повернулся к гигантской сцене, где суетились техники, возившиеся с оборудованием, и менеджеры. Во всем — в их движениях, лицах, в том, как они расставляли инструменты, разматывали по полу мили проводов, укрепляли усилители, проверяли и регулировали звук, — во всем сквозило радостное нетерпение. Все они ждали вечера. Ничто не сравнится с радостным возбуждением перед премьерой.

— Тебе понравится местная публика, — продолжал Дэвид. — Она дружелюбна и великодушна. Но сейчас у нас нет времени на разговоры. Репетиция начнется через полчаса. Где моя вокалистка?

— Она должна вот-вот появиться, — ухмыльнулся в рыжие усы Грейди. — Опаздывать не в ее правилах. Наверное, задержали рейс.

Дэвид с легким сомнением кивнул. Две недели миновали с тех пор, как он видел Эдди, хотя несколько раз говорил с ней по телефону. После этих звонков Дэвиду еще больше хотелось увидеть ее. Он скучал по Эдди. Ему не хватало легкой открытой улыбки, озарявшей ее лицо, когда она была счастлива. Он тосковал даже по искоркам гнева, мелькавшим в ее глазах, когда она спорила с ним Просто, находясь рядом с Эдди, Дэвид ощущал небывалый прилив сил, а уж если она бралась за что-то, ее воодушевление было очень заразительным. Он думал, что уже все повидал и все пережил, — пока не встретил Эдди. Всего один месяц — и постоянно давившее на него ощущение пресыщенности жизнью бесследно исчезло.

В Эдди была душевная теплота и глубина, и это привлекало Дэвида, заставляя просыпаться по ночам от тоски по ней. Думал ли он, что девушка, обвинявшая его в краже своей песни, однажды станет той, без которой он не сможет жить?

Грейди легонько толкнул его локтем.

— Вон они, входят на сцену с левой стороны.

Увидев, как Эдди, Марта и Рори поднимаются по ступенькам, Дэвид устремился к ним с раскрытыми объятиями.

— Лучше поздно, чем никогда, — я всегда так считала, — извиняющимся тоном сказала Эдди. — Наш рейс на час…

Дэвид прервал ее, обнимая и целуя, затем поцеловал Марту в щеку и взял Рори на руки.

— Я скучал по тебе, Рори Блу, — произнес он. — Как там наши плантации томатов?

Рори крепко обняла его.

— Плохо. Нам нужен дождь.

Дэвид прижался к ней щекой, и Рори захихикала, когда его борода защекотала ее.

— Господи, Грейди. Ты видел это? — вскрикнула Эдди, указывая на стадион.

Грейди с сочувствием коснулся ее плеча.

— Да, детка. Это тебе не наша маленькая «Капля росы». Это настоящий зал.

— Я боюсь, — с дрожью в голосе сказала Эдди.

Эдди и раньше часто выступала — в клубах и барах, но сейчас чувствовала, что сильно волнуется. Она вдохнула аромат присланных Дэвидом роз, потом взглянула на часы, висевшие в гримерной. Семь тридцать — до начала оставалось полчаса.