Читать книгу "В свете луны - Кэтлин Эшенберг"

Под пристальным взглядом Кларенса в животе у нее снова зашевелился пчелиный рой. – Переселилась в комнату позади кухни вместе с Рибой. Зимой там теплее.

Пэтси ушам своим не верила.

– Это все… все для нас?

– Я хороший кузнец. Лучший в здешних краях. Поэтому меня ценят. – Он кивнул в дальний угол комнаты, где проход в стене был занавешен стеганым одеялом. – Там мы будем спать, – объяснил Кларенс, – комнатка, правда, маленькая, почти все место занимает кровать, но зато есть чистые простыни. В моем доме ты не увидишь никаких насекомых.

Пэтси наконец улыбнулась, и Кларенс улыбнулся в ответ. Женщина медленно осмотрелась. Комната, в которой они находились, была достаточно большой, примерно восемь квадратных футов. Вдоль одной стены стояли узкие кровати, покрытые выцветшими лоскутными одеялами. В другую были вбиты деревянные колышки, чтобы вешать одежду. Сейчас они пустовали.

На полке над очагом – достаточно большим, чтобы на нем можно было готовить – выстроились железные кастрюли. Кто-то очистил его от золы, и Пэтси смогла разглядеть обугленные камни, из которых он был сложен. Хижина была наполнена ароматом хвойного мыла и свежестью, которую доносил с улицы ветерок, развевающий тонкие желтые занавески на окне. Ко всем этим запахам примешивался терпкий мужской аромат.

В шкафу стояло несколько глиняных тарелок и горшков, в стеклянном кувшине хранились оловянные ложки. Пол был не земляной, а дощатый, тщательно вымытый.

Вне себя от радости, Пэтси подошла к другой деревянной полке, расположенной на почетном месте подальше от очага, взяла первую попавшуюся книгу и провела пальцами по черной кожаной обложке.

– Это Библия, – раздался у нее за спиной низкий спокойный голос Кларенса.

Женщина кивнула и несколько минут листала страницы с чернильными пометками на полях. Это были слова самого Бога, и она держала их в собственных черных руках, только не могла прочитать. Пэтси закрыла Библию и вернула на место. Дотронулась до другой книжки, потоньше.

– Сонеты Шекспира.

Однако это название ей ни о чем не говорило, и она переключила внимание на другую книгу.

– «Жизнь и времена Фредерика Дугласа»,[4]– раздался голос Кларенса, и Пэтси отдернула руку, словно обожглась. – Не бойся. Дотронься до нее, можешь даже открыть, если хочешь, – подбодрил жену Кларенс. – Все эти книги дал мне Ройс. А вот эту он привез из Техаса.

Пэтси взяла книгу в твердой обложке и долго смотрела на картинку на первой странице. Фредерик Дуглас тоже был рабом, как и она. Пэтси никак не могла прийти в себя после всего, что случилось с ней в этот необычный день, который мог изменить ее жизнь к лучшему. И она вернула книгу на полку.

– Ты называешь его просто Ройс, а не масса Ройс? – поинтересовалась Пэтси, желая выяснить, как следует вести себя в «Излучине».

– Я всегда его так называл, – ответил Кларенс. – А остальных называю как принято: масса Пейтон и масса Гордон.

«Ну что ж, масса, – повторила про себя Пэтси. – Надо запомнить, чтобы потом обращаться к хозяевам, как положено». Она родилась на рисовой плантации в Южной Каролине. Там цветные говорили между собой на гулла[5]и на так называемом черном английском языке с белыми хозяевами в их больших домах. Ей очень не хватало родного наречия, которое вселяло чувство безопасности и которого не понимали белые. Но последние несколько месяцев она провела в молчании. Она замолчала с тех самых пор, как ее посадили в обоз и отправили на север, в поселение рабов в Ричмонде.

Начался листопад, когда ее сына продали в Чарлстон. Вскоре природа вновь начала пробуждаться к жизни, и деревья покрылись зеленой дымкой, но Пэтси думала, что в ее душе навсегда поселилась зима. У ее мальчика девяти лет от роду была светлая кожа, совсем как у того белого господина, который зачал его, и черные волосы, ниспадавшие на лоб упругими локонами.

Ей с трудом удалось выкарабкаться из этой пропасти, именуемой безысходностью. Сын был для нее навсегда потерян, и она ничего не могла с этим поделать. Теперь у нее был Кларенс, утверждающий, что любит ее, так что жизнь еще не кончена.

Пэтси подошла к столу, стоящему в центре комнаты и положила руки на спинку стула, сколоченную из дощечек. Камышовые стулья, подумала она и тут заметила в центре стола стеклянный кувшин с тюльпанами того же цвета, что и ее тюрбан. Слезы навернулись на глаза женщины.

Сильные руки обхватили ее за талию и прижали к мускулистой груди. Она запрокинула голову, глубоко вдыхая ноздрями запах мужчины, заявившего на нее свои права.

– Ройс сказал, что ты голодна, – произнес мужчина.

Неужели всего час назад она находилась в «Ивах» и ждала неминуемой порки?..

Она не слушала, о чем говорил масса Ройс по пути сюда и в хижине. Но очевидно, он не стал рассказывать о том, при каких обстоятельствах нашел ее, и Пэтси не хотела, чтобы Кларенс узнал об этом. Кларенс в гневе был страшен. Гнев затуманил бы его разум, и он отправился бы в «Ивы» и убил массу Джонсона, не задумываясь о последствиях. Поэтому Пэтси умолчала о соленых огурцах и наказании, которое ей пришлось вынести – два дня ей не давали есть.

– Ма приготовила бобы с ветчиной, – сообщил Кларенс, заставляя ее желудок заурчать от голода, в то время как его большие руки скользнули вверх и обхватили груди женщины, призывая ее тело утолить голод совсем другого рода. – И свежие кукурузные лепешки. – Пальцы Кларенса принялись ласкать ее соски.

Она вздрогнула и еще крепче прижалась к его груди. О Господи, она просто задыхалась от желания!..

– В нашем распоряжении целый день, – услышала Пэтси шепот Кларенса, от которого мурашки побежали по спине. – Никакой работы до утра понедельника.

Она с трудом подавила стон, когда рука мужчины легла на низ ее живота, в то время как другая продолжала ласкать затвердевший сосок.

– Сегодня вечером вечеринка для рабов, – прошептал Кларенс, и Пэтси ощутила его теплое влажное дыхание возле своего уха. – Ты познакомишься с нашими людьми…

Язык Кларенса теперь ласкал ухо женщины. Его рука приподняла подол ее юбки и коснулась лона. Из горла Пэтси вырвался животный вопль желания, когда палец Кларенса скользнул глубже, но все-таки недостаточно глубоко.

– Я не хочу ждать, женщина, – сказал он, и Пэтси повернулась, обняв его за плечи и впившись пальцами в железные мускулы спины.

Она подняла лицо, и Кларенс обхватил его своими загрубевшими ладонями. Затем последовал долгий, требовательный и страстный поцелуй. Не говоря ни слова, оба направились в другую комнату, срывая друг с друга одежду. Слившись в объятиях, они опустились на чистые простыни.