Читать книгу "Информатор - Курт Айхенвальд"

– Как прошла вчерашняя встреча? – спросил Шевирон.

У Марка отлегло от сердца. Похоже, тот ничего не знал.

– Нормально. Брайан Шепард установил записывающее устройство.

– На служебной линии?

– Ну да. Он велел мне записать разговор с Фудзиварой, если тот позвонит.

Шевирон помолчал. Ему не верилось, что ФБР предоставило самому Уайтекеру решать, что именно записывать. Скорее всего, Шепард установил там и «жучок», чтобы прослушивать переговоры.

– Сделай это обязательно, – предупредил его Шевирон. – Может, они проверят, выполнил ты их указание или нет.

Подтекст был ясен. Шевирон не доверял Уайтекеру. Он что-то заподозрил.{65}

В то же самое время в Лунде Харальд Скогман, служащий шведской сельскохозяйственной компании «Эй-би-пи интернэшнл», просматривал текст договора, присланный АДМ. По договору АДМ обязывалась выплатить шведам три миллиона долларов за микробы для производства треонина, новой кормовой добавки.

Скогман захлопнул папку с договором и положил ее на стол. Управляющий «Эй-би-пи» Леннарт Торстенссон подписал документ два дня назад. Вчера Скогман отправил две копии с курьером Рику Рейзингу, а вечером позвонил Уайтекеру и сообщил об этом. Американцы тоже должны были уже подписать его, но ответа от них пока не поступало.

Скогман потянулся к телефону, чтобы поторопить Уайтекера. Созваниваться пришлось несколько раз, но наконец договор был готов и подшит к делу. Так этот документ, на первый взгляд малозначительный, и пролежал на полках двух компаний почти три года, никем не востребованный. Пока что никто не осознавал чрезвычайной важности этого туманного документа в разворачивающемся расследовании дела АДМ.{66}

Шепард сидел на диване в кабинете Хойта. Он скрывал беспокойство затеянным в тот день делом, но от Хойта ничего нельзя было утаить, и тот потребовал объяснений.

– Ну, просто мне кажется, что я не очень подхожу для этого.

И признался, что ему будет трудно жить в Декейтере, одновременно занимаясь расследованием дела АДМ.

– И потом, расследование наверняка будет масштабным, и одному человеку все равно с ним не справиться. Пусть его ведут другие, а я буду на подхвате, введу в курс дела, познакомлю с нужными людьми – с Уайтекером, например. А сам займусь текущими делами – их ведь никто не отменял.

Хойт внимательно наблюдал за Шепардом. У него создалось впечатление, что подчиненный слабоват. Очевидно, он, как и многие агенты, долго просидевшие в захолустном отделении, привык иметь дело с мелкими повседневными преступлениями. Крупное дело его пугало.

Но Брайан Шепард был хорошим сыщиком и подходил для ведения расследования больше всех. Для рутинных дел агентов подыскать нетрудно, а такого, кто знал бы город так же хорошо, как Шепард, – вряд ли. Кроме того, Уайтекер уже проникся доверием к Шепарду и сообщил ему ценную информацию. Если к нему явится новый агент, он может замолчать и закрыться, как улитка в раковине.

Хойт наклонился к Шепарду:

– Брайан, никто в ФБР не знает эту компанию лучше тебя. Это сильный козырь, и мы должны им воспользоваться. Я уверен на все сто, что ты справишься. И ты будешь не один. Сильнее ФБР в Америке нет никого, а мы не бросим тебя в трудный час.

Шепард кивнул. При всех своих сомнениях он знал, что, пока за ним стоит Бюро, он может рассчитывать на любую поддержку. Он не одинок. Его начальник лишь подтвердил, что в его распоряжении все ресурсы правительства.

Время показало, что оба они были слишком оптимистичны.

– Мы не хотим, чтобы ФБР рылось в шкафах.

Шевирон был в кабинете Стаки и заявил это, глядя в глаза SAC спрингфилдского офиса Бюро. Его беседа с сотрудниками ФБР началась в 14.30. В ходе разговора он все время упирал на то, как беспокоит компанию это расследование. Отчасти, сказал он, это объясняется последствиями неудачной операции ФБР на товарной бирже несколько лет назад.

– Из-за этого пострадала наша репутация, а вы удивляетесь, что мы относимся к сотрудничеству с ФБР без энтузиазма. Репутация нам важнее, чем пара-тройка миллионов, уплаченных вымогателю.

Поэтому компания хочет заранее договориться об определенных ограничениях расследования, объяснил Шевирон. Без этого она не сможет сотрудничать с ФБР.

– Дуэйну Андреасу не нравится, что ФБР будет собирать данные о верхушке АДМ, – сказал он. – И мы не даем согласия на прослушивание телефонных разговоров.

Агенты слушали Шевирона очень внимательно. Из сведений, полученных от Уайтекера, они поняли, что за словами начальника службы безопасности может стоять многое. Нежелание давать разрешение на прослушивание деловых переговоров естественно. Но правда могла заключаться в опасениях АДМ, что агенты подслушают и раскопают и фиксацию цен, и другие сговоры.

Стаки заверил Шевирона, что ФБР интересует единственный служебный телефон – тот, что установлен в доме Уайтекера.

– Теперь я верю рассказу Уайтекера о звонке Фудзивары, – кивнул Шевирон. – Только учтите, что он – молодой ученый, и к тому же параноик. Все это сильно подействовало на него. – Он окинул взглядом присутствующих. – Для нас главное – чтобы дело не страдало. Мы вовсе не хотим, чтобы наши служащие занимались этим расследованием в ущерб своим основным обязанностям. Овчинка выделки не стоит. Поэтому, если вы собираетесь продолжать расследование, мы должны знать, что происходит.

Ответ Стаки был образцом дипломатии:

– Мы понимаем вашу обеспокоенность, но поймите: служащий, подавший жалобу, вовсе не обязан участвовать в расследовании. Если вскрылось нарушение закона, мы обязаны его расследовать, независимо от того, будете вы сотрудничать с нами или нет. Мы по возможности постараемся держать вас в курсе, но всего раскрыть вам не сможем.

Собеседники перешли к обсуждению мер, которые следует предпринять в связи со звонком Фудзивары. Кевин Корр вручил Шевирону проект соглашения между АДМ и ФБР. В нем говорилось, что ФБР передаст компании три миллиона долларов на проведение операции по разоблачению Фудзивары. Если деньги по той или иной причине пропадут, АДМ обязуется возместить ФБР всю сумму в течение двенадцати часов. Шевирон заявил, что с проектом должны ознакомиться юристы компании, после чего будет дан ответ.

На этом встреча закончилась. Шевирон встал и обменялся с агентами рукопожатиями, улыбками и уверениями в нижайшем почтении. Позиция Шевирона была ясна: как бывший полицейский, он понимал, что закон есть закон. При всех расхождениях с ФБР по этому делу в целом он был свой парень.

Стаки проводил Шевирона до лифта и с улыбкой открыл перед ним стеклянную дверь. Войдя в кабину, Шевирон уехал вниз.

Шепард собрал записи, сделанные во время беседы. Стаки просил его сразу же, пока детали свежи в памяти, перенести их в «форму 302». Он знал, что в будущем кому-нибудь из них скорее всего придется давать показания о состоявшейся встрече.{67}