Читать книгу "Пустячок, а приятно - Марина Серова"

— А вот это мы у Таньки должны спросить! — весело сказал он. — Как ты и твой Бортников проникли в кабинет убитого? Или у вас был ключ от нее?

Сидевший на стуле у самой входной двери главврач стоматологической клиники вскинул голову, посмотрел на оперативника с нескрываемой тревогой.

— Нет, у меня нет и никогда не было ключа от кабинета Перепелкина, — внушительно, с расстановкой проговорил он. — Дверь была попросту открыта, и все. Это совершенно точно.

Тогда один из криминалистов подошел к двери и внимательно осмотрел замок.

— Следов взлома нет, — доложил он. — И чтобы открывали когда-нибудь этот замок отмычкой, тоже не похоже. Впрочем, все это ничего не доказывает, товарищ подполковник! Вон ключи убитого, на столе лежат. За два с половиной часа он мог десять раз отпереть дверь и выйти.

Киря осекся, посмотрел на своего подчиненного обиженно. Прямо-таки с видом Цезаря, произносящего знаменитое: «И ты, Брут!»

— Киря, я тебе уже сказала, — не без ноток торжества в голосе заметила я. — Будет лучше, если ты прекратишь катить на меня бочку в этом деле. Мы с тобой уже столько лет знакомы, пора бы знать, что я не настолько дура, чтобы вдруг заняться криминалом…

Киря промолчал в ответ, только с сомнением пожал плечами.

— Кстати, — продолжал Андрюшка Мельников, — как медсестра в регистратуре может утверждать, что в кабинет зубного техника никто не заходил, если сама куда-то уходила со своего места…

— Ну, и что дальше? — нетерпеливо спросил его Кирьянов.

— Я хочу сказать, как же его тогда застрелили? Не мог же убийца пройти сквозь стены! Окно вон зарешечено…

— Значит, его убил кто-то из своих! — уверенно заявил Кирьянов. — Своим это сделать было бы проще и незаметнее. Отослал под каким-нибудь предлогом медсестру из регистратуры, потихоньку вошел в кабинет зубного техника…

Главврач клиники Бортников, все еще сидевший на стуле возле двери, вздрогнул, снова резко поднял голову и уставился во все глаза на высказавшего свои догадки подполковника милиции.

— Киря, ты бы лучше не трепался, если не знаешь, — небрежным тоном заметила я. — Ты соображаешь — ведь персонал клиники одни женщины! Насмотрелся сериала про Никиту, что ли?

Кирьянов побагровел от злости, уставился на меня сердито.

— Слушай, в конце концов, я подполковник милиции! — рыкающим голосом заявил он. — И я не потерплю фамильярного к себе отношения во время исполнения служебных обязанностей!

— Тем более! — так же небрежно, как и начала говорить, отвечала я. — Если ты подполковник милиции, должен постесняться говорить глупости. Клинику-то сначала обыщи, оружие в ней есть или нет!

— Оружие могли спрятать!

— А руки? — возразила я. — Руки тоже могли спрятать? Раз выстрел произведен в течение последних двух часов, на руках стрелявшего наверняка должны сохраниться следы пороховых газов. Иди осмотри у этих женщин руки. Если что-нибудь найдешь, тогда и будешь строить версию про то, что техника застрелил кто-то из персонала.

Киря покраснел и отвернулся от меня в сторону. Один из оперативников посмотрел на него вопросительно, Кирьянов нехотя кивнул, и тот вышел. Возникла небольшая пауза.

Я тем временем стала пробираться к окну. Пробираться — потому что возле окна стояли письменный стол и стулья, подойти к нему было и в самом деле не так-то просто. Приблизившись, я осмотрела оконное стекло и нашла то, что ожидала: небольшую круглую дырочку примерно на уровне человеческого роста. Края этой дырочки были абсолютно ровными, словно отшлифованными специальной машиной. На втором, внешнем, стекле, прямо напротив нее я обнаружила еще одну дырочку, точно такую же.

— Вон глянь, — сказала я, кивая на отверстия в стекле. — Вот и ответ, как был убит зубной техник Роман Геннадьевич Перепелкин.

С недоверчивым видом Киря направился к окну, оглядев стекло, удовлетворенно кивнул и пригласил Мельникова тоже глянуть.

— Американская винтовка с лазерным прицелом, — сказал тот, осмотрев в свою очередь пулевые отверстия. — Только она такие чистые дырки оставляет. Калибр небольшой, а скорость полета пули высокая.

— Ну, иди, скажи ребятам, чтобы поспрашивали вокруг, может, кто что видел, — сказал Кирьянов.

Андрей послушно направился к двери. Едва он вышел, как в кабинет вошел тот оперативник, что отправился осматривать руки врачей клиники. Кирьянов уставился на него с надеждой.

— Ну что, нашел, у кого руки пороховыми газами обожжены? — спросил он.

Оперативник отрицательно покачал головой.

— Руки у всех чистые, однозначно, — заявил он. — Я не для этого пришел. Одна из женщин, врачей клиники, рассказала, что два дня тому назад произошло одно странное происшествие. Перепелкин, зубной техник, пришел в клинику с коричневым чемоданчиком типа «дипломат»…

— Коричневый чемоданчик! — не могла не воскликнуть я.

Киря уставился на меня настороженно.

— Продолжай! — сказал он оперативнику.

Тот немного смутился.

— Собственно, происшествие совершенно неважное… Я бы доложил про него просто на всякий случай. Мы пристали к врачам с расспросами, так они рассказывали все, что попало…

— Так ты давай докладывай, не тяни! — прикрикнул на него Кирьянов.

— Да нечего больше докладывать, — сказал оперативник. — Два дня назад одна из врачей видела, как Перепелкин пришел в клинику с коричневым чемоданчиком. Собственно, пустяк, но она это запомнила, потому что Перепелкин случайно долбанул ей чемоданчиком по ноге. Так после этого у нее синяк образовался. Говорит, кирпичи у него там были, что ли…

Я слушала и смотрела на оперативника, открыв рот от изумления. Киря не мог не заметить такую мою реакцию.

— Ну-ка, ну-ка! — воскликнул он, приближаясь ко мне вплотную. — Колись, Татьяна, что тебя так заинтересовало?

— Меня? — Я быстренько постаралась принять нормальный вид. — Ты что, подполковник, умом рехнулся?

— Не выдуривайся, деточка! — Кирьянов торжествующе засмеялся. — Давай рассказывай, что за чемоданчик. И не ври, что не в курсе происходящего, ни за что не поверю!

Я готова была откусить себе язык с досады, но что теперь я могла поделать? Как ни крути, а Кирьянов все-таки мент, целый подполковник. Такому попробуй откажись отвечать!

— О пропаже коричневого чемоданчика заявил мне Ольховский в тот вечер, когда его убили, — осторожно стала рассказывать я. — В том чемоданчике было семь килограммов золота высшей пробы.

— Так, очень интересно… — с усмешкой сказал Киря. — И это все?

— Нет. — Я чувствовала редкое раздражение по поводу циничного недоверия мне со стороны Кирьянова. — Я этот чемоданчик видела своими глазами — Роман Геннадьевич мне его показывал.