Читать книгу "Крымский роман - Татьяна Алюшина"

Тогда все, накрылась любовь, однозначно!

– Держись, командир, помощь идет!

Антон положил телефон на столик. Посмотрел на спящую Наталью.

И вдруг понял, что очень голоден. Позвонил портье, заказал еду в номер: салаты, отбивные, она же любит мясо, клубнику, черешню. А вино у него было приготовлено заранее и дожидалось в холодильнике.

Он уже собирался нырнуть к ней в кровать, когда позвонил оперативный телефон. Ему доложили последние новости – «клиенты», посидев в ресторане, отбыли по месту пребывания.

«Вот и посидите там, хотя бы эту ночь, дайте дяде Ринку от вас отдохнуть! И все-таки: зачем им этот отставник?»

Он забрался к Наталье в постель и принялся будить ее поцелуями. Поспать они еще успеют…

– Утро? Пора вставать? – сонно спросила она.

– Полночь, но вставать пора, сейчас еду принесут. Хочешь есть?

– Еще не знаю. А что, мне пора домой?

– Даже не мечтай! Тебе теперь домой вообще никогда не пора. Я же тебя украл.

– Слушай, Ринков, а чего тогда ты меня разбудил-то?! – возмутилась Наталья.

Он еще в поезде понял, что она трудно просыпается – ворчит и не сразу ориентируется в пространстве. Вот и сейчас она недовольно посверкивала на него глазами, и были они зеленые…

Красота!

– Хочешь вина? Мы ведь так и не выпили.

– Хочу, – согласилась Наталья.

– Я совсем забыл. Вон цветы стоят – это тебе. – Он показал на букет красных роз в высокой вазе.

– Я сегодня пользуюсь успехом – всё-то мне цветы дарят. А ту розу, как и вино, мы в ресторане оставили.

– Да и бог с ними, у нас есть и розы, и вино. Ну что, проснулась?

Они снова принялись обниматься…

В дверь постучали, принесли заказ. Антон встал, натянул джинсы и открыл.

– Доброй ночи, ваш заказ. – Официант вкатил сервированный едой столик, в центре которого стояла зажженная свеча. – Приятного аппетита!

Антон подписал счет:

– До свидания.

Наталья стянула с кровати покрывало и завернулась в него, как в тогу. Оно оказалось огромных размеров, ей пришлось подобрать его и держать руками импровизированный подол.

– Зачем оно тебе? Ты такая хорошенькая голенькая, – спросил Антон, подвигая к столику два стула. – Я бы ел и любовался тобой!

– Я ведь не спортсменка, и мне не двадцать юных лет…

– Да нечего тебе прятать, у тебя все очень красивое, я все рассмотрел и потрогал, – уверил Ринков.

Он достал штопор, открыл вино, разлил немного по бокалам и жестом пригласил ее за стол. Наталья села и расправила покрывало вокруг себя.

– Ну что, с почином! – поднял бокал Антон.

– Если у нас такой почин, то смерть наша будет быстрой, но сладкой! – поддержала тост Наталья.

Они выпили. И принялись за поздний ужин.

– Давай, Ринков, рассказывай про свое задание, – с аппетитом уплетая отбивную, предложила Ната, – самое время для застольной беседы.

– Хорошо, я изложу основные моменты, хотя я нарушаю закон и наши жесткие правила, открывая оперативные данные частному лицу.

– Частное лицо клянется страшной клятвой «чтоб я сдох!» не разглашать тайну! – очень серьезно, округлив глаза, ответила Ната.

Антон засмеялся, перегнулся через стол и поцеловал ее в губы.

– Ладно, клятва принята. Слушай.

Он рассказал суть дела, добавив свои комментарии и выводы.

– Я так поняла, вся надежда на тебя и твою интуицию? – уточнила Наталья.

– В этой части операции – да.

– И что она говорит?

– Молчит пока как рыба.

Слушая его, Наталья брала клубнику за хвостики, окунала в розеточку с сахаром и с удовольствием поедала.

– Я вот что думаю, – сказала она, отправляя очередную ягоду в рот. – Этот твой Хаким занимается и наркотой, и оружием? Так?

– Так, – подтвердил Антон.

– А дядечка, с которым сегодня в ресторане встречались ваши подопечные, – бывший военный? И непростой военный, а адъютант при адмирале. Значит, как все секретари, знал кое-какие тайны про этого адмирала. А не могло там быть какой-нибудь аферы с оружием? В те времена запросто можно было вагон с «калашниковыми» «потерять» или заныкать. Может быть, что-то у адмирала на черный день припрятано или еще какая интрига с оружием. Но искать концы надо там, пятнадцать лет назад.

Антон смотрел на нее совершенно ошарашенно, быстро соображал, перебирая варианты, – ведь что-то вроде этого уже приходило ему на ум, просто он, потеряв голову от любви, никак не мог сформулировать эту мысль до конца.

Ринков прислушался к себе. В моменты, когда он бывал близок к правильному ответу, у него слегка холодело внутри – работала та самая пресловутая интуиция. И сейчас это ощущение ожило.

«Пятнадцать лет назад могло быть все, что угодно, там такое творилось с этой перестройкой – и в армии, и на флоте! Натка права, копать надо там! Мать твою! Как же это я прохлопал!»

– Ната, по тебе контора горючими слезами плачет! Ты у меня умница необыкновенная! – перегнувшись через столик, он поцеловал ее и сразу заспешил: – Так, давай выпьем, и мне надо позвонить – проверим твою теорию.

Они выпили, но Антон был уже не здесь, он уже загорелся, включился в работу: встал из-за стола, взял оперативный телефон и набрал Деда – время суток для его звонка не имело значения.

Наталья поднялась, сняла с себя покрывало и пошла в ванную комнату, деликатно оставив его одного.

Она плескалась под душем и даже не пыталась анализировать, что с ними произошло. Наталья приняла ситуацию такой, какой она была на данный момент, не строя планов, ничего не ожидая, просто наслаждаясь всем, что чувствовала и переживала.

«Господи, благодарю Тебя за то, что я хотя бы узнала, что такое может быть! Что такое можно испытать!»

Открылась дверь, в ванную зашел Антон, встал с ней под душ и принялся ее ласкать под льющимися струями воды. Но внезапно остановился:

– Не будем экспериментировать со здоровьем, я тебя, конечно, удержу, но увлекшись, мы можем тут покалечиться, если поскользнемся…

Он закрыл воду и, мокрую, понес ее на кровать.

– Будем сушиться старым проверенным способом – любовью, – шепотом предложила она.

Через довольно продолжительное время, совершенно обессиленные, они сидели в кровати, подложив под спины гору подушек, и потягивали из бокалов холодный сок.

И тут Антон спросил:

– А почему у тебя детей нет, Ната? Тебе ведь, наверное, лет тридцать пять?