Читать книгу "Опасность на каждом шагу - Майкл Ледвидж"

Второй раз я остановился у булочной на Девятой и забрал оттуда еще один пакет.

Поворачивая на Парк-авеню, я включил мигалку и сирену. Вся разделительная была увешана пуансеттиями и белыми гирляндами — бесконечная череда цветов и мерцающих огней убегала на север и терялась из виду. Над карусельными дверями сияющих офисных башен и на полированных медных дверях богатых домов висели пышные праздничные венки.

По пути я не мог оторвать глаз от высоких, величественных старых домов — фонари освещали их сквозь серебристые клубы пара, поднимавшегося от шоссе: обшитые сверкающим деревом стены, богатые вывески.

Как раз когда я остановился на светофоре у Шестьдесят первой улицы, швейцар в цилиндре усаживал в «мерседес» с плюшевыми сиденьями бледную, сокрушительно красивую брюнетку в норковой шубе до пят и малышку в красной накидке.

От праздничной красоты, окружавшей меня, куда ни глянь, щемило в груди. Последнее время я буквально разрывался на тысячу кусков и совершенно забыл купить елку.

«Неудивительно, что столько народу сводит счеты с жизнью в канун праздника, — думал я, с визгом трогаясь с места и объезжая „мерседес“, чтобы свернуть за угол. — Рождество создано для того, чтобы люди умилялись прошедшему году, радовались удивительной любви и удаче, которые он принес. Если не радуешься этому празднику, как положено, — это как минимум невежливо. А если у тебя депрессия, — размышлял я, разгоняясь в холодном темном переулке, — если ты болен от тоски — это смертный грех».

45

Когда я вошел в палату, моя любимая Мэйв лежала с закрытыми глазами.

Но нос у нее определенно работал, потому что она улыбнулась, когда я поставил контрабандные пакеты на больничный поднос.

— О нет, — пробормотала она надтреснутым голосом. — Только не говори, что ты…

Я взял пластиковый стаканчик с водой и заставил ее отхлебнуть. Мэйв села, от боли у нее на глазах выступили слезы. И у меня тоже.

— Я чувствую запах чизбургеров, — очень серьезно произнесла она. — Если это сон и ты меня разбудишь, пеняй на себя.

— Это не сон, мой ангел, — прошептал я ей на ухо и осторожно пристроился рядом с ней. — Тебе с двойным луком или с двойным луком?

Хотя Мэйв одолела только половину бургера, щеки у нее порозовели. Она отодвинула упаковку с едой.

— Помнишь наши ночные объедаловки?

Я улыбнулся. В самом начале знакомства мы оба работали с четырех до полуночи. Сначала мы ходили по барам, но это быстро наскучило, и скоро мы освоили маршрут «видеомагазин — круглосуточный супермаркет», где затаривались старыми фильмами и «здоровой пищей» вроде куриных крылышек, пиццы и сырных палочек. У нас было одно правило: выбирай все, что хочешь, лишь бы еду можно было приготовить в микроволновке и съесть во время кино.

Боже мой, все-таки это были золотые времена. Иногда после еды мы подолгу засиживались, разговаривали и мечтали о том, чтобы эта ночь не кончалась… пока птицы не начинали щебетать за окном спальни.

— А помнишь, сколько работы я тебе подкидывал?

Мэйв работала тогда в травмпункте медицинского центра Джейкоби в Бронксе — совсем рядом с участком 4–9, где я начинал карьеру.

Во время обхода я буквально похищал с улицы людей и приводил их в приемную, только чтобы увидеть ее.

— Помнишь, как ты приволок к нам беззубого толстого бомжа, а он полез к тебе обниматься? — Мэйв с трудом рассмеялась. — Что он тогда сказал? «Ты не такой, как все эти гондоны, чувак. Тебе не плевать на нас».

— Нет, — покачал я головой и тоже засмеялся. — Он сказал: «Чувак, ты самый клевый белый придурок в мире».

Внезапно ее смех оборвался, глаза закрылись. Вот так вот просто. Наверное, до моего прихода ей что-то дали, и теперь она провалилась в сон.

Я нежно сжал руку Мэйв, а затем тихонько поднялся с кровати, убрал упаковки и подоткнул ей одеяло.

Потом я немного постоял на коленях у кровати жены, наблюдая, как тихо поднимается и опускается ее грудь. Странно, но впервые за все это время я не злился ни на этот мир, ни на Бога. Просто я любил ее и всегда буду любить. Вытерев слезы о рукав, я склонился к Мэйв и прошептал ей на ухо:

— Ты навсегда изменила мою жизнь.

46

Отъезжая от больницы, я позвонил Полу Мартелли.

— Пока ничего, — ответил он. — Можешь не торопиться. Похитители никуда не денутся. Твой номер у меня есть.

— Нед Мэйсон там?

— Ходит где-то рядом. Мы тебя прикрываем, Майк.

Я последовал совету Мартелли: развернулся и поехал по Шестьдесят шестой. Пора было навестить детей.

Пока я был в больнице с Мэйв, пошел слабый снег. Белый налет на коричневых стенах и тоннелях Центрального парка был похож на аккуратную россыпь сахарной пудры на пряничном домике.

Проклятый город! От этой навязчивой рождественской романтики в духе литографий «Карье и Ива» сердце готово было разбиться на мелкие кусочки.

Мне отчаянно хотелось налететь на какого-нибудь грабителя за работой.

Я включил радио. На полицейской волне играли «Серебряные колокольчики». Когда заиграл мягкий, нежный припев «Динь-динь, послушай, как они звонят», я чуть не разрядил в магнитолу обойму своего «глока» и яростно впечатал кнопку переключения станции. Там только начиналась «Дорога в ад». Так-то лучше. Новая песня моей жизни! Я до отказа выкрутил громкость и рванул домой.

Детей я услышал еще на площадке, выходя из лифта. Плохой знак. Я повернул дверную ручку.

Джулиана сидела на полу спиной ко мне и хихикала в телефонную трубку. Я ласково погладил ее по голове, выдернул шнур из розетки и скомандовал:

— В койку!

Следующая остановка была в спальне девочек, откуда доносились раскаты песни Мерседес Фреер. Джейн показывала Крисси и Шоне новый танец. Так бы и облапил их всех, будто медведь, — как же мило они плясали, — но я вспомнил строжайший запрет, наложенный Мэйв на творчество Мерседес Фреер.

Когда я выключил радио, три хрустальных вскрика огласили комнату. Потом девчонки поняли, что я видел, как они танцевали, покраснели и захихикали.

— Так-так! Я и не знал, что Мерседес Фреер дает концерты у нас дома. Андерхиллы, наверное, вне себя от счастья. Я так понимаю, что и работу свою вы не сделали, да?

Джейн протестующе открыла рот, но потом опустила голову.

— Прости, пап.

— Правильный ответ, Джейн, — сказал я. — Неудивительно, что у тебя такие хорошие оценки в школе. Пойдем. Сейчас будут еще аресты.

В гостиной Рикки, Эдди и Трент развалились перед орущим телевизором: по каналу Си-эн-эн шел непрерывный репортаж о захвате церкви. На экране красовался слоган: «Святой Патрик: обратный отсчет». Я снова припомнил указы Мэйв: смотреть разрешалось только И-эс-пи-эн, кулинарный канал, иногда Ти-эл-си и канал мультиков, ну и некоммерческие каналы.