Читать книгу "Амрита - Банана Есимото"

– А что такого? Это же так романтично – любовные послания…

– Ага, только та я, которой он писал, не имела никакого отношения ко мне настоящей. Понимаешь?

– Все мужчины такие, – сказала Эйко совсем так же, как говорила и раньше, и только в этот момент я наконец-то поняла, как соскучилась по ней и по нашей давней дружбе и как важна для меня эта встреча.

Я словно на мгновение слилась с ней. Уловила биение ее живого, горячего сердца, в котором никогда не было ни тени сомнения, ни капли страха перед реальностью.

И тут же вслед за этим ощущением пришли воспоминания. Моя Эйко. Только теперь я почувствовала, как люблю ее. Всегда любила.

– В любом случае я так и не знаю, писала ли я ему в ответ, и если да, то о чем.

– Ну хорошо. И что с ним теперь?

– В последний раз мы встретились за три дня до того, как он уехал в Китай. Он не сказал, когда вернется.

– А письма?

– Письма приходят, но в них ничего личного, так – путевые заметки.

– А в Японию он не собирается возвращаться?

– Собирается. У него скоро книжка должна выйти, так что он приедет. Но максимум на два – три дня. В прошлый раз он провел здесь месяц – путешествовал по Японии. В один из дней позвонил к нам домой и узнал о том, что со мной приключилось. Он был просто в шоке. Мы встретились с ним в тот же день…

– А дальше у вас все получилось само собой.

– Думаю, для него это стало полной неожиданностью.

– А для тебя нет, что ли? – улыбнулась Эйко. – Неужели я все-таки права, а? Ты его любила с самого начала, но переживала из-за Маю, страдала, пыталась забыть свои чувства. Так что потеря памяти – это как бы защитная реакция.

– Не знаю. Если я его и полюбила, то только после смерти Маю. Не раньше. До этого он меня не сильно интересовал.

Эйко потрепала меня по плечу.

– Ладно. Думай, как тебе удобно. Но ты иногда такая щепетильная, просто ужас. – Она улыбнулась.

Эйко допила третью кружку пива. Она разрумянилась и была очень красивой. И лицо, и голос, и речь – все гармонично сочеталось в ней. Она была одновременно и автором, и произведением искусства – уникального искусства «быть Эйко».

Когда я проснулась в то утро, первой моей мыслью было «Вот это да! Вот это круто!». Рядом со мной спал жених моей сестры. Пасмурное небо заглядывало в номера отеля «Токю» на Гинзе. Заглянуло оно и в нашу просторную спальню. Окна небоскребов и офисных зданий, высившихся неподалеку, отражали его мягкий рассеянный свет.

К тому времени память у меня более-менее восстановилась, но период реабилитации еще не закончился. Я уже вышла из больницы и жила дома, однако такие вещи, как алкоголь, занятия спортом и, конечно же, секс, были мне противопоказаны.

В один из дней мои домочадцы, уставшие приглядывать за мной, решили немного отдохнуть и развлечься. Мама с Джюнко отправились на горячие источники, Микико с моим младшим братом поехали в Диснейленд. Я осталась дома одна. Именно в этот день и позвонил Рюичиро. Новость о моем падении, похоже, потрясла его до глубины души. Мне было скучно сидеть дома, и я предложила встретиться. Он дал мне название и адрес своего отеля и сказал, что будет ждать меня в чайной комнате на первом этаже.

Он не ожидал увидеть меня обритой почти наголо, очень удивился, но стрижка ему понравилась.

– Отлично выглядишь, – сказал он. – Только очень изменилась. Совсем на себя стала непохожа.

И еще он сказал:

– Как-то раз я был в гостях у друзей. Полез за чем-то в холодильник и увидел там большой красный шар. Было в этом шаре что-то неуловимо знакомое, но я не сразу понял, что это такое. А когда понял, испытал очень странное чувство. Это был арбуз, с которого счистили кожуру, чтобы потом нарезать его на кусочки и сделать фруктовый пунш. Разумеется, сперва я подумал о хозяевах, о том, что они, наверное, замучались этот арбуз чистить. Но эта мысль тут же исчезла, и вместо нее пришла мысль о «чувстве неузнавания». Мне было забавно, что я не смог сразу же догадаться, что передо мной арбуз. И сейчас, глядя на тебя, я испытываю очень похожее чувство…

«Ну сравнил», – подумала я. А что еще ожидать от писателя?

Как определить, действительно ли мы знаем человека, которого, как мы думаем, мы знаем?

В тот раз я ничего ему не сказала, но на самом-то деле он тоже здорово изменился. Это был не тот Рюичиро, которого я знала раньше. Он словно решил для себя что-то очень важное, его лицо просветлело. Казалось, что с помощью бесконечного передвижения в пространстве он сумел освободиться от сомнений и наконец-то стал соответствовать своей прозе. Впрочем, вполне возможно, что он вовсе не изменился и все эти разительные изменения лишь привиделись мне, человеку с еще не вернувшейся памятью.

… После беседы в чайной комнате мы – к этому все шло с самого начала – поднялись в номер, и я осталась ночевать в гостинице. Это была длинная ночь. После банальных «в пути я так изголодался по женщинам» и «это мое первое свидание после операции» мы прошли стадию неожиданного озарения – «мы ведь нравились друг другу с самого начала, надо было только дождаться подходящего момента» и «ты просто как будто другой человек», чтобы, в конце концов, испытать почти религиозный экстаз – «мы должны благодарить бога за это чудо!».

Я скрыла от него, что выписалась из больницы совсем недавно.

Проснувшись, первым делом вскочила и принялась ходить по комнате – а вдруг наши вчерашние страстные забавы не прошли для меня даром? Но нет, кажется, все в порядке.

Оказалось, утро уже давно кончилось. Часы показывали полдень. Надо было скорее выселяться из номера. Я разбудила Рюичиро. Он удивленно уставился на меня, потом завертел головой, силясь понять, где находится, – ярко выраженный синдром путешественника. Я не выдержала и рассмеялась.

Рюичиро сообщил администратору, что остается еще на один день. К счастью, выезжать из номера не пришлось – брони на следующую ночь не было. Завтрак принесли прямо в комнату, и мы в полном молчании позавтракали сэндвичами, салатом, яичницей с беконом, горячим кофе и фруктовыми соками. Больше всего на свете я люблю такие завтраки!

К концу завтрака стало ясно, что праздник кончился – начались будни. Рюичиро отправляется в следующее путешествие, а мне предстоит выяснение отношений с рассерженной мамой, которая наверняка вернулась домой и ломает голову, куда подевалась ее только что выписанная из больницы дочь.

Я совсем не помнила, как мама относилась к моим ночевкам не дома.

Попыталась вспомнить, но не смогла.

Я уговаривала себя не расстраиваться – было так обидно, что я, хоть и выгляжу вполне здоровой, на самом деле не помню самых элементарных вещей. Я даже не помню, что за человек моя мама.