Читать книгу "Последний бриллиант миледи - Ирэн Роздобудько"

– Привет вам, растения, птицы и звери! – голосом древнегреческого актера продекламировал художник, став посреди зала. – По вкусу ли вам тело Христово?

Испуганный официант поспешил провести дебошира к его столику, но Скун еще долго бродил по залу, целуя ручки дамам и провозглашая свои сентенции. Именно сейчас он был в запое и не потреблял ничего, кроме водки.

– Дамы и господа! – обратился к собравшимся один из организаторов праздника. – После ужина приглашаем всех на верхнюю палубу. Там начинается дискотека. Бар работает круглосуточно. В кают-компании для вас работает бильярдная. Но прошу не засиживаться, берегите силы – завтра в семь часов утра первая остановка и литературные встречи!

– Потанцуете со мной, Милена? – спросил Ярик Владу.

Они поднялись на верхнюю палубу, где уже звучала музыка. Почтенная публика нерешительно мялась по краям палубы, а посередине танцевали только два подвыпивших румынских переводчика. Их движения, полные непристойной двусмысленности, в мелькании цветомузыки напоминали движения марионеток.

* * *

Араменко пригласил Владу на танец. Через его плечо Влада видела, что рядом с палубой, в баре, увитом зеленью, сидят всего двое посетителей.

– Это ваши друзья? – спросила она Ярика, кивая головой в сторону бара.

– Так я и думал! – наигранно вздохнул Араменко. – Вас больше интересует известный писатель Дартов, чем я… Но имейте в виду, он здесь со своей пассией…

– Меня вообще давно никто не интересует, – ответила Влада.

– …и я в том числе?

– Я еще не решила.

Краем глаза она все же следила за двумя собеседниками. Для людей, которые собрались отдохнуть и повеселиться, они имели слишком напряженный и серьезный вид…

– Не кажется ли тебе, Ваня, что сейчас удобный момент, чтобы выяснить отношения и расставить все точки над «і»? – говорил тем временем Вадим Портянко Дартову.

– Что ты имеешь в виду? – лениво спросил тот, поглядывая на танцплощадку, где Ярик слишком жарко обнимал свою соседку по столику, а та в своем черном блестящем платье с глубоким декольте на спине напоминала женщину начала XX века.

– Давай выпьем, – предложил Портянко, разливая по рюмкам «Наполеон». Они выпили молча.

– Так вот, – отважился Портянко. – Вот уже два года, как к тебе пришла безумная, можно сказать мировая, слава. И она, думаю, имеет для тебя неплохой материальный эквивалент. Ты стал звездой. А мы? Разве тебя не учили делиться с друзьями, мальчик? А тем более с такими, которые могут рассказать много интересного… Хоть сейчас…

В этот момент в бар ввалилась группа журналистов в сопровождении длинноногих девушек-«маркитанток».

– Господа журналюги! – закричал им уже хорошенько подвыпивший толстяк. – Вот перед вами сидит известный писатель Жан Дартов! Сейчас вы услышите о нем сенсационную новость!

– Ты что – совсем с ума сошел? – прошипел ему Дартов и приветливо махнул журналистам рукой, мол, вы же видите – человек не в себе.

– Страшно? – хихикнул Портянко. – Вот так-то, брат… А помнишь ту телку в 86-м, которую мы вчетвером?.. Кто тогда замял дело, а? Правильно – я, благодаря своему дядюшке из органов. Кстати, все протоколы до сих пор хранятся у Атонесова… Занятные документики. Ты тогда, помнится, начал первым… Пора рассчитаться со старыми приятелями, не так ли?

– Так вот для чего вы меня сюда пригласили…

* * *

…Он пытался об этом забыть. Смыть с памяти, как пятно от кофе с белого воротничка. В конце концов, его фантазия позволяла это сделать. Руководствуясь психологической установкой (он специально перерыл гору литературы такого сорта), Дартов много раз возвращался в тот день и проигрывал его заново, так, пока на своем месте не начал представлять совсем другого человека – хмельного незнакомца со стеклянными глазами, чужого, к которому он, Ваня, не имеет никакого отношения. Потом, когда образ незнакомца окончательно запечатлелся в сознании, он стер неприятный случай многолетней давности из своей биографии.

Тогда они вчетвером приехали в небольшой живописный поселок со странным названием – Зеленый Угол. Они выполняли благородную миссию: успешные столичные ребята приняли приглашение местной литературной студии посетить это забытое богом село и провести несколько литературных вечеров. Их ждали. Как это всегда бывало в самых отдаленных районах, для них устроили такой прием, которому мог бы позавидовать истинный гурман.

Правда, перепелов, запеченных в свином брюхе, здесь не было, но жареного, нашпигованного овощами и специями мяса было вдоволь, самогон, настоянный на всяком зелье, лился рекой. Председатель колхоза произносил тосты, а юные студийцы смотрели на гостей глазами, полными восхищения, и со священным трепетом слушали стихи Дартова, претенциозные рассказы Портянко и Араменко. Семка Атонесов взял на себя миссию критика-литературоведа и рассказывал молодежи о «подводных камнях» творчества, не забывая внимательно присматриваться к женской половине студийцев. Вечера проходили в местном клубе, обеды и ужины – на природе.

Приятели одновременно обратили внимание на девушку которая почти все время молчала и смущалась, поглядывая на важных гостей. Она была не похожа на других девушек – румяных, веселых, которые охотно опрокидывали стаканы самогона и заливисто и громко смеялись.

– А это что за экзотика? – спросил Атонесов у руководителя студии.

– Это наша сиротка, – объяснил тот, обнимая Семена за плечи, – общаться со столичными литераторами было для него особой честью. – В этом году закончила школу, талантливая девочка. Кстати, завтра уезжает на учебу – поступила в университет на филологический факультет. Если захотите остаться здесь дней на пять (у нас замечательная рыбалка!), можете ночевать в ее доме – он будет свободным. В прошлом году у Оксаночки умерли родители, а теперь и она уезжает от нас…

Остаться на рыбалку они не захотели. И на следующее утро, загрузив «газик» продуктами и рукописями студийцев (из которых они собирались сделать костер, как только выедут за пределы села), четверка отправилась в путь. За рулем сидел их неизменный «Санчо Панса» по кличке Серый, парткомовский водитель, привыкший молчать и ничему не удивляться. Все четверо еще не отошли от выпитого накануне, кроме того, они продолжали прикладываться к бутылкам, которые им дали в дорогу заботливые студийцы. Машина ехала лесом. На одном из поворотов они увидели живописную картину: на залитой солнцем лужайке сидела юная нимфа – та самая девочка Оксана. Видимо, она направлялась к железнодорожной станции и присела отдохнуть, ведь идти нужно было километров десять-пятнадцать…

Девушка переплетала косу. Ее заостренное лицо будто светилось изнутри, худенькие руки и ножки казались фарфоровыми. Для полной завершенности картины не хватало разве что маленькой козочки рядом и птицы на ее плече.

– Останови!

Они воскликнули это почти одновременно и так же одновременно перебросились мутными от самогона взглядами…