Читать книгу "Испытание войной - выдержал ли его Сталин? - Борис Шапталов"

Следует отметить, что в 1943–1945 гг. Красная Армия воевала в основном по Триандафилову и Тухачевскому. Чтобы убедиться в этом, следует прочесть вторую часть книги «Характер операций современных армий». Но главное слово сказала, конечно, практика.

С подачи тогдашнего начальника Автобронетанкового управления Красной Армии Д.Г. Павлова в ноябре 1939 г. механизированные корпуса, созданные Тухачевским, были расформированы. Красная Армия перешла к бригадной организации танковых войск. Причем по штатному расписанию бригады с их 250 танками равнялись немецкой танковой дивизии, что делало их вполне сильными при возможной встрече с дивизиями вероятного противника.

Бригады (в 1939 г. их было 36) отлично подходили для активной обороны. Германское командование в 1943–1944 гг. также оперировало не танковыми армиями, а дивизиями и корпусами, которые по числу танков не превышали 200–250 единиц. Эти сравнительно компактные соединения идеально подходили для перебрасывания на разные участки фронта и нанесения контрударов по рвущимся вперед советским армиям. Все так, но только выяснилось, что оперативных прорывов такими частями совершить было нельзя. Но почему? Казалось бы, собери несколько дивизий в одном месте, чтобы нанеси удар с глубоким прорывом, а потом вновь разбросай их по фронтам до следующей необходимости. Однако кажущаяся простота оказалась нереализуемой. Сборная солянка в отношении опытного противника не срабатывала. Пришлось вновь возвращаться к созданию танковых армий на постоянной основе. В декабре 1944 г. сформированные 5-я и 6-я танковые армии СС были брошены в стратегическое наступление на Западном фронте. И этот удар, несмотря на совершенно неподходящую местность и условия (горы, зима, острая нехватка горючего), вызвал первый и последний кризис в обороне американских войск.

Примерно также поступило верховное командование Красной Армии. Летом 1941 г. недавно воссозданные мехкорпуса вновь были упразднены и вернулись к бригадам. Мехкорпуса были слишком громоздки для ведения оборонительных действий, а их структура была крайне неудачной и для действий наступательных. Бригады на тот момент, без сомнения, были куда лучшим управленческим инструментом. Их сравнительно легко было перебрасывать на угрожаемые участки, маскировать выдвижение, организовывать их силами танковые засады, наносить короткие контрудары. Однако как только кончился оборонительный период войны, так сразу началось формирование танковых армий. По одной простой причине: обороной войну не выиграешь. С 1943 года все оперативные прорывы Красной Армии осуществлялись с помощью танковых армий. Бригады вновь стали структурной единицей более крупных объединений – корпусов и армий. Тем самым на практике была доказана правота Тухачевского.

На этой очевидной констатации можно было бы поставить точку, если бы не факт удивительно длительной кампании дискредитации фигуры Тухачевского, которую ведут самые разные авторы. Порой складывается впечатление, что речь идет не о давно свершившихся событиях, а о современной политике.

Так, один из наиболее ярых критиков (или критиканов?) Тухачевского В. Суворов взялся доказывать, что бригадная организация «по Павлову» лучше отвечала условиям Второй мировой войны. Вот его доказательства. Он приводит выдержку из мемуаров А.И. Еременко о ситуации 23 августа 1942 г. под Сталинградом: «Летчики видели две вражеские колонны примерно по 100 танков в каждой. За ними – сплошные колонны автомашин с пехотой. Все это катит на Сталинград». «Ситуация критическая. На волоске судьба Советского Союза, – в своей обычной манере нагнетает киношную атмосферу В. Суворов. – Силы у немцев огромные (?)… Если присмотреться, так по количеству танков это всего лишь одна бригада Павлова» (11, с. 141). Вот именно! Поэтому немецкому командованию пришлось поворачивать на помощь Ф. Паулюсу 4-ю танковую армию Г. Гота. А ведь танки Гота изначально были нацелены на нефтепромыслы Грозного. В итоге из-за нехватки сил не удалось захватить ни Сталинград, ни Грозный. Летняя кампания не достигла своих стратегических целей и в конечном счете была Германией проиграна.

Другой убойный пример В. Суворова. Теперь он рассматривает численность германских танковых дивизий перед началом сражения на Курской дуге: «…в дивизии «Великая Германия» к началу сражения 163 танка, в 31-й танковой дивизии СС – 139 танков… 3-я танковая – 90 танков…» и т. д. (11, с. 142). И тот же рефрен: танков было меньше, чем в бригадах «по Павлову». Верно, только почему-то автор забывает упомянуть, чем закончилась для вермахта Курская битва.

Или такое доказательство.

«Еще пример для сравнения. В декабре 1944 года 6-я гвардейская танковая армия нанесла удар в обход Будапешта. В ее составе 220 танков… Колоссальная мощь. Вот доказательство того, что на заключительном этапе войны советские полководцы поднялись на высочайший уровень, верно понимали роль танковых войск и правильно их использовали» (11, с. 142–143).

Пример, выбранный В. Суворовым, относится к заключительной фазе наступления советских войск в Венгрии, продолжавшейся с небольшими паузами с октября 1944 г. Армии – хоть танковые, хоть общевойсковые – наступали после немалых потерь. Но во всех оперативно-стратегических прорывах, осуществляемых Красной Армией, танковые армии начинали наступление, имея в среднем по 600 танков. С двумя сотнями машин прорываться на сотни километров через всю Румынию или Польшу было нереально. Точно так же и вермахт начал 22 июня 1941 г. свои знаменитые и сокрушительные марши, имея по 600–800 танков, объединенных в танковые группы. С этим, как ни странно, согласен и сам В. Суворов:

«Мне напоминают, что на конечном этапе войны советские командиры управляли танковыми армиями. Правильно. Но танковых армий было только пять. В самом конце войны – шесть. Вводились они в сражение, имея в своем составе 500–600 танков. Редко 800–900» (11, с. 148). Так Тухачевский и создал четыре танковые армии, которые именовались корпусами, численностью 560 танков в каждом.

Это называется опровергнуть самого себя.

Но В. Суворов у «глупого» Тухачевского находит главную слабину: его корпуса имели мало грузовиков. Всего 215. Да, это, безусловно, мало. Но Тухачевский создавал свои корпуса в начале 30-х г., когда автомобильные заводы, в том же Горьком или Москве, только строились. Автомобили, тягачи и бронеавтомобили взять было просто неоткуда. Вряд ли Тухачевский в дальнейшем отпихивался бы от увеличения числа автомашин по мере роста их производства. Напомним, что в 1940 г. общее производство автомашин, включая легковые, достигло в СССР 145 тыс. Накануне войны грузовой автопарк огромной страны насчитывал всего 700 тыс. единиц. Так что не от хорошей жизни Тухачевский в 1932 г. определил в штат корпусов недостаточное количество грузовиков. А что у вермахта? «Только за счет трофейных французских автомобилей были оснащены 92 дивизии вермахта» (12, кн.1, с. 124). Значит, перед французской кампанией туго с автотранспортом было и у Германии. И ничего, победила.

Но верить В. Суворову в таком деле бессмысленно. Он писатель идеологический, к тому же с уклоном в психологическую войну, поэтому немудрено, что объем разоблачений его подтасовок приближается к объему его сочинений. Соврамши он и в этом случае. Приведем цитату из книги генерала армии с. П. Иванова: «В 1934 году было создано еще два механизированных корпуса. Все они подвергались строгой проверке в условиях полевых учений и маневров. Стало видно, что эти соединения по своему составу громоздки, поэтому количество танков в корпусе сократилось. (В 1940 г. на этот опыт наплевали, создав монстров до тысячи танков. – Б.Ш.). Всего в нем насчитывалось 348 танков БТ, 58 огнеметных танков и 63 танкетки Т-37, а также 20 орудий и 1444 автомашины. Личного состава было 9865 человек. Эта реорганизация заметно повысила мобильность корпуса и обеспечивала подготовленному командиру и его штабу возможность надежного управления» (8, с. 101).