Читать книгу "Верлойн - Роман Папсуев"

Алдруд обошел поляну, и картина боя постепенно стала вырисовываться. Странники сидели у костра, когда на поляну вдруг напали баксардцы. Полукругом выстроившись для обороны, Странники сдерживали натиск воинов Нуброгера, намереваясь сомкнуть фланги и взять их в кольцо. Но противников было слишком много. Там, где пал Скир, лежала целая гора трупов – старый Странник, прежде чем его убили, отправил в небытие семь меченосцев... Весельчак Агир лежал на спине, глядя в небо остекленевшим глазом – второго не было, удар рассек голову южанина надвое...

Алдруд долго стоял над телом Асланда. Их вождь, который был всем Странникам как отец, лежал в пыли рядом с телом своей лошади, убитой тремя стрелами в шею... Тело Асланда было практически изрублено на куски... Глядя на страшные раны своего предводителя, Алдруд сжимал кулаки, слезы наворачивались на глаза, но он сдерживался. Чувство безысходности внезапно навалилось на него, и он сел в пыль, рядом с телами своих товарищей, обхватив голову руками.

* * *

Тиглон несся во весь опор, его громадный конь уже выбивался из сил, и тиг понимал, что загонит его, если не даст передохнуть. Но он не останавливался, подстегивая коня. Мысленно он был на поляне, там, где собирался отряд. Мысленно он сопоставлял донесение гонца о продвижении отряда нуброгерцов и местоположение поляны сбора. Он боялся самого худшего...

Когда конь в первый раз споткнулся, Тиглон понял, что, если сейчас же не остановится, конь издохнет и он все равно не успеет. И Тиглон остановил коня. Он дал ему отдохнуть два часа, сам же все это время мерил маленькую лужайку шагами, нервно посматривая на коня, который, тяжело дыша, весь в пене, стоял, повесив голову. Наконец, решив, что конь достаточно отдохнул, Тиглон забрался в седло.

Он выехал к поляне, когда уже вечерело и сумерки крались меж деревьев. И только выехав из леса, понял, что опоздал. Глядя на тела Странников, тиг проклинал все на свете. Свою медлительность, своего медлительного коня, Странников, нуброгерцев, всех и вся. Отряд погиб. Все полегли здесь, на этой поляне. Тиг спешился и стал как вкопанный рядом со своим хрипящим конем, положив огромную ладонь на жаркую шею скакуна.

Внезапно Тиглон увидел, что земля у ясеня взрыта, свежий дерн горкой возвышался рядом с широкой, но неглубокой ямой. Назначение у этой ямы могло быть лишь одно – будущая могила...

Тиг осторожно вынул из ножен, притороченных к седлу, свой двуручный меч и медленно направился к яме, внимательно разглядывая кусты, окружающие поляну, раздувая широкие ноздри, пытаясь понять, где скрывается неизвестный могильщик. Внезапно кусты раздвинулись, и на поляну шагнул высокий человек с обнаженным мечом в руке. Тиглон мгновенно его узнал. Это был Алдруд, парень, который пришел в отряд, когда Тиглон еще был Странником.

Ничего не говоря, Алдруд и тиг пожали друг другу руки. Тиглон увидел, что клинок у Алдруда перепачкан землей. Значит, это Алдруд копал могилу...

Так и не произнеся ни слова, Странники подошли к могиле и принялись мечами копать землю.

* * *

Верлойн и Дрюль заночевали на заставе королевства Изумрудных лесов. На этом берегу форт был крупнее, чем каратский, имелись даже трактир и постоялый двор. Поэтому путники решили остановиться на ночь здесь, ехать ночью в лес было неразумно. Оставив лошадей в конюшне, строго-настрого наказав конюху с них глаз не спускать и подкрепив на всякий случай наказ серебряным, они отправились на постоялый двор, где сняли на ночь маленькую комнатушку.

Ночь прошла спокойно, правда, сон к Верлойну долго не шел, барон ворочался с боку на бок и завидовал Дрюлю, который спал, как младенец. Верлойн же все размышлял о том, что делать дальше и никак не мог заснуть. Завтра им предстояло пересечь всю северо-восточную часть Изумрудного леса, добраться до очередной переправы – на этот раз через Ридел – и доехать до моста через Лугор. Потом можно было заночевать, неважно на каком берегу, и на следующий день отправиться в долгий путь через Зурнобор, доверившись чутью Хинсала, который должен был вести их аж до самых Черных скал, к сокровищнице гномов.

Сколько времени займет дорога через древний лес, Верлойн не знал, потому что ни разу там не был. Он лишь надеялся, что дорога будет не тяжелой, даже был уверен в этом, ибо королевство Изумрудных лесов славилось своими спокойными землями. Его настораживало то, что те пространства, через которые им предстояло ехать, не заселены, а следовательно, нельзя было с уверенностью сказать, правда ли они так безопасны, как о них говорят... В любом случае Зурнобор они должны миновать как можно быстрее. Верлойн чувствовал, что нельзя терять времени, нужно торопиться.

«Ах Беллар, Беллар, – думал Верлойн, – надеюсь, что мне удастся тебя вырвать из лап Нуброгера...»

С мыслями о Беллар он и уснул, а когда проснулся, Дрюль уже умылся и тихо складывал в одну из котомок свой тяжелый плащ с капюшоном, который заменял ему подстилку на жесткой кровати. Увидев, что Верлойн проснулся, дримлин чинно его поприветствовал и сказал:

– Пойду я, господин барон, гляну, где здесь можно поесть.

Верлойн кивнул, энергично растер лицо и поднялся с кровати. От жесткого ложа ломило тело, барон потянулся, разогревая онемевшие мышцы, потом принялся умываться чуть теплой водой из лохани, которую предусмотрительно выпросил у хозяина постоялого двора Дрюль.

Через некоторое время дримлин вернулся и сообщил, что в таверне на другом конце форта можно вполне прилично перекусить, правда цены кусаются. Верлойн собрался, надел кольчугу и кожаный панцирь, прикрепил к ремню ножны с мечом и отправился вслед за Дрюлем. Забрав из конюшни своих лошадей – конюх их хорошо почистил и накормил, за что получил еще одну монету, – Верлойн с Дрюлем оседлали коней и отправились к таверне, о которой говорил дримлин. Еда там и вправду оказалась вполне сносной, хотя и дорогой. Перекусив, они покинули форт, миновали узкую полосу подлеска и неспешно направились в глубь Изумрудного леса.

Дрюль, молчаливый вчера, сегодня не умолкал ни на минуту. Сначала он рассказывал Верлойну о своих приключениях, потом переключился на всевозможные забавные истории, которых наслушался в придорожных кабаках, и барон отдал должное его таланту рассказчика – язык у Дрюля был хорошо подвешен. Верлойн, однако, больше молчал, слушая рассказы дримлина вполуха. Мысли барона были о Беллар, ему ее очень не хватало, и он в какой раз корил себя за то, что оставил ее...

Изумрудный лес не был похож на Фолкский, деревья тут попадались все больше диковинные, непохожие на те, что Верлойн видел прежде, – вроде дубы дубами, да стволы с ветвями уж больно мощные и листва ярче. Вроде ясень ясенем, а цвет коры какой-то странный, в зелень отдает. Тут все было ярче, даже воздух был прозрачнее. И казалось, осень позабыла об этом лесе – листья на деревьях и кустарник еще сочились зеленью, лишь изредка можно было заметить золотые россыпи осенней листвы.

Заросли папоротника, пышные кусты, над которыми величаво возносились стволы деревьев, плотно обступали тропку, по которой ехали путники, однако тесноты не было, посмотришь по сторонам – вроде бы стенами окружен, а не душно, воздух не спертый, как обычно бывает в чащах. Ветерка разве что не было, он шелестел листвой самых верхушек крон.