Читать книгу "Рыцари потустороннего - Олег Дорофеев"

Внутренний экран погас.

– Эй, Док, очнись! Ты где?..

Кристи трясла меня за плечо.

– Я тут.

– Ты сейчас смахивал на зависший компьютер. И глаза были такие пустые, как у моего знакомого Дрэга – большого любителя циклодола.

– Не обращай внимания. Иногда система глючит…

Я потянулся к пачке сигарет.

– Давно ты его видел?

– Кого?

– Макса.

Я неохотно произнес:

– Где-то около года.

– Расскажи, что ты чувствовал.

– В смысле?

– Ну, тогда, в кресле.

– А что я тебе рассказывал?

Она прижалась еще тесней, подключая к беседе самый убойный женский аргумент.

– Говорил, что выходил из тела, видел себя со стороны и мог свободно передвигаться в астрале. Что Макс твой друг и единственный гений, который зачем-то пробрался в твою жизнь.

Похоже, про Машу я не проболтался.

– И что же ты хочешь?

Этот словесный пинг-понг напомнил игру в кошки-мышки, но ее шаловливая ручонка пробралась под одеяло, нежно ломая мое сопротивление.

– У тебя есть его координаты. Я хочу с ним познакомиться…

– Кристи, малыш, давай закроем эту тему. Макс всегда появляется только тогда, когда сам решит, что это ему необходимо. Обещай, что ты не будешь его разыскивать.

Она промолчала. На языке моей девушки это означало: «Ничего не обещаю, ибо я совершенно свободна». Я решил сменить тему, и мы снова занялись любовью. Однако осадок в душе остался. На первый взгляд, все эти мрачные рыцари суицидального образа, к которым тянулась Кристи, могли бы казаться детишками, получившими в подарок величайшую ценность бытия и не понимавшими, что с этим делать. Однако, приглядевшись, я понял, что они забавляются всерьез. Мои догадки подтвердили следы от порезов на венах (они демонстрировали их, как боевые раны), разговоры и сайты о том, как быстро и легко уйти из жизни, кумиры, добровольно отправившиеся на тот свет в совсем молодом возрасте. Иногда вопрос даже не стоял – уходить или оставаться на этом свете. Речь шла только о форме исполнения.

Я чувствовал, что все эти заигрывания со смертью ничем хорошим не закончатся, но даже не пытался этому воспрепятствовать. Бессмысленно. Попробуйте убедить футбольного фаната, что его любимая команда – полный отстой. В лучшем случае он затаит обиду… Я решил, что наилучшей тактикой будет молчание.

Увы, не получилось.

Моя жизнь превратилась в тотальный кастинг идиотизма, закручиваясь в жуткую спираль странных, порой нелепых ситуаций. Жуткая воронка медленно, но неотвратимо втягивала меня в пучину безумия. Одно событие нанизывалось на другое, как куски сырой баранины на шампур перед тем, как поджариться на огне, – с той лишь разницей, что вместо мяса, насыщенного уксусным раствором, это были отрывки жизни, пропитанные грехом, разложением, увяданием. Кристи с ее фетишем смерти стала символом этого периода жизни.

Меня периодически преследовал призрак посторонних глаз, как будто кто-то неусыпно следит за всем, что я делаю: хожу на работу, занимаюсь сексом, сижу в компании готов. Я подсел на ритуалы. Как только какая-то нехорошая мысль пробиралась в сознание, я незаметно плевал через левое плечо и трижды стучал о дерево. Дошло до того, что я стал таскать в кармане дощечку. В общем, нервы расшатались настолько, что я оказался совершенно не готов к обрушившимся испытаниям.

Все началось, вернее, закончилось в пятницу. Я в очередной раз опоздал на «кабиляновское собрание», на лице явственно читались похмелье плюс бессонная ночь. В ординаторскую протиснулась Светка – старшая медсестра и первый стукач на отделение.

– Вас вызывает Камилла Ваграмовна.

Самое то! Внутри все тряслось, дико хотелось пива, в такие минуты меня охватывал приступ мизантропии, от людей вообще тошнило, а от таких, как Кабилян, просто выворачивало наизнанку. Нет, только не сейчас!..

– Скажите – через десять минут.

– Но…

– Десять минут!

Светка скорчила обиженную гримасу и исчезла.

«Я спокоен, дыхание ровное, мысли гаснут, уносятся в небытие, на выдохе Ом. Только Ом, существует только Ом…»

Аутогенная тренировка не помогла. Внутри все тряслось, словно я проглотил женский вибратор.

Кабилян сидела с таким выражением лица, словно собиралась вынести приговор за изнасилование несовершеннолетней в извращенной форме.

– Присаживайтесь.

Я предпринял обычную тактику: принялся считать до пятидесяти и обратно, стараясь мысленно подобрать ритмический рисунок под ее словесный понос. На этот раз фишка не очень помогала – ядовитый тон и отдельные слова долбили мой мозг, как маленькие молоточки. В тот момент я всей душой ненавидел этого убогого человечка женского пола, наделенного маленькой властью, которую она использовала для оправдания своего существования.

– …Вы понимаете, что на клинических разборах мы обсуждаем вопросы реабилитации пациентов?! Вам как начинающему врачу следовало бы ловить каждое слово опытных коллег, а вместо этого вы либо вообще игнорируете этот важный процесс, либо спите с открытыми глазами, словно вас это не касается!

Тут мой предохранитель не выдержал и сгорел.

– Кажется, Эдгар По сказал: в одном случае из ста вопрос усиленно обсуждается потому, что он действительно темен. В остальных девяноста девяти он становится темным, потому что усиленно обсуждается…

Коба застыла с открытым ртом. К таким сентенциям из уст подчиненных, да еще во время утреннего построения, она не привыкла. К тому же Эдгара По она явно не читала. В районе ее правой скулы проявилось отчетливое красное пятно.

– Что вы этим хотите сказать?

– Только то, что вы меня уже достали. Может, я и не опытный врач, но я не мальчик, который нуждается в ваших нравоучениях.

– Что вы себе позволяете?!

Она раскрыла рот, чтобы сказать две сотни неприятных слов, но тут я не сдержался:

– Да пошла ты!..

Я встал и победно вышел из кабинета, зная, что в этой богадельне мне больше не работать. Более того, гарпия, прихлопнутая дверью, приложит все усилия, чтобы обзвонить всех известных ей начальников – у меня будет поистине «чудесная» репутация! Плевать, пойду работать на «скорую», пусть даже фельдшером, там платят нормально.

На улице – хмарь, на душе – пустота и волшебная легкость. Я перешел через улицу и засел в кафе с бокалом пива, представляя, что сейчас делает эта воинствующая феминистка. Трезвонит начальству и вешает на меня всех собак. Потом собирает тусовку любимчиков. Эх, подпалить бы их сейчас! Самое лучшее – фугас тонны на полторы.