Читать книгу "Таран: вист втемную - Леонид Влодавец"

— Одевайся! — прямо-таки жестяным голосом процедил Юрка.

— Да ладно, раз такое дело — в момент, сделаем… — Паваротти вылез из-под одеяла и стал одеваться.

Конечно, вся эта ругань и тем более выстрел не могли не разбудить Лизку. Она в момент напялила куртку, а потом, припомнив, что Таран положил в свою спортивную сумку импортный пистолет, выдернула его оттуда и, схватив тяжелую железяку двумя руками, как в штатовских боевиках — видать, еще успела поглядеть, прежде чем родитель телик пропил! — прибежала в комнату на помощь Тарану.

— Ну, вы крутые… — пробормотал Форафон. — С «глоком» наехали… От горшка два вершка, япона мать, — а туда же!

— Помалкивай! — прорычал Таран. — Лежи в койке, как лежал, и не вякай!

— Правильно, — поддержал его Паваротти, натягивая штаны. — Не вякай, раз без «ствола». Ты с «волыной» — он дурак, он с «волыной» — ты дурак.

Юрке между тем стало стыдно за свое шибко резкое поведение. И за удар ногой в дверь, и за выстрел в бутылку, да и вообще за то, что за пистолет ухватился. Ситуация, если не горячиться, того не стоила. Ну, облаяли его мужики спросонок — вполне справедливо, между прочим! Он их ночью разбудил, когда привез Полину, а теперь еще и утром доспать не дал. Можно, наверно, было не свирепеть, а культурно объяснить. В конце концов, ребята их ночевать пустили, хотя в первый раз видели, а они тут «пушки» в нос тыкать стали…

Эти угрызения совести могли Тарану выйти боком. Паваротти вовсе не собирался подчиняться каким-то соплякам, которые «пушками» размахивают. Он таких видал и через себя кидал! К тому же оба пацана, и большой, и маленький, явно чувствовали себя неуверенно — это Паваротти по глазам видел. Неторопливо одеваясь, он помаленьку убаюкивал бдительность Тарана, а сам исподволь готовился к нападению…

Паваротти уже напялил и штаны, и рубаху. Дошла очередь до толстого и просторного грубошерстного свитера, похожего на те, какими когда-то снабжали водолазов. Именно на этот свитер Паваротти возлагал главные надежды. Одеваясь, он сделал несколько незаметных шажков, на которые Тарану следовало бы обратить внимание. Однако Юрка не придал им большого значения.

А Паваротти вдруг резко повернул голову в сторону окна. Таран, подумав, будто там, слева и позади него, появилось что-то угрожающее, тоже глянул в ту сторону. В ту же секунду Паваротти ловко набросил свитер Юрке на голову и вышиб из его руки пистолет. Таран, чье положение мало чем отличалось от положения человека, которому натянули на голову мешок, беспомощно дернулся, ни фига не видя, и Паваротти наотмашь хлобыстнул его сцепленными руками по плечу, отчего Юрка как пушинка отлетел в угол, треснувшись головой о стену и на некоторое время потеряв сознание…

— Бросай «пушку»! — медведем взревел Паваротти, рассчитывая, что второй «пацан» — то есть Лизка — от одного крика выронит оружие. К тому же с койки вскочил огромный мохнатый Форафон, который даже в трусах напоминал первобытного человека, а то и некое переходное существо, близкое к питекантропу. Такое чудище на кого хошь страху нагонит. Так что Паваротти казалось, будто маленький пацаненок сейчас не только пистолет бросит, но и в штаны написает. Только вот он не угадал!

Лизка, конечно, жутко испугалась и даже глаза зажмурила, но спуск «глока» все-таки нажала. И хотя с первого раза пистолет не пальнул, второе нажатие завершилось оглушительным — так самой Лизке показалось! — грохотом выстрела и диким ревом Паваротти, которому мощная «парабеллумовская» пуля вонзилась в брюхо, по пути провернув дыры во внутренностях, и шибанула в позвоночник.

Полина где-то под одеялом испуганно взвизгнула, Лизка тоже заорала с перепугу, но пистолет не бросила и еще раз выпалила в Паваротти, на сей раз угодив куда-то в плечо. Детину снесло с ног, он спиной рухнул на стол и опрокинул его прямо под ноги Форафону, который собирался было подхватить с пола пистолет, выбитый у Тарана. «Питекантропу» его стокилограммовая масса не позволила вовремя притормозить. Шарарах! — Форафон запнулся за перевернутый стол и грохнулся, полетев башкой вперед, в сторону Лизки, которая опять нажала на спуск — и опять зажмурившись. Бац! — низко скошенный лоб Форафона украсился 9-миллиметровой дыркой, а мозги с кровью долетели аж до его кровати. На некоторое время установилась тишина, которую нарушал только тихий вой Полины под одеялом и отчаянный лай собак у крыльца. Ошеломленная Лизка, трясясь как осиновый лист, отшатнулась к стене и осела на пол. Ноги ее уже не держали.

В это самое время Таран пришел в себя, выпутался из свитера и увидел всю эту веселую картинку. Голова у него немного гудела, но соображать не разучилась. Он поскорее схватил с пола свой пистолет, отобрал «глок» у Лизки, чтоб она еще куда-нибудь не пальнула, и выволок ее из комнаты. У девчонки зуб на зуб не попадал, а ноги еле переступали и подгибались.

— Очнись! — Таран встряхнул ее за плечики. — Приди в себя, нам мотать отсюда надо!

Юрка сознавал, что тут, в загородной тишине, несколько пистолетных выстрелов даже внутри деревянного дома будут хорошо слышны. Кто его знает, может, здешние братки компактно проживают. Да и в милицию какие-нибудь бесстрашные могут позвонить… Или даже в самом поселке какой-нибудь опорный пункт имеется.

— Ой, а где Муська? — очень своевременно вспомнила Лизка.

Таран хотел было выругаться покрепче, но при ребенке не стал. К тому же это принесло кое-какую пользу. Лизка разом вышла из шока и сунулась на печку. Муська, слава богу, никуда не убегала, а сжалась в комочек и сидела за трубой. Лизка на какое-то время позабыла о том, что натворила, и вся перелилась в нежность. Запихнула тощую кошку в рюкзачок, надела на грудь, запахнула куртку, выставив из-под нее усатую Муськину мордашку, и поцеловала кошку в лобик.

Таран в это время зашнуровывал ботинки, поглядывая на двор через застекленные рамы терраски. Собаки так и заходились в лае у запертой двери, царапали ее лапами. Теперь они представляли главную проблему, которую надо было решить.

Конечно, можно было просто-напросто приоткрыть дверь и шарахнуть по псам из пистолета — чего теперь стесняться, когда уже людей поубивали? Но Юрка вовсе не был уверен, что сумеет завалить обеих овчарок прежде, чем они вцепятся ему в горло или хотя бы в руку. Он хорошо помнил, как летом на ферме у Душина эти домашние волчары порвали одного из братков Седого. Тот одного пса успел застрелить, а два остальных его за малым не разорвали, если б Алексей Иваныч, царствие ему небесное, их не отогнал. Здесь собак было только две, но Таран отчетливо понимал, что ему и одного клыкастого хватит, если хорошо вцепится. К тому же для того, чтоб в них выпалить, надо было отворить дверь, ведущую на крыльцо. Хрен его знает, сумеет ли Юрка удержать ее? Овчарки зверюги мощные…

Юрка пока решил не рисковать. Подобрал Лизкины валенки и вернулся в кухню, где увидел трогательную сценку. Лизка сидела на стульчике рядом с печкой, нежно обнимая рюкзачок с Муськой, и терлась щеками о розовый носик своей любимицы.

— Я тебя никому не отдам! — бормотала мадемуазель Матюшина, явно не соображая, в каком пространстве-времени находится. — Я всех убью, но тебя не отдам!