Читать книгу "Наемник - Михаил Ахманов"

Пытаясь не вспоминать о страстных калифорнийских девушках, Каргин быстро просмотрел журнал. Нужная статья под заголовком «Потомок пушечных королей» нашлась в середине; ее украшало цветное изображение в полный лист – Патрик Халлоран собственной персоной, в рамочке из мортир, мушкетов, кольтов и кавалерийских сабель. Портрет, вероятно, скомпилировали с каких-то давних фотоснимков; Патрик на нем был вовсе не стар и выглядел цветущим рыжеволосым джентльменом лет сорока пяти, максимум – пятидесяти. Зрачки у него оказались серыми с зеленью, и Каргин, представив лица Мэри-Энн и Боба, решил, что цвет волос и глаз – фамильный признак Халлоранов. Может быть, все ирландцы были такими, светловолосыми или рыжими, с серо-зелеными глазами. В период тайных стажировок в Лондоне Каргин не отличал их от британцев, но под его командой в роте «би» служила пара молодцов из Типперэри, рыжих и осыпанных веснушками от бровей до пупа.

Полюбовавшись на портрет, он изучил историю династии – эти сведения занимали две страницы, а дальше автор, некий Сайрус Бейли, слегка касался дипломатической карьеры Патрика и плавно переходил к важнейшей и наиболее интересной для «Форчуна» теме – то есть к капиталам и финансам. Что до истории, то выяснилось, что первый Халлоран, прапрадед нынешнего, переселился на западный берег Атлантики в самом начале прошлого века, в эпоху наполеоновских баталий и войн за независимость, но прожил в Штатах недолго: породил единственного сына, завербовался в армию, защищал Детройт от англичан, а когда город был оставлен, бился на Великих Озерах под командой легендарного Оливера Перри, на его флагманском корабле. Погиб он со славой и в великий день – 10 сентября 1813 года в бухте Пут-ин-Бей,[19]где Перри разгромил британскую эскадру.

Жизнь прадеда Патрика, Бойнри Халлорана, была счастливой и долгой, хоть он отличался изрядной воинственностью – в юности дрался с семинолами в болотах Флориды, потом – с мексиканцами в Техасе, в дивизии генерала Тейлора,[20]из рук которого получил наградную саблю и звание капитана. Когда началась война между Севером и Югом, Бойнри было за пятьдесят, и он уже не рвался на поля сражений, а основал в Нью-Йорке фирму «Халлоран Арминг Корпорейшн» и правил ею тридцать лет, снабжая войска северян, а после – переселенцев в западные края, винтовками, ружьями и порохом.

Шон Халлоран расширил семейный бизнес, перенес штаб-квартиру компании в Сан-Франциско в тысяча девятисотом году и построил первую фабрику, где делали полевые орудия, револьверы, винтовки и «мэшин-ганз» – иными словами, пулеметы. Фабрика была полностью разрушена в начале века, в девятьсот шестом, во время страшного калифорнийского землетрясения, но Шон ее восстановил и даже благополучно пережил биржевой крах, случившийся в марте девятьсот седьмого. С началом Первой мировой войны дело его расширилось, но богатеть он стал еще раньше, заполучив контракт на пушки и винтовки для американской армии – в период интервенции в Мексику и сражений с отрядами Панчо Вильи.

Но самым удачливым в этой династии оказался Кевин Халлоран, отец нынешнего владельца корпорации. Кевин прожил семьдесят восемь лет, был женат четыре раза, поднял скромную оружейную фирму до уровня финансовой империи и во время Второй мировой производил уже не только полевые пушки, но также минометы, гаубицы и самоходную артиллерию с соответствующим боекомплектом. В пятидесятые годы, в самый разгар «холодной войны», ХАК приподнялась еще успешней – за счет заказов от бундесвера, японских сил самообороны и очень своевременно случившихся корейской и вьетнамской войн. До конца последней Кевин Халлоран не дожил, скончался в пятьдесят восьмом, оставив сыну процветающее и перспективное предприятие.

Дабы завершить историю рода, Бейли отмечал, что Кевин Халлоран являлся не только ловким, но также предусмотрительным дельцом. С полным основанием считая, что в оружейном бизнесе связи драгоценней капиталов, он направил сына по дипломатической стезе и продвигал его вперед с достойным похвалы усердием. В двадцать два года, закончив Йель в разгар мировой войны, Патрик очутился в Москве, в должности помощника секретаря американского посольства; в сорок пятом его перевели в Лондон, в сорок шестом – в Токио, затем последовали Турция, Иран, Египет, и хотя восхождение по дипломатической лестнице не было ярким, блестящим и стремительным, оно все же являлось довольно быстрым и неуклонным. В пятьдесят седьмом Патрик занял пост американского консула в Ла-Плате, Аргентина, и имел все шансы к сорока годам удостоиться должности посла – если не в Париже или Бонне, то, по крайней мере, в Афинах, Осло или Дублине. Судьба, однако, распорядилась иначе: Кевин умер, и королевский трон освободился для Патрика.

Далее обозреватель писал, что заслуга нынешнего босса ХАК вовсе не в том, что он довел годовой оборот компании до шести миллиардов, а в выгодном вложении прибылей и капиталов. Шесть миллиардов являлись только вершиной айсберга, причем не из самых высоких – так, оборот корпорации «Боинг» составлял тридцать миллиардов, но при этом крупный пакет ее акций принадлежал Халлорану. Надежды Кевина оправдались: связи Патрика в странах третьего мира оборачивались дивидентами в виде выгодных контрактов, контракты приносили прибыль, прибыль расчетливо вкладывалась в фирмы союзников и конкурентов, что позволяло держать и тех, и других на коротком поводке. В начале девяностых, когда Патрику перевалило за семьдесят, ХАК ничего не производила и даже торговала без прежней нахрапистой энергии, зато в ее активах были сосредоточены контрольные пакеты «Армамент системс энд продакшн», «Кольтс индастриз», «Глок ГмбХ», «Хаук Инжиниринг», «Макдоннел Дуглас» и трех десятков других компаний, производителей оружия. ХАК превратилась в огромный холдинговый центр; бывшие поставщики и партнеры были скуплены на корню, сделки их контролировались, политика, по мере нужды, подвергалась корректировке, а львиная доля доходов утекала в карман Халлорана.

О его личной жизни сообщалось немногое. В молодые годы он был человеком контактным, поклонником искусства и прекрасных дам, любителем выпить в приятном обществе, но с двух сторон свечу не жег; с его именем не было связано ни одного скандала – ни пьяных дебошей, ни соблазненных жен коллег, ни вывоза в дипломатическом багаже икон или других культурных ценностей. Вероятно, он обладал талантом не афишировать свои прихоти и не болтать лишнего, а рты недовольных и оскорбленных умело затыкал деньгами. Однажды, будучи в зрелых годах, он чуть не женился, но, поразмыслив, переменил решение: ему стукнуло пятьдесят, невесте – восемнадцать, и бурная супружеская жизнь могла отвлечь Халлорана от более важных дел. Но, как сообщалось в статье, он не прервал знакомства с отставленной невестой мисс Барбарой Грэм, и даже, когда та вышла замуж и сделалась счастливой матерью, принял участие в ее потомках.