Читать книгу "Пираты XXI века. Операция `Испаньола` - Антон Первушин"

Получив свою пачку листков, Алексей Стуколин застыл в ступоре. В то время, когда его друзья, Громов с Лукашевичем, высунув языки и обливаясь потом, усердно заполняли клеточки теста, проставляя время, он с четверть часа сидел без дела, тупо уставившись на непонятные циферблаты. Заметив его нерасторопность, к Стуколину подошёл пожилой майор, проводивший тест. «Что-то случилось, молодой человек?» – поинтересовался он участливо. Стуколин поднял на майора глаза и посмотрел виновато. «Я не понимаю, – сказал он. – Я не понимаю, что нужно делать». Майор мог бы забрать листки и указать Алексею на дверь: в том году желающих послужить Родине в рядах ВВС было предостаточно, но вместо этого он только вздохнул, присел рядом, отобрал у Стуколина шариковую ручку и показал, тыча в листок: «Вот здесь есть деления „три часа“, „одиннадцать часов“ и „двенадцать часов“. „Двенадцать“ даёт нам направление оси циферблата, „одиннадцать“ и „двенадцать“ вместе – сектор часа, эталон. Часовая стрелка находится у деления „три“. Значит, имеем третий час. Остаётся выяснить, сколько минут до трёх часов осталось. Где находится минутная стрелка?» – «Я понял! – закричал Стуколин радостно. – Часы показывают половину третьего!» – «Правильно, – подтвердил и одобрил майор. – Именно половину третьего». Он аккуратно вписал «2:30» в клеточки теста и вернул ручку Стуколину. Тот с рвением взялся за дело и успел в срок. Впоследствии, уже будучи курсантом Ейского авиационного училища, Алексей познакомился с добросердечным майором поближе. Выяснилось, что зовут его Аркадий Павлович и он имеет степень кандидата технических наук. В училище он преподавал курсантам высшую математику…)

Командир экипажа норвежского «Геркулеса», выслушав требования Стриженого, возмущённо мотнул головой, словно заупрямившийся гнедой жеребец, и тут его взгляд упал на Стуколина, точнее – на стуколинскую форму.

– Вы! – закричал он. – Вы – офицер! Вы должны подчиняться командованию. Вы нарушаете соглашение! Вы пойдёте под трибунал!

– Заткнись, дурак, – велел Стриженый почти беззлобно.

– Нет, почему же, – сказал Стуколин, недобро прищурясь и начиная поглаживать правый кулак. – Пусть говорит.

Но командир экипажа умолк. Сообразил, видно, что спорить здесь и что-то доказывать бесполезно.

– Ну так что? – напомнил о себе Стриженый. – Будем глазки строить или писать?

Не ясно было, понял командир экипажа норвежского транспорта смысл последней фразы или нет, но он отшатнулся, посмотрел на «пиратов» диковатыми глазами и что-то крикнул в люк на своём языке. Уговорили. Загудели сервоприводы, и рампа грузового отсека со скрежетом стала опускаться. Стоило ей только коснуться земли, как к транспорту, дав задний ход, пристроился первый грузовик. Парни в «косухах» принялись споро разгружать норвежца, передавая коробки по выстроившейся цепочке.

– Пойду осмотрюсь, – сказал Стуколин.

Стриженый рассеянно кивнул:

– Осмотрись.

Старший лейтенант спустился по трапу и обошёл транспорт. Его заинтересовало, что же на самом деле везли на «Геркулесе». Резона обманывать пилотов у господина советника Маканина не было никакого, однако принцип «доверяй, но проверяй» его ещё в этой жизни ни разу не подводил. Он подошёл к рампе грузового люка в самый разгар работ. Картонные коробки, деревянные ящики, металлические контейнеры и матерчатые тюки перемещались один за другим из раззявленной туши транспорта в крытые кузова грузовиков. Часть коробок Стуколин к своему удивлению узнал. Они были большие, довольно тяжёлые и обклеенные скотчем. На боках каждой из них красовались надписи:

Einmannpackung

(Combat Ration, Individual)

Typ II

Inhaltsverzeichnis

und Zubereitungsanweisung inliegend

Versorgungsnummer 8970-12-160-0298

NATO APPROVED

Опознав немецкий язык, Стуколин вспомнил, как году так в девяностом – девяносто первом к ним в часть 461-13"бис" привезли два грузовика таких коробок. В них оказались коробки размерами поменьше, содержащие индивидуальные пищевые рационы солдат Бундесвера. Этими коробками, называемыми так же «гуманитарной помощью», немцы расплачивались с Михаилом Сергеевичем Горбачёвым за «освобождение» Восточной Германии. Целых три месяца рядовые и офицеры воинского подразделения 461-13"бис" лопали консервированную свинину с консервированной же картошкой, запивая это дело растворимым кофе, порошковым лимонадом и подтираясь гигиеническими салфетками.

«Ну и сочетание, – подумал Стуколин, разглядывая знакомые надписи. – Транспорт из Норвегии, жратва из Германии, пилоты с Кавказа, а пираты – русские! Блин, жизнь, как на Невском проспекте».

Разгрузка транспорта заняла час. Стуколин последним в очереди к рампе стоять не захотел, а велел Жене Яровенко подогнать грузовик и, не сильно церемонясь, растолкал парней в «косухах».

– Так! – объявил он. – Эти, эти, эти и вон те ящики грузим ко мне. И пошевеливайтесь!

Парни заворчали, но ослушаться не посмели: авторитет Стриженого среди них был беспредельно высок. Натовскую амуницию: полевые комбинезоны, палатки, вещмешки и прочее барахло – Стуколин ворошить не стал, а выбрал четыре десятка больших коробок с провиантом от Бундесвера так, чтобы забить кузов почти до упора, к этому добавил три коробки с мылом и зубной пастой. Потом подумал и взял пару упаковок принадлежностей для полевой кухни.

Женя Яровенко тоже не остался в стороне. Глаза у него при виде такого количества дармового шмотья алчно заблестели. Он читал английские и немецкие надписи на упаковках и что-то там про себя соображал. Губы у него при этом шевелились. Потом он вдруг кинулся к одному из тюков, перетаскиваемых парнями Стриженого, и, вытащив штык-нож, болтавшийся в ножнах на поясе, вспорол грубую ткань.

– Ты чё делаешь? – возмутился один из парней. – Типа крутой, да?

Женя его не слушал. Он что-то тащил из тюка, вцепившись обеими руками.

– Спокойно, спокойно, – призвал к порядку Стуколин. – Здесь все свои. Делаем общее дело – зачем нам ссориться?

– А чё он? – не успокоился сразу парень. – Чё он ваще?

Стуколин подошёл ближе:

– Женя, ты чего?

Урча, как кот, дорвавшийся до свежей говядинки, Яровенко вытянул на свет отличную пилотскую куртку – из чистой натуральной кожи и отороченную мехом.

– Это мне, – заявил он с детской непосредственностью. – Мечта, а не куртка.

Стуколина так рассмешила эта чистая в своей искренности радость от бесплатного приобретения обновки, что он громко расхохотался. Возмущавшийся поведением Жени парень стоял над похудевшим тюком и ошалело переводил взгляд с лучащегося счастьем Яровенко на хохочущего старшего лейтенанта. Потом плюнул, покрутил пальцем у выбритого виска и сказал:

– Чокнутые, во!

Когда разгрузка закончилась, грузовики Стриженого освободили полосу. Теперь транспорт мог развернуться и взлететь. Пилоты «Геркулеса» не заставили себя упрашивать. Едва Стриженый отогнал свой командирский «джип» за пределы полосы, все четыре винта норвежца стали раскручиваться. Воздух снова наполнился рёвом двигателей, и «Геркулес» под улюлюканье и оскорбительные жесты высыпавшей смотреть его взлёт команды Стриженого поднялся в воздух.