Читать книгу "На распутье - Павел Дмитриев"

Но в результате ничего хорошего не получит и СССР. Разве что вполне удачный опыт применения зенитных комплексов (увы, наложенный на навыки пилотов США по уклонению от атак), жалобы некоторых ветеранов на несправедливую «оплату по чекам», несколько десятков погибших специалистов… Да военно-морскую базу в Камрани, быстро ставшую скорее головной болью и попросту брошенную в девяностых или нулевых. Совместное коммунистическое развитие длилось недолго и не оставило следов в виде развитой торговли или совместных предприятий. Зато американские туристы в две тысячи десятом году стали охотно посещать места былых боев, палили по мишеням из АК-47 и М-16 да прикидывали места для строительства заводов[87].

После семьдесят третьего Индокитай погрузится в пучину страшнейшей гражданской войны, жертвы которой будут измеряться миллионами человек. Более того, в конце семидесятых начнется пограничная вьетнамо-китайская война, или «первая социалистическая», о которой Петр, к сожалению, не смог сказать ничего, кроме слов «странная».

«Как улучшить положение СССР в этом конфликте? — в очередной раз задавал себе вопрос Александр Николаевич. И сам же отвечал: — Да никак!» И без того ситуация идеально работала на Советский Союз почти до конца семидесятых. Что будет дальше, не так и важно, к тому времени история прочно встанет на новые рельсы. Значит, нет нужды что-то менять в отношениях с «героически борющимся вьетнамским народом». Нужно успокоить Хо Ши Мина и генерала Зиапа, пообещать еще оружия, специалистов, поддержку в ООН. При этом всерьез работать по вопросам, влияющим на ситуацию внутри ЦК КПСС, тем более что почва для этого имелась благодатнейшая — на соседнем кресле дремал уставший Устинов[88].

…Вьетнам навалился сразу, стоило встать на верхнюю площадку трапа. Он походил на предбанник хорошо натопленной бани. Такие же жара и влажность, специфический аромат воздуха с запахом прелого листа и еще чего-то, свойственного только тропикам. Несмотря на ночь, физически густой воздух давил, казалось, на все клетки тела. Мгновенно ставшая мокрой рубашка противно прилипла к телу, появилось мрачное предчувствие, что лучший костюм придется выбросить после пыли и всепроникающей грязи тропических дорог.

Кондиционеров не оказалось даже в советском посольстве. Но это не помешало Шелепину уснуть сразу, как только удалось покончить с официальными церемониями и добраться до кровати.

— Да куда же его опять несет на ночь глядя? — сквозь зубы выругался Устинов и покрепче ухватился за поручень подпрыгнувшего на неровно засыпанной воронке газика. — Опять ночевать черт знает где.

— На позиции шестьдесят третьего дивизиона, — ответил Толубко[89], поудобнее устроившись на заднем сиденье. — У них много сбитых, и ракет тратят не более трех на каждую победу.

— Никогда не замечал за Шелепиным такой привычки — смотреть все самому, — продолжал ворчать Устинов, впрочем, без особого недовольства. — Даже меня загнал[90].

— Еще и с личным составом общается… — начал генерал, но, вспомнив известный всей «оборонке» стиль руководства собеседника, заканчивать не стал.

— Странно действует жара на Железного Шурика, — подвел итог секретарь ЦК.

Продолжать такую острополитическую беседу Толубко не рискнул, а там и водитель свернул с дороги на грунтовку. На следующем десятке километров стало не до разговоров. Несколько раз доходило до того, что бойцам охраны приходилось выталкивать застрявший ГАЗ-69 из тропической грязи.

На Устинова навалилась усталость, последние дни только железная воля позволяла держаться на равных с более молодыми попутчиками. Объезд четырех полковых групп ПВО, начатый после переговоров с Хо Ши Мином и Во Нгуен Зиапом, затянулся почти на неделю. Пяток газиков с начальством да несколько грузовиков с подарками и охраной без передышки мотались по джунглям Северного Вьетнама. Хорошо хоть, авиация США не стремилась засыпать бомбами автоколонну с высокопоставленной советской делегацией и временно прекратила все налеты на ДРВ, дав возможность свободно передвигаться в светлое время суток.

Первоначальный план был вполне в стиле традиций минувшей войны. Личный состав дивизионов заранее собирали в местах постоянной дислокации, выстраивали вдоль столов с приехавшим начальством, проводили митинг. Далее шли торжественное награждение, поздравления, пожелания боевых успехов и раздача посылок-подарков (в числе которых имелись четыре килограмма черного хлеба и банка селедки). В завершение следовал праздничный ужин с вином или шампанским, а после отъезда делегации выставлялась водка. Да что там, Дмитрий Федорович за свою жизнь участвовал в сотне подобных мероприятий.

Но товарища Шелепина стандартный сценарий категорически не устроил в первый же день. Он перенес сбор на утро, до неприличия кратко провел торжественную часть с вручением орденов и медалей «ребятам в спортивных кофтах»[91]. Затем последовали праздничный, но безалкогольный обед и выезд «в поля», на ракетные позиции. Так и повелось.

Как будто искал, к чему придраться. И ведь не зря! Безусловно, начало боевых действий вышло сверхудачным для ПВО Вьетнама. Комплекс С-75 «Двина» показал себя с самой лучшей стороны, расход ракет составлял менее четырех штук на самолет. Один из расчетов вообще отличился и сбил четыре самолета тремя ракетами[92]. Вражеская авиация была вынуждена перейти на малые высоты, пряталась в складках местности и несла существенные потери от ствольной зенитной артиллерии. Так что, привезенные из Москвы награды были заслужены честно.

Но противник попался далеко не слабый. Авиация США быстро изменила тактику, на глазах росли сложность и действенность средств электронного противодействия. Количество побед ПВО резко снизилось, расход ракет вырос почти в два раза, ракетчики начали нести серьезные потери от ракетно-бомбовых ударов. Обозначилась неприятная тенденция. Вот только сообщать об этом в своих отчетах генералы не спешили[93].