Читать книгу "Евангелие от Крэга - Ольга Ларионова"

Джанибаст, сутулясь под взъерошенным перовым бурнусом непомерно крупного серовато-зеленого крэга, собственной персоной подобрался вдоль стен к воротам. В правой створке был вырезан овал, затянутый сдвоенной шкурой какого-то тупого жавра, не поддавшегося, на свою беду, обучению по полной программе и поэтому не внесенного в податной список. Он ткнул кулаком в упругую мутноватую плоскость, которая в месте удара как-то нехотя просветлела, Джанибаст прильнул к образовавшемуся оконцу. То, что он узрел, повергло в изумление не только его самого, но и болотного крэга: тот от растерянности запрокинул головку назад и защелкал клювом, как клекочущий аист, так что его хозяин на несколько мгновений потерял дар зрения и не мог видеть, как стоящий за воротами человек – если только он был человеком сложил ладони лодочкой и поднес их к губам. Раздалась нестерпимая смесь скрежета и свиста – барабанные перепонки ободрало кремневым наждаком. Крэг резким движением вернул Джанибасту способность видеть, и тот сразу понял, что жесты, производимые пришельцем, недвусмысленно говорят об умственных способностях всех тех, кто смеет держать его по ту сторону ворот.

Джанибаст с отвисшей челюстью попятился, все еще не зная, как поступить; но жаврова шкура на правой створке ворот по-своему восприняла его спазматически чередующиеся «да» и «нет» и начала раскрываться такими же пульсирующими толчками. Пришелец ждал, нетерпеливо притоптывая серебряным сапогом и указательным пальцем делая вращательное движение, как бы говоря: «пошире, пошире…» Наконец он нагнул голову и, задевая верхнюю кромку дыры своим султаном из диковинных громадных перьев, перелез через порог и нелепым церемониальным шагом, по-журавлиному задирая и выбрасывая вперед длиннющие голенастые ноги, двинулся по загаженному собачьим дерьмом и горами костей пространству, претендующему на звание двора рыцарского замка.

Псы оторопело вжались задами в бревенчатые стены.

Джанибастовы прихвостни ссыпались с крыш и замерли недвижимо, но без малейшей боязни: на нелепом госте, кроме серебристо-белых сапог, пучка пышных перьев на голове и нитки стеклянных бус, не было абсолютно ничего.

Голого бояться просто невозможно. Он не может быть врагом.

Степень нелепости происходящего была столь велика, что могла сколь угодно долго продержать присутствующих на зыбкой грани между громовым хохотом и паническим ужасом перед черным ведовством, потому что диковинный чужак ко всему прочему был черный, как головешка. В нем вообще было много птичьего, от журавлиной походки и невиданных перьев, воткнутых в пук волос, собранный на темени, до не людской, зябкой позы, в которой он застыл, стоя на одной ноге и поджав другую. Непостижимо было то, что гость не нес на себе ни крэга, ни чародейского обруча, и тем не менее его глаза, неестественно светлые под густыми бровями, заплетенными в косички и заправленными вверх, в общий пук волос, внимательно ощупывали каждого из присутствующих, пока не остановились на обладателе сизо-зеленого крэга с драчливым розовым хохлом.

Лицо, осененное болотной зеленью, могло вызвать только крайнее омерзение: молодой, но уже морщинистый лоб, скошенные от висков к носу глазки, отсутствие подбородка под крошечным, как перепелиная гузка, ротиком. И громадные, чутко трепещущие ноздри – признак неуемности желаний. От такого чего хочешь дождешься.

– Ты! – крикнул гость, нацеливая угольный палец прямо в алеющее яблочко рта. – Выдь вперед. Я тебе поклоняться буду.

Джанибаст, как зачарованный, сделал несколько шагов, оскальзываясь на необглоданных костях. Остановился. В какой-то миг положение главы всей этой оравы, безошибочно угаданное чернокожим ведьмаком, толкнуло его на дерзкий вопрос:

– А сам-то ты кто?..

– Я – кширрафутарр! – гаркнул гость, выбросив вперед лоснящиеся ладони, на которых Джанибаст с ужасом насчитал только по четыре пальца. – Видал? Я кширрафутарр всеведущий, крэгопочитающий и победуприносящий. Только за то, что ты не узнал меня, в Темные Времена тебя заживо прикоптили бы на собачьей поварне. Но сейчас ты осенен благословением крэгов светоносных, и я преклоняюсь перед тобой!

Он собрался было грохнуться на колени, но невообразимая грязь под ногами удержала его от этого поползновения. Тогда он выдернул из пышного султана одно перо и, низко поклонившись, отчего его голая задница непристойно блеснула на не вовремя проглянувшем солнышке, положил его у ног вождя мятежников. В руке необремененного одеждами мага вдруг обнаружился серябряный, примитивной формы амулет не иначе как из сапога; амулет затеплился лиловатым язычком пламени, и перо, потрескивая, занялось быстрым огнем. Через несколько секунд оно уже было горсточкой праха. Колдун повозил пальцами по тому месту, где только что сгорело его подношение, потом выпрямился и широким, торжественным жестом коснулся своего лба, груди и того самого, что не было прикрыто даже брусничным листиком, хотя, по чести говоря, требовало бы здоровенного лопуха.

– Да будешь прославлен в веках ты, светлый разумом, бесстрашный сердцем и неутомимый в чреслах своих, о чем будут поминать потомки твои до пятьдесят седьмого колена. Поминать они будут, не сомневайся. А теперь перейдем к делу. Откровение, только что посланное мне… тебе не надобно знать кем, гласит, что ты чуть не совершил роковую для всех вас ошибку. Ты содержишь пленницу.

В глазах Джанибаста, как ни были они затуманены никогда не виданной волшбой и откровенно наглой лестью, мелькнул проблеск подозрительности.

– И ты собираешься швырнуть ее жавру, – продолжал колдун.

Настороженность предводителя передалась всей шайке.

– Так вот, ты не прав, – пришелец выдержал паузу ровно настолько, чтобы не позволить взорваться хору недоверчивых и возмущенных голосов. – Ты не прав, потому что казнить ее следует немедля!!!

– Я и сам думал… – начал было племянничек Иссабаста.

– Правильно. Соображаешь, – махровый султан одобрительно качнулся. Иначе уважать не будут. Только жавру скармливать ее не след, он к человечине пристрастится, потом в такой кораблик сунешься и ам! – слопали. Вместе с крэгом, учти! Это грех.

Джанибаст внимал благоговейно.

– Так что с твоей де-ви-цей, – при атом колдун гулко шлепнул себя по животу и гнусно заржал, что сразу же нашло живой отклик у джанибастовой сволочи, – мы сейчас распотешимся по-своему, без жавров осьминогих. Чего делиться, правда?

Джанибаст сделал глотательное движение, что должно было, вероятно, служить залогом согласия.

– Ну… и как? – слова вылетали из его крошечного ротика, как горошины совершенно непонятно было, как при подобном даре красноречия он умудрился объединить вокруг себя столь многочисленную когорту лесных головорезов.

– Как, как… – невольно передразнил его колдун. – А по-всякому! Мы ее по кусочкам! Один – сожжем, другой – утопим, третий – отошлем самому королю в его расписной урыльник (кого-то из доблестных сподвижников Джанибаста раскатисто стошнило), а ушки да пальчики разошлем по всем замкам зеленого Джаспера, чтоб никому неповадно было! Ну, начнем, благословясь. Чумазиков-то своих разгони по сторожевым постам, не ровен час кто-нибудь из принцев сунется, порядок навести.