Читать книгу "Пятый свидетель - Майкл Коннелли"

— Меня? О чем это вы?

Я не ответил. Оставив ее в недоумении, я покинул зал суда и, выйдя через двойную дверь, увидел свою клиентку и Герба Дэла, дающих аудиенцию многочисленным репортерам, выстроившимся перед ними полукругом. Я быстро подошел сзади, схватил Лайзу за руку и на полуслове оттащил в сторону.

— Н-н-ну, в-в-все, ребята, с меня хватит! — произнес я любимую реплику заики поросенка Порки из популярного мультсериала.

Лайза пыталась освободиться, но мне удалось удержать ее и увести прочь от толпы по коридору.

— Что вы делаете? — протестовала она. — Вы ставите меня в неловкое положение!

— Я ставлю вас в неловкое положение? Лайза, это вы сами ставите себя в неловкое положение, якшаясь с этим типом. Я же сказал, чтобы вы не имели с ним никаких дел. Вы только посмотрите на себя: выглядите так, словно вы — кино-дива. Это суд, Лайза, а не телешоу «Вечерние развлечения».

— Я рассказывала им свою историю.

Когда мы оказались достаточно далеко, чтобы никто нас не слышал, я остановился и сказал:

— Лайза, вы не должны вот так напрямую разговаривать с прессой. Все, что вы скажете, может вернуться к вам бумерангом и больно шарахнуть по голове.

— О чем вы говорите? Это была идеальная возможность представить им мою версию всей этой истории. Меня засадили в тюрьму по ложному обвинению, и настало время мне высказаться открыто. Я уже говорила вам, что к молчанию прибегают только те, кто виновен.

— Дело в том, что у окружной прокуратуры есть своя пресс-служба, и они копируют и записывают на пленку все материалы о вас, которые появляются в печати, на радио или телевидении. У них есть распечатки всего, что вы говорите. И если когда-нибудь вы хоть на йоту отойдете от своих слов, они тут же пригвоздят вас. Они распнут вас на глазах присяжных. Поймите же, Лайза, что все эти ваши выступления не стоят такого риска. Вам следует предоставить мне говорить от вашего имени. А если уж вы так горите желанием рассказывать свою историю лично, то мы приготовим и отрепетируем с вами ваши речи и спланируем стратегически наиболее выгодные появления перед репортерами.

— Но как же Герб? Он уверил меня, что я не…

— Позвольте объяснить вам еще раз, Лайза: Герб Дэл — не ваш адвокат, и приоритетными для него являются отнюдь не ваши интересы. У него есть свои. Это ясно? Почему я никак не могу вам этого втолковать? Вы должны отделаться от него. Он…

— Нет! Я не могу! Он единственный, кто действительно обо мне заботится.

— Ах, Лайза, у меня сейчас сердце разорвется от умиления. Если он единственный, кто действительно заботится о вас, почему он до сих пор разговаривает с этими людьми? — Я указал на плотную толпу репортеров и фотографов. Дэл продолжал разглагольствовать, безусловно, потчуя их всем тем, чего они хотели. — Что он им говорит, Лайза? Вы знаете? Уверен на все сто, что не знаете, и это, согласитесь, странно, потому что вы — подзащитная, я — ваш адвокат. А он кто?

— Он имеет право говорить от моего имени.

Пока мы наблюдали, как Дэл, возводя палец к потолку, взывал о чем-то, обращаясь к репортерам, я заметил, как открылась дверь зала, где мы только что заседали. Из него решительным шагом, сканируя коридор взглядом и держа в руке мое шестое ходатайство, вышла Андреа Фриман. Сначала ее внимание привлекла кучка журналистов, но потом она увидела, что в центре ее — не я. Когда ее радар засек меня, она сменила курс и стремительно направилась прямо ко мне. Несколько корреспондентов попытались окликнуть ее, но она сердито отмахнулась от них моим ходатайством.

— Лайза, идите к той вон скамейке, сядьте и ждите меня. И не разговаривайте ни с какими репортерами.

— А как насчет…

— Просто делайте то, что я говорю.

Когда Лайза отошла, Фриман приблизилась ко мне. Она была в бешенстве, я видел, как огонь полыхал в ее глазах.

— Холлер, что это за дерьмо?

Она потрясла над головой моим ходатайством. Я сохранил безмятежный вид даже тогда, когда она подошла ко мне слишком близко.

— Полагаю, совершенно очевидно, что это, — ответил я. — Это ходатайство об отстранении вас от дела, поскольку у вас возник конфликт интересов.

— У меня возник конфликт интересов?! Какой такой конфликт?

— Послушайте, Энди… ведь я могу называть вас Энди, не так ли? Если моя дочь так вас называет, значит, и мне можно, правда?

— Прекратите нести околесицу, Холлер.

— Пожалуйста. Конфликт, который я имею в виду, состоит в том, что вы обсуждали это дело с моей бывшей женой и…

— Которая, между прочим, является прокурором, работающим в том же учреждении, что и я.

— Это правда, но обсуждали вы его не только в офисе. На самом деле это случилось во время занятий йогой и в присутствии моей дочери, а возможно, и кое-где еще, насколько мне известно.

— О, перестаньте! Какой вздор.

— Вот как? Тогда зачем вы мне солгали?

— Я никогда не лгала. Что вы имеете…

— Я спросил, знакомы ли вы с моей бывшей женой, и вы ответили: шапочно. А на самом деле это неправда, не так ли?

— Мне просто не хотелось обсуждать это с вами.

— Значит, вы солгали. Об этом я в ходатайстве не упомянул, но могу добавить, прежде чем представить его суду. И пусть судья решает, важно это или нет.

Она сделала долгий выдох и обреченно сдалась:

— Чего вы хотите?

Я осмотрелся. Никто нас не слушал.

— Чего я хочу? Я хочу, чтобы вы поняли, что я тоже умею играть по вашим правилам. Вы решили вести себя со мной жестко, я тоже могу.

— Что вы имеете в виду, Холлер? Какой услуги за услугу вы требуете?

Я кивнул. Вот это деловой разговор.

— Вы понимаете: если завтра я подам это ходатайство, вы отойдете в область предания. Судья склонится на сторону защиты. Он постарается избежать всего, что могло бы ему навредить. Кроме того, ему хорошо известно, что в окружной прокуратуре работает куча вполне дееспособных прокуроров. Прислать вам замену ничего не стоит.

Я указал на свору репортеров, собравшихся в коридоре, большинство из них по-прежнему не отходили от Герба Дэла.

— Видите, какой ажиотаж дело вызывает в прессе? Увы, для вас все это останется позади. Вероятно, это самое значительное дело в вашей карьере, и оно уплывет от вас. Никаких пресс-конференций, никаких крупных заголовков, никаких прожекторов. Все достанется тому, кого пришлют на ваше место.

— Ну, я еще поборюсь, и далеко не факт, что судья Моралес купится на ваш бред. Я объясню ему без обиняков, что вы делаете: пытаетесь торговаться с окружной прокуратурой, пытаетесь избавиться от прокурора, которого откровенно боитесь.

— Вы можете сказать ему все, что угодно, но вам придется ответить судье — причем в открытом заседании, — как могло случиться, что моя четырнадцатилетняя дочь на прошлой неделе за ужином пересказывала мне факты по этому делу.