Читать книгу "Пророчество орла - Саймон Скэрроу"

— Никаких «но», центурион. Садись. Оба садитесь.

Помедлив достаточно долго, чтобы показать свое нежелание, центурионы все же сели. Вителлий с ехидной улыбкой устроился напротив. Подоспевший трактирщик принес вино, поставил на стол, наполнил им три серебряных кубка и удалился, чтобы не мешать беседе. Первым заговорил Макрон.

— Что ты здесь делаешь, командир?

— Еду к месту нового назначения.

— Назначения? — Макрон нахмурился. — Значит, ты вернулся на военную службу. И трибуном какого легиона ты будешь теперь?

— Трибуном? — Вителлий взглянул на него с удивлением. — Почему ты решил, что я остался в прежней должности? За прошедшее время я многого добился, благо мне покровительствует сам Клавдий.

Макрон подался через стол и, понизив голос, сказал:

— Если бы он узнал, что ты злоумышлял против него…

— Да, он не знает. И никогда не узнает, уважаемые. Он полностью доверяет мне, так же, как и Нарцисс. Поэтому не советую вам даже думать о том, чтобы обвинять меня. Подкрепить свои слова вам все равно нечем, и я добьюсь того, чтобы вам от этих обвинений было гораздо хуже, чем мне. Надеюсь, мы друг друга поняли, уважаемые?

Макрон медленно кивнул.

— Вполне, командир. Так все-таки, что ты тут делаешь?

— Я же сказал, еду к новому месту назначения.

— И что это за место?

— Все-таки, центурион, не забывай об уставном обращении. Особенно с учетом того, что служить нам вместе: я назначен префектом флота, базирующегося в Равенне.

— Ты? — У Катона аж челюсть отвисла. — Быть не может!

— Еще как может, уверяю тебя! Да, конечно, никакого опыта проведения морских операций у меня нет, но в этом мне есть на кого положиться. На самом деле передо мной стоит куда более важная задача, и в этом мне потребуется полное сотрудничество со стороны вас обоих. Я хочу, чтобы вы это усвоили.

Катон потер лоб.

— Ты один из тех, о ком говорил нам Нарцисс.

— Правильно. С этого момента вы находитесь под моим началом. И как командиры, приписанные к флотилии, и как агенты Нарцисса. Я буду внимательно следить за вами, и если вы дадите хоть малейший повод усомниться в вашей верности императору или мне, я тут же отправлю донесение Нарциссу. А вы знаете, что это значит, не правда ли? Короткий допрос у дворцового дознавателя — и позорная смерть. Вам не оправдаться, уверяю вас. Ваши жизни в моих руках. Служите мне хорошо — и будете жить. Я вам больше того скажу: вы можете сохранить свои жизни, но не можете получить все. А я смогу — и в один прекрасный день получу. И когда этот день настанет, для вас же будет лучше оказаться на моей стороне.

— Ушам своим не верю, — шепнул Макрон Катону.

— А зря, — отозвался Катон, стараясь скрыть свою тревогу. — Он говорит вполне серьезно.

— Твой юный друг прав, Макрон, — с улыбкой промолвил Вителлий. — Ну а сейчас, когда мы разобрались в ситуации и поняли друг друга, пришло время немного выпить.

Он взял кувшин, до краев наполнил каждый из кубков, поднял свой и, с улыбкой глядя на них поверх поблескивающего обода, сказал:

— Уважаемые, за наше сотрудничество. Наконец-то, как мне кажется, мы на одной стороне. — Вителлий поднес кубок к губам и стал пить, глядя при этом на центурионов, кубки которых, когда тот поставил свой на стол, так и остались нетронутыми.

Вителлий улыбнулся.

— Как вам угодно, уважаемые. В данном случае я прощаю вам ваше неуважение. Но попомните мои слова: если вы еще раз попытаетесь выказать мне хоть намек на неуважение и презрение, вы за это поплатитесь.

Глава девятая

Походная колонна собралась во дворе на рассвете. Центуриону, с приписанной к нему целой командой оптионов, было поручено отвести подкрепление маршем в Равенну. Первым делом эти командиры двинулись по казармам, сдергивая дрыхнувших бойцов с тюфяков и осыпая бранью, выгонять на улицу. Особенно плачевно выглядели устрашенные новобранцы, многие из которых выскочили на утренний холод, не успев толком одеться. Некоторые натягивали одежду и снаряжение уже в строю. Когда, наконец, все заняли свои места, собрали поклажу и изготовились к маршу, Макрон, окинув это воинство критическим взглядом, обратился к Катону:

— Не слишком впечатляющее пополнение, а?

Катон пожал плечами.

— Не лучше и не хуже того, с которым я в свое время прибыл во Второй легион.

— Да что ты говоришь! — Макрон покачал головой. — Поверь мне, Катон, я новобранцев на своем веку повидал достаточно. Это мутный осадок, с самого дна бочки.

Молодой центурион повернулся к нему.

— Что в тебе сейчас говорит, опыт или предубеждение?

— Если честно, и то и другое, — улыбнулся Макрон. — Но мы скоро увидим, кто из нас прав. Бьюсь об заклад, мы потеряем четверть этого стада, прежде чем доберемся до Равенны.

Катон пригляделся к людям, собравшимся возле обозных подвод. Большинство новобранцев и впрямь имели никудышный вид, у некоторых даже не было сапог; почти все выглядели тощими заморышами, а их одежду составляли чуть ли не лохмотья. Макрон был прав: то были представители городского дна, не сумевшие устроиться в гражданской жизни и от полного отчаяния записавшиеся в корабельную пехоту. Да, можно сказать с уверенностью, что ни один легион такое пополнение не принял бы, да и из корабельной пехоты немалую долю этих доходяг вышвырнут до того, как закончится предварительное обучение. Так или иначе, для многих из них это был последний шанс, а в такой ситуации человек или быстро ломается, или находит в себе внутренние резервы, мобилизуя силы и волю, о которых, может быть, сам не подозревал. Как это в свое время произошло и с самим Катоном.

Он снова повернулся с Макрону.

— Так сколько, говоришь?

— Что, хочешь побиться об заклад?

Катон кивнул.

— Ну и дурак, — ухмыльнулся Макрон.

Они бились об заклад не раз, и почти всякий раз Макрон выигрывал. Его опыт в большинстве случаев брал верх над попытками Катона оценить шансы с позиций рассудка. По правде сказать, упорство и вера в свою правоту, присущие его юному другу, трогали Макрона. Но не настолько, чтобы тот отказался от легких денег.

— А вот посмотрим, кто дурак. Ставлю первое месячное жалованье.

Макрон поднял брови.

— А не многовато будет?

— Нет, в самый раз. Месячное жалованье. Годится?

— Годится!

С этими словами Макрон быстро, пока друг не передумал, пожал Катону руку.

Окрик центуриона, поставленного во главе маршевой колонны, заставил бойцов прекратить болтовню и толчею в строю, тем паче что оптионы принялись расхаживать вдоль шеренг, выравнивая их с помощью длинных, крепких посохов, которые безжалостно пускали в ход против тех, кто не выказывал должного внимания и сноровки. Макрон с Катоном прошли в голову колонны — командующему центуриону, костлявому ветерану по имени Миниций, они уже представились. Тот встретил их дружелюбно, рассказал, что начинал службу в корабельной пехоте, потом много лет оттрубил во вспомогательных когортах, а некоторое время назад был снова переведен ближе к морю, с повышением. Понятно, что такая служба сделала его приверженцем суровой муштры, и никаких поблажек своим новым подчиненным он давать не собирался. После того как Катон с Макроном представились по всей форме и показали ему свои сопроводительные документы, тот предложил им занять места в переднем фургоне. Одна повозка должна была ехать во главе колонны, и еще три — позади. Их груз состоял из провизии, палаток для ночлега в пути, небольшого денежного сундука и почты. Катон огляделся по сторонам.