Читать книгу "Зеленоглазые джунгли - Картер Браун"

— Вероятно, вы часто его видите? — лениво спросил я. — Болтаете о старых временах, и все такое...

— Нет! — оборвал он.

— Должно быть, для Лу вы были ценным человеком, Тино? Клянусь, наверняка делали за него всю грязную работу. Действительно грязную, которую и обязаны были делать, иначе никогда бы не выросли до личного помощника. Во всяком случае, в ближайшие двадцать лет! — Я тепло улыбнулся. — Лу не забывает никого, кто ему помогал, старался устранить его невзгоды, он просто не такой человек! Когда вы в последний раз с ним встречались и болтали о прошлом? А также о настоящем?

— Не видел Лу ни разу. С того момента, как уехал в Европу вместе с мистером Нельсоном, мы не встречались! — Голос Тино на мгновение задрожал. — Я понял, чего вы добиваетесь, Холман, но это у вас не сработает, ясно?

— Ну, может, вы немного поговорили по телефону? — Я опять одарил его улыбкой.

— Не пытайтесь, Холман! — заплетающимся языком произнес он. — Это все!

— Не принимайте наш разговор так близко к сердцу, Тино, — посоветовал я. — Мне бы не хотелось, чтобы вы с утра выпустили весь пар!..

— Теперь у вас появился истинный друг, Холман, вы знаете это, не так ли? — прошептал он. — Буду приглядывать за вами все время! — И мягко закрыл дверь перед моим носом.

Я обошел вокруг дома и увидел две фигуры возле бассейна. С более близкого расстояния стали видны и некоторые детали. На этот раз Карола лежала лицом вниз. Лифчик ее красного хлопчатобумажного бикини был расстегнут, так что тесемки не мешали Джино Амальди натирать ей спину маслом. Лифчик не спадал — его поддерживала тяжесть грудей Каролы.

Было что-то языческое в безупречных линиях ее тела, в плавном изгибе от плеч вниз к тонкой талии, в округлости упругих ягодиц, в поэтичности длинных стройных ног.

Рядом с нею Амальди выглядел настоящим уродом скорчился, как невесть откуда взявшийся лысый сатир. Капли пота непрерывно катились по его груди и отвислому брюшку, массивные руки и ноги, поросшие густым черным волосом, казались слишком большими для его низкорослого тела. Ярко-красные шорты в белый горошек отнюдь не улучшали общее впечатление.

Он медленно поднял голову и посмотрел на меня. Тусклый взгляд его карих глаз не выражал ничего. И вдруг неожиданно хрюкнул.

— Похоже, вы усердно трудитесь, — вежливо сказал я и заметил, как напряглось тело Каролы при звуке моего голоса.

— Достаточно, папа Джино! — произнесла она. — Помоги мне!

Его короткие, похожие на обрубки пальцы засуетились с завязками, пока наконец не связали их неумелым бантом. Карола перевернулась на спину и села. Бант, сооруженный Амальди, должно быть, развязался, потому что лифчик бикини тут же свалился, обнажив все прикрываемое им великолепие. На миг я оцепенел, сраженный удивительным контрастом между темно-коричневым загаром, покрывавшим ее тело, и гипсовой белизной груди.

Спустя мгновение Карола без тени смущения вернула на место красную хлопчатобумажную ленточку и закинула обе руки за спину, чтобы крепче завязать узел. Звучный итальянский возглас сорвался с ее губ, а когда Амальди ответил ей сердитым взглядом, она откинула голову назад и весело рассмеялась. Потом, впервые с того момента, как я подошел, посмотрела прямо на меня и тут же резко оборвала смех.

— Как сегодня в джунглях, Карола? — мягко спросил я.

В нефритово-зеленых глазах сверкнуло что-то неопределенное. Я почувствовал палящие лучи солнца и уловил напряженную сосредоточенность Амальди — похожий на гориллу, он сидел на корточках и внимательно наблюдал за нами.

Высоко в кроне дерева неожиданно зловеще закричала птица и резко взмыла в небо.

— Сказала же тебе, Джино, чтобы ты оставил меня одну! — прошептала Карола. — Почему ты не хочешь выполнить мою просьбу? В чем дело?

— Он получил анонимную телеграмму, когда был в Риме. В ней говорилось о вас и о Таланте, — сообщил я. — Сказал вам об этом?

— Это ничего не значит! — отмахнулась она. — Если бы я только знала, как вам это объяснить!

— У него было много времени на раздумья, — сказал я, не обращая внимания на ее слова. — Проносясь в самолете над облаками, Джино не мог больше ни о чем думать, как только об этой телеграмме и о вас. В его мозгах все перевернулось. Амальди — человек сильных примитивных страстей. Другими словами, человек, способный преобразовать небольшую эмоцию вроде ревности в нечто большее, вплоть до ненависти...

— Я не все слова понимаю, — раздраженно сказал Амальди.

— Он говорит, что ты ревнивый мужчина, папа Джино, — пояснила Карола безучастным тоном, не спуская с меня глаз. — Говорит, что телеграмму, в которой говорилось обо мне и том артисте, ты получил в Риме.

— С этим покончено, сага! — Тон его голоса полностью соответствовал произнесенным словам. — Я побил тебя, ты пожалела, что сделала глупость. Так что с этим покончено.

— Слышите, Рик Холман? — спросила Карола натянуто. — Все кончено. Он побил меня, а я пожалела о том, что сделала.

— Вы использовали его, а он использовал вас. Эта взаимная договоренность снова отлично действует, не так ли?

— Да, отлично! — отрезала она.

— Снова! — простонал Амальди. — Не понимаю, сага!

— Ничего существенного, папа Джино. — Она притворно улыбнулась мне. — Совсем ничего.

— Он скоро уйдет? — спросил Амальди с надеждой. —Мне не нравится терпеть его рядом. — В его голосе появилось негодование. — Прошлый раз ударил меня совсем без причины! Он — сумасшедший!

— Ты прав, — счастливо рассмеялась Карола. — Слышите, Рик Холман? Вы сумасшедший! Так что уходите и оставьте нас одних, сумасшедший, потому что нам не нравится терпеть вас рядом!

— Уйду! — успокоил я ее. — Это была последняя моя попытка что-то объяснить одинокой, потерянной маленькой Кароле Руссо! Мне следовало остаться дома. Как сказал этот человек: вы были ничем, когда он вас нашел? Так вот, он достаточно хитер, чтобы держать вас в таком состоянии и дальше. А теперь вы уже свыклись со своим положением и не представляете себе ничего другого. Возможно, стремление быть ничем — довольно паршивое желание, но я скажу вам, милая, вы сами этого хотите!

Карола резко отвернулась.

— Оставьте меня!

— Навсегда! — пообещал я.

— Уходите?

— с нескрываемой радостью спросил Амальди, оживившись.

— Да, ухожу, хищное, хваткое первобытное чудовище! — Я говорил дружеским теплым тоном, не переставая улыбаться. — Искренне надеюсь, когда-нибудь ваши человекообразные ужимки и обезьяноподобные привычки вызовут у какого-нибудь директора института зоологии желание заключить ваше тело в клетку!

Амальди лучезарно улыбнулся, потряс головой и спросил: