Читать книгу "Провозвестник Тьмы - Сергей Сезин"

Один из горсветовцев – спецов по мародерке, сейчас сильно поднялся, в городской совет вошел. Глядишь, он теперь бросит опасное дело – шарить вокруг Тьмы, а займется менее хлопотным, вроде производства кирпича. А город у него этот кирпич покупать будет. Только у него и по нужной ему цене. Как же его звали? Не, уже не вспомню, кажется, Филипп. Или Федор? А, собственно, это не суть важно. Итого до апреля я совершенно свободен, как Пятачок до пятницы, но нужно кое-что сделать.

Первое – пристроиться к какой-то команде мародеров.

Второе – раздобыть какое-то оружие вроде винтовки или автомата. С одними пистолетами к Тьме не ходят.

Да и пристраиваться к команде с пистолетом – это явно вызвать недоверие: а не шпион ли перед нами? Всякие «безопасности» мародерку сильно не угнетали, но слыхал я и рассказы, что они могли заставить мародера поделиться секретом местонахождения очень ценных вещей. Чтобы тот засветил сразу весь оружейный склад, а не таскал оттуда оружие понемножку. Не исключаю, что не в убыток себе безопасники работали. Сейчас у них там перестановки, и явно будет крен в сторону свободы предпринимательства. Но при этой свободе могут и официально мародерку обложить налогом. Так что нечего смущать мародеров видимостью шпионажа. Итак, я ищу команду, которая за долю малую (ну, процентов десять) согласится взять меня в сезон охоты на поиски. Скатаюсь с ними разок-другой, а потом попрошу подвезти – тоже за долю малую. Ну и, если удастся, на заработанное разжиться оружием получше.

В городе отношение к оружию было терпимым – нельзя иметь только гранаты и пулеметы в частном владении. Хотя вот пулемет вблизи Тьмы как раз и не помешал бы. Там твари, судя по рассказам, табунами могут ходить. А один горсветовец рассказывал, что они во время мародерки встретили тварь размером с бегемота. Они с напарником как его увидели – так дернули назад, что дух перевели аж на городском КПП. Ну да, это для нас бегемот – такая туша в зоопарке: лежит себе, в водичке задницу мочит, а в Африке – это весьма опасное животное, особенно для людей на лодке. А как-то я видел бегемотика в Харьковском зоопарке и удивился тому, что бегемоты могут быть очень красивыми.

А что же себе взять из длинноствольного?

Тогда, когда здесь минувшая война была, пехота вооружалась либо чем-то под пистолетный патрон (официальное название «пистолет-пулемет», в просторечии «автомат»), либо чем-то под винтовочный патрон (винтовка хоть магазинная, хоть самозарядная). Есть тут и то и другое. А еще в Отечественную появились зародыши будущего оружия, которое сейчас тоже называется «автомат», или «штурмовая винтовка». Их патрон – это как бы нечто промежуточное по силе между винтовочным (3,2 грамма пороха) и пистолетным (полграмма). Сколько среднее арифметическое из этих двух весов получается? 1,8 грамма? Ну, вот почти столько и имели тогдашние промежуточные патроны, лишь чуть меньше. И тем достигали того, что могли поражать противника дальше, чем прежние ППШ, но ближе, чем прежние винтовки. Как раз на 600–800 метров, что в принципе вполне хватит пехотинцу. И из-за снижения навески пороха можно было даже уверенно стрелять очередями. Вот «калашников», знакомый вам, это обеспечивал. Автоматические винтовки под прежние мощные патроны работали плохо – сильноват был патрон для них, чтобы стрелять очередями и попадать куда целишься.

До «калашникова» в этом мире еще не додумались, но немецкие «штурмгеверы» тут уже были, правда, они назывались по-другому. Еще не мешало бы поискать американский карабин М2. Он тоже может стрелять очередями. Его самозарядного брата М1 я тут видел во множестве. Так что если можно таким оружием владеть, надо искать «штурмгевер» либо М2. Если же никак нельзя, то здешний вариант ППШ. И к нему патронов триста. Нет, надо больше, ибо я из такого не стрелял. А патрон к нему очень мощный для пистолетного. Хоть попробовать стоит, удержу ли в руках его, прежде чем покупать.

А гранаты? Ну, это только во сне златом. Хотя не мешает поинтересоваться у сведущих людей про немецкие гранаты. Я слышал про них кое-что, а вдруг здесь они отличаются от тех, про которые я слышал там… Ну и надо подумать о подсумках и всяком прочем. Может, и каску раздобыть?

Зима заканчивалась, и вот-вот должна была грянуть весна. Вы же знаете, какое это время – время ожиданий: когда же наконец? Когда наконец уйдут эти надоевшие снег и лед, когда темнеть не будет так рано, когда наконец пригреет солнышко и можно будет сбросить надоевшую тяжесть зимней одежды, когда появится первая зелень, когда еще раньше, чем подснежники, расцветут окружающие женщины… Время ожиданий, время томления, время готовности… К чему? А к тому, что пошлет судьба. То ли роман с соседкой, то ли нечто более грандиозное… Самое главное – надеяться на это. Поэтому город жил надеждами. Правда, больше на весну, нежели на что-то другое.

А я? А, «не для меня придет весна и Дон широкий разольется…»

У меня были другие ожидания. Ожидание встречи с тем, что звало меня, и ожидание следующей междоусобицы. Причем второе ожидание было ярче. У меня не было доступа к городским большим шишкам, потому я пользовался теми слухами, которые все бродили и бродили по городу. Возможно, мой мозг, как и положено больному сознанию, выискивал в окружающем только то, что укладывается в его ожидания (то бишь в паранойю), но… Не бывает однократных переворотов. Пришли другие люди, плохих поменяли, хороших поставили. И все на этом? Нет. Смена власти – процесс длительный и болезненный. Только не все ее этапы хорошо видны снаружи. Вот вспомним время после нашей Гражданской войны. Нашей, потому что, извините, я в этом Углегорске привык так говорить. Ибо кругом хватало людей, у которых история текла как-то не так. Некоторые привычки въедаются.

И вот довольно долго там происходил странный процесс выбивания народных вождей. То есть тех, кто выдвинулся в руководители народных масс и мог эти массы вновь возглавить. Хотя вроде бы даже война закончилась. Но, видимо, у кого-то эти вожди не вызывали уверенности, что будут вести себя как надо в случае чего.

21-й год – в тюрьме застрелен часовым командарм Второй конной Миронов. Не расстрелян, а отчего-то застрелен часовым на прогулке. Не при побеге, на прогулке.

25-й год – умер при операции нарком Фрунзе.

25-й год – застрелен неким Зайделем командир корпуса Котовский. Якобы из какой-то ревности к жене Котовского, которая Зайделя как мужчину в упор не видела.

27-й год – умер при непонятных обстоятельствах Петр Щетинкин. О нем сейчас мало кто знает, а был он руководителем партизанского движения в Западной Сибири. Под его началом воевали десятки тысяч партизан.

Ну да, кто-то может вообразить себя влюбленным в чужую жену и нажать на спуск. И человек, не убитый во многих боях, умрет от руки «влюбленного».

Да, после операций до сих пор умирают люди. А тогдашнее средство для наркоза хлороформ может и само по себе убить оперируемого.

Да, о смерти Щетинкина, что он не умер от болезни, а убит, сообщил некий перебежчик, которому верить можно, а можно и не верить с совершенно равными основаниями.

Каждый случай может читаться совершенно по-разному. Но когда этих случаев четыре? А я могу и не знать, что были еще подобные смерти. Ах да, был еще знаменитый партизанский командарм Ефим Мамонтов, с которым тоже случилась странная смерть в эти годы…