Читать книгу "Вернуть общак - Сергей Зверев"

Пастор словно ждал этой мысли.

– Предложения? – мгновенно спросил он. Складывалось впечатление, что решение вор принял давно, но желал подтвердить его верность.

Соха понимал малую значимость своего мнения, однако чувствовал, что попадает в тему.

– Нужно… – Пауза затянулась настолько, что вор пыхнул дымком в последний раз, выкинул в окно сигарету и некоторое время сидел молча.

Выждав какое-то время, он почти через силу выдавил:

– Начал хорошо. А что нужно-то?

– Не мне тебе советовать, – осторожно бросил Соха.

– Да ладно. – Пастор отмахнул в сторону сигаретный дым. – Ты мне уже один раз посоветовал. Сейчас даже не знаю, что делать после твоего совета. Может, еще чего умного выдашь? Судью в подвал посадить? Или Тимура замочить? Давай, Соха, у тебя обширное поле мозговой деятельности!..

– Пастор! – Соха обиделся, но вида не подавал. – Мочить, конечно, никого не нужно, но Тимуру стоит дать понять, кто ты такой. Если его бакланов стегануть как следует, то ему самому неприятно станет. Он не по чину берет на себя.

– А ты по чину, если собираешься вора судить? – Пастор прекрасно знал, что Соха прав и его собственная пресловутая воровская натура как раз в этом месте проигрывает.

Соха говорил верно. Тимуровские отморозки лезли не в свое дело, и с этим нужно было закончить раз и навсегда. О самом Тимуре вор пока не думал, хотя в подкорке мозга уже шевелилось решение.

– Он с тобой не считается, – пробубнил Соха. – Его парни нагло переходят тебе дорогу в том месте, где решается вопрос о жизни и смерти. Так ты со своими понятиями далеко не уедешь. Да и я вместе с тобой. Говорю тебе – стегануть надо!.. Если ты с Тимуром по-хорошему договариваться не желаешь, тогда нужно бить. Он почему-то не слишком церемонится с воровскими законами.

Соха был прав, причем настолько, что у Пастора исчезли последние сомнения.

Тут Соха высказал мысль, которая заставила вора включить двигатель и тронуться с места:

– Кстати, а где сейчас судья? Нам надо бы не тут стоять, а Костина из вида не выпускать.

– Давай-ка на улицу Волжскую проскочим, – скомандовал сам себе Пастор. – К седьмому дому.

Смоленск – не настолько большой город, чтобы в нем можно было затеряться. Антона они нашли уже через сорок минут около прокуратуры. Тот вышел из здания, надел темные очки и зашагал в сторону автобусной остановки.

За полчаса до описанных событий, когда Пастор только заезжал на стоянку, чтобы предаться размышлениям, Антон входил в знакомые ворота транспортной прокуратуры.

– Проходи, Антон, садись! – Хозяин кабинета нажал на кнопку и распорядился: – Мила, чай и печенье!

– Вадим, кажется, впервые в жизни я не знаю, что делать. А если точнее, то мне это отлично известно. Но я никак не могу преступить черту между пониманием ситуации и реальным действием.

Прокурор, как оказалось, и спал сегодня лучше, и ел с большим аппетитом, поэтому голова у него была светлее, и мысли носили направленный характер. Он прекрасно соображал, о чем ведет речь Костин, знал его характер, принципы и понимал, что сейчас творится в его душе.

– Антон, если хочешь, я прямо сейчас переоденусь и пойду с тобой. – Глядя в удивленное лицо судьи, он продолжил: – Захватим пару ребят в погонах, которых именуем своими друзьями, и отправимся на войну. Хочешь? Только стоит ли ее начинать? Или, может, заявление в полицию напишем? Я, кстати, понял, почему ты был прав тогда. Знаю, что это будет бесполезно. Кому понадобятся эта война и твое заявление? Кому? Через пару дней тебе и нам насверлят в головах дыры. На этом все и закончится!

– Вот именно поэтому я и пришел к тебе! – рявкнул Антон. – Но мне не нужна помощь в том смысле, в котором ты ее предлагаешь. Вадим, я очень хорошо знаю, что нужно предпринять, но мне трудно сделать первый шаг. Костин вздохнул, и это заставило Пащенко рассвирепеть.

– Знаешь, что надо делать? Очень хорошо!.. – Вынув из своей пачки сигарету, он прикурил. Его руки едва заметно дрожали.

– Знаешь, тогда что же ты мнешься? Честь свою боишься замарать? А помереть средь бела дня не угодно?! Тебя закон много раз защищал, а, судья? Ты, человек, который трясется над каждым решением, стремясь правильно озвучить букву закона, чем защищен от подонков, которые напрямую тебе заявляют, что ты станешь трупом?! Законом, да? Антон, в Штатах у каждого судьи свой кабинет для отдыха, для работы, спальная и даже бассейн! Это на рабочем месте! Попробуй-ка там испугать судью! ФБР яйца вырвет любому страшилке! Если уж мы родились в этом дерьме и приняли его, то, дорогой Антон, нужно выживать. Потому что здесь мы при любом раскладе делаем именно это и, уж поверь, в большинстве случаев не пользуемся законом. Потому что он в нашей стране носит карательный характер для граждан! Это мы придумали девиз о том, что уровень преступности в стране определяется не количеством правонарушений, а умением властей их раскрывать! Мы, чтобы оправдать свою беспомощность перед своим же законом! Кто тебя защитит от Пастора? Закон? Я посмотрю… Ты имеешь бассейн? А на курорте когда отдыхал? А машина какой марки у тебя стоит в гараже? Фигню говорю, потому что у тебя и гаража-то нет! А вот просто жить, наверное, хочется? Даже без гаража и Крыма, да? Что, разговор не нравится?!

– Не нравится!

– Тогда иди, Антон, на улицу и получи пулю в голову. – Пащенко откинулся на спинку стула. – Это не то, случайно, что ты придумал, но не решаешься осуществить? Если нет, то я надеваю пиджак, и пойдем на улицу вдвоем. Это то, что могу предложить я. А если, Антон, ты задумал на самом деле что-то настоящее, что может сделать грамотный мужик, то все, о чем ты меня попросишь, будет сделано так быстро, как только я смогу с этим справиться.

Костин получил все, за чем приходил. Сейчас он сидел на стуле, разглядывал в окно ребятишек, копающихся в песочнице, и говорил непонятно кому спасибо за то, что у него есть Пащенко.

– Будь на связи. – Антон встал из-за стола, взглянул на секретаршу Милу, заходящую в кабинет с подносом, как с караваем, и задвинул стул на место. – Просто будь на связи.

Пройдя метров триста, Антон спиной почувствовал опасность. Они бывают нескольких видов – неприятность, угроза и опасность смертельная. Он выбросил в урну докуренную сигарету и сначала ощутил в себе некую нервозность. Это была неприятность, происхождения которой он не понимал. Вскоре Костин подошел к магазину, торгующему дамской бижутерией. Вместо того чтобы разглядывать стеклянные безделушки, он посмотрел в витрину, используя ее как зеркало, ощутил тревогу и воспринял ее как угрозу.

В двадцати метрах сзади него плавно притормозила белая иномарка с затемненными стеклами. Проверяясь, Костин развернулся и быстрым шагом двинулся дальше. Человеку, даже спешащему, все равно остановиться легче, чем машине. Он пересек улицу, дошел до витрины магазина по продаже детских игрушек и снова вгляделся в стекло. Белая иномарка останавливалась у него на глазах, выдерживая те же двадцать метров. Несмотря на ситуацию, ему вдруг стало смешно. Над ним же издеваются – почему бы и ему не ответить тем же?