Читать книгу "Палач в белом - Михаил Серегин"

– Пожалуй, да, – ответил я. – Предпочел бы прожить жизнь в тех исторических пределах, когда не было галопирующей инфляции...

Марина презрительно сжала губы.

– Ты, как всегда, упражняешься в остроумии. Бесчувственный и ограниченный тип, как и все мужчины. А я бы действительно хотела родиться в те далекие времена, когда у людей еще были живы чувства и совесть. Мне бы хотелось быть тургеневской героиней, бродить в одиночестве по тенистым аллеям, грезить о романтическом идеале, плакать в подушку и помогать бедным...

Мне подумалось, что эти мечты, при всей их невинности, трудноосуществимы теперь даже в мелочах. Взять хотя бы тенистые аллеи. В общественных парках они всегда чреваты сюрпризами, и в самые романтические минуты на них вдруг, как черти из коробочки, появляются встрепанные парочки, в волосах которых запутались травинки и прошлогодние листья, или почтенное семейство с выводком вопящих, перемазанных мороженым детей, или компания развинченных рэперов с оглушительным бум-боксом, или смертельно пьяный и безнадежно заблудившийся мужик, чем-то неуловимо похожий на трактор, пробивающийся через целину. Но вслух я сказал:

– Тогда тебе повезло. Ты родилась как раз вовремя. Разве что тебе не нужно бродить в одиночестве и грезить об идеале – он рядом с тобой. Причем вышло так удачно – я как раз бедный, и ты можешь помогать мне хоть двадцать четыре часа в сутки...

Марина осмотрела меня критическим взглядом, в котором прятался едва сдерживаемый смех.

– Увы, – сказала она. – Ты прав только насчет бедности. Да и то, скорее это бедность духа... Ты даже не способен уразуметь моих нравственных исканий...

Я изобразил на лице важность и ответил:

– А вот это уже полнейшее заблуждение. Я, как тебе известно, имею диплом врача, а таковой диплом косвенно свидетельствует, кроме всего прочего, о высокой нравственности его обладателя!

– Многие пытаются прикрыть дипломом ту зияющую пустоту, которая на самом деле царит в их душах, – веско возразила Марина. – А в твоем случае я вообще бы настаивала на экспертизе. У меня есть серьезные основания полагать, что ты свой диплом приобрел на черном рынке.

– Вот они, тургеневские героини! – горько сказал я. – Едва жертва расслабилась – тут же экспертиза, подписка о невыезде...

Марина работала криминалистом. Во времена отчаянного передела собственности на нее было совершено покушение. Она осталась жива, но с практической работой было покончено. Теперь она преподавала в Высшей школе милиции. Поэтому я полагал, что моя шутка не вызовет у нее отрицательной реакции. Однако она посмотрела на меня достаточно скептически и укоризненно покачала головой.

– Нет, – сказала она с грустью. – Я действительно начинаю понимать феминисток и лесбиянок... Мужчина никогда не сможет постичь мир женской души. Мужчина груб и незамысловат, как носорог... Ты со мной согласен?

– Ну, не все, – в тон ей ответил я. – Вот я слышал, что мужчины-гомосексуалисты очень даже могут постичь мир женской души. Тебе не приходилось общаться? Кстати, мне недавно по секрету сообщили, что мой новый завотделением – «голубой»!

– Кстати, как тебе работается на новом месте? – серьезно спросила Марина, пропуская мою информацию мимо ушей. – Ты ничего мне не рассказываешь...

– Может быть, не будем о грустном? – с улыбкой заметил я.

Марина в притворном ужасе подняла брови.

– Неужели твоим пациентам настолько не повезло?

– Пациентам всегда должно не везти, – назидательно сказал я. – Если им будет везти – врачи могут остаться без работы. Но я не хочу говорить о них сейчас в принципе. Сейчас я хочу говорить о любви.

– Господи! – сказала со вздохом Марина. – Что ты знаешь о любви?!

Я порывисто притянул ее к себе и сжал в объятиях. Тугие темные пряди волос, пахнущих каким-то сладким опьяняющим ароматом, коснулись моего лица. Я нашел губами ее губы, мягкие и горячие, и впился в них долгим сумасшедшим поцелуем. Где-то совсем рядом я увидел огромные, заволакивающиеся дымкой глаза...

И в эту минуту затрещали кусты, послышался сдержанный невнятный мат – и мы отпрянули друг от друга, точно застигнутые врасплох школьники.

На тропинку вышел он – вдребезги пьяный мужик с лицом, напоминающим бульдозер. На волосах его налипла паутина, в углах губ блестела слюна, глаза смотрели безумно и подозрительно. Казалось, он уже давно живет в зарослях и отвык от человеческого общества.

– Где здесь... главная арена? – мрачно спросил он, еле ворочая языком.

– Что вы имеете в виду? – вежливо поинтересовался я.

Он с минуту разглядывал меня уничтожающим, разъезжающимся взглядом, а потом длинно выругался и сплюнул в траву.

– Стоят тут! – заявил он раздраженно и пошел куда-то по тропинке, шатаясь и сыпя ругательствами.

Марина, не выдержав, расхохоталась и, схватив меня под руку, увлекла в противоположную сторону.

– Видишь, как ты был не прав? – улыбаясь, сказала она. – Давай все-таки говорить о работе...

Я был смущен и раздосадован.

– Похоже, только это и остается, – сердито сказал я. – В этих зарослях людей больше, чем травы...

– Ты, как всегда, преувеличиваешь. Травы все-таки побольше... И, однако, что у тебя новенького? Мне правда интересно.

Некоторое время мы молча шли по тропинке сквозь узорчатую сеть лиственной тени. Марина весело поглядывала на меня, ожидая, может быть, какого-то забавного рассказа. Но меня озаботило новое обстоятельство. Уже давно меня подмывало признаться Марине в своем промахе, но по многим причинам я не решался этого сделать. Видимо, мое молчание было красноречивым, потому что Марина, нетерпеливо подергав меня за рукав, сказала капризно:

– Ну что ты так загадочно молчишь? Я же вижу, что у тебя есть что-то на уме? Выкладывай, а то я умру от любопытства.

– Мне действительно есть что рассказать, – сумрачно пробормотал я. – Но, боюсь, ты умрешь, когда это услышишь. Дело в том, что я опять влез в одну историю.

– Только не говори, что ты опять затеял частное расследование! – поспешно сказала Марина.

– Ну... тогда, собственно, рассказ уже закончен, – виновато ответил я.

Марина остановилась, с неожиданной силой развернула меня к себе лицом и строго уставилась мне в глаза.

– Немедленно скажи, что ты пошутил! – потребовала она. – Я еще не пришла в себя от твоего первого расследования!

– Нет-нет, здесь нет ничего опасного, – заверил я. – Частный случай. Просто опять я попал впросак, и меня мучает совесть.

– У тебя опять похитили женщину? – догадалась Марина.

– Слава богу, нет, – поспешил я ее успокоить. – Просто однажды на вызове мне предложили убить человека.

На лице у Марины промелькнуло изумление, недоверие и даже ироническое выражение – она все-таки решила, что я шучу.