Читать книгу "Славянский кокаин - Фридрих Незнанский"

— Негры-то? — переспросил неполиткорректный Турецкий, припоминая упомянутую часть тела Кэт, с которой некогда он был неплохо знаком.[1]— Да в Москве их пруд пруди. Только, конечно, не с фамилией Рогачевская. И потом, они довольно смирные, насколько я в курсе. А Рогачевский — был такой генерал, только он, наверно, давно копыта откинул.

Кэт молча проглотила «негров».

— Да? А у нас в Нью-Йорке все беды от арабских террористов, ниггеров и русско-итальянских мафиози, и для меня все они — одна большая черная задница!

— Кэт, у меня был вчера трудный день, я хочу спать и не стану ломать голову над твоими поэтическими сравнениями. Говори, будто отправляешь телеграмму, — потребовал Турецкий.

— Да, сэр! — радостно согласилась Кэт. — Ваша русская мафия… я понятно выражаюсь?

— Вполне, — буркнул в трубку Турецкий и снова сладко зевнул.

— У меня поперек горла! И я прошу, мистер президент русских сыщиков, дай мне шанс залезть в мозги к Майе Бакатиной, которая живет в Москве. Это имя тебе о чем-то говорит?

— Абсолютно ни о чем.

— Как?

— Так. Я не знаю и знать не желаю эту Майю.

— Ты меня огорчаешь, друг.

— Извини.

— Но ты должен был о ней хотя бы слышать! — настаивала Кэт.

— А я почему-то уверен, что не должен.

— Это вдова недавно погибшего крупного босса вашей русской наркомафии в Нью-Йорке.

— Не нашей, а вашей, — поправил ее Турецкий. Грубоватая Кэт уже начала его доставать, и если бы не приятные воспоминания, Турецкий давно бы уже положил трубку.

— О нет, это ваша русская мафия!

— Которая действует не в Москве, а в Нью-Йорке. Стало быть, это не московская мафия, а ваша, нью-йоркская русская мафия!

— Мистер Турецкий, ты решил забросить меня, как баскетбольный мяч, в корзину под названием Интерпол? Мы же столько лет помогали друг другу… Скажи, что это у тебя просто плохое настроение.

— Уже говорил, что у меня был трудный день.

— Это ничего! — успокоила Кэт.

— Ну конечно, для тебя это ничего. Ты там сидишь на своей черной заднице, и у вас там вечер, а я после сумасшедшего трудового дня еще не спал, несмотря на то что в Москве утро! — чуть не закричал в трубку Турецкий.

— О, наконец ты проснулся, мистер первый следователь России! Скажи, через пару дней ты сможешь встретить в Москве нашего лучшего агента и помочь ему поддержкой самой высокопрофессиональной команды? И никакого Интерпола с его бюрократией, все расходы оплачивает полиция Нью-Йорка. Только не говори, что ты всегда рад оказать мне любую услугу, я и так давно это знаю, дорогой Алекс!

14

На следующий день криминалистическая экспертиза подтвердила то, в чем Лада не сомневалась с самого начала: группа крови, обильно пролитой в квартире Грингольца, совпадала с его собственной. Никаких иных следов Грингольца или того, что от него осталось, обнаружить так и не удалось.

Впервые в жизни, а точнее, впервые за свою профессиональную карьеру Лада испытала нечто вроде угрызений совести. Нет, она по-прежнему была честна перед самой собой и перед своими коллегами, она выполняла свой профессиональный долг, но, видимо, всетаки по ее вине погиб этот маленький смешной человек. Лада вспомнила, как ловко заманила она его в свои сети, как лихо завербовала, и… поежилась. Грингольц попался сразу, как слепой котенок, клюнул на самую примитивную наживку, которую ему подсунули: девушку в поезде по имени Клэр, которая была подсадной уткой. Потом он втихую, как ему казалось, съездил к ней в Нью-Джерси на уикенд и автоматически нарушил закон. Закон… С точки зрения закона Ладе не в чем было себя упрекнуть. Но так ли это было на самом деле?

Она почти была рада предстоящей командировке. Ей и в самом деле захотелось немедленно уехать из Нью-Йорка. Как говаривал старик Хемингуэй, только работа излечит нас от всех напастей.

Часть вторая В поисках следов фантома

1

Москва.

«Самая подходящая погода для похорон», — подумал Денис, выше поднимая воротник куртки. Накрапывал мелкий, противный дождь, время от времени дул ветер, срывал с деревьев редкие желтые и бордовые листья и щедро разбрасывал их, словно золото, на могилы.

Денис поежился. Кладбища всегда внушали ему какой-то мистический трепет. А такое, как Введенское, со старинными могилами и склепами, и подавно.

Возле центрального входа на кладбище в несколько рядов расположились сплошь одни иномарки. Денис посмотрел на часы: отпевание в церкви явно уже закончилось, и, значит, можно смело идти на само погребение.

Осенний воздух щекотал в носу. На фоне желтых деревьев и земли, усыпанной листьями, между многочисленных могильных плит ярко выделялась черная толпа.

Мужчины в строгих черных костюмах с поникшими головами, женщины в длинных черных платьях и пальто утирали слезы платками. Что-то негромко говорил над могилой священник.

Подходя к толпе, Денис проследовал мимо двух рабочих с лопатами. У них были опухшие, смурные лица. Они иногда усмехались друг другу, кивали в сторону священника, но, в целом, взгляды их выражали, как показалось Грязнову, недовольство или даже, скорее, нетерпение. Денис машинально прислушался к тому, о чем они говорили. До него долетело несколько более или менее внятно сказанных фраз:

— Ну че, скоро они? Богатеи своих братков, блин, часами хоронят. Тошно уже.

— Ты, слышь… Как-то постарательнее надо, может, кому пособолезновать. Авось накинут деньжат, а?

— Опух, что ли? Буду я из-за них корячиться. Богатые — они жмоты все, лишней копейки не дадут, удавятся лучше.

— Ну не знаю. Надо как-то…

«Н-да, — пронеслось в голове у Дениса, — для кого-то смерть — горе, а для кого-то — обычный бизнес. Как продажа мебели или обмен валюты. Цинично. Но факт».

Он не спеша подошел к толпе и встал так, чтобы можно было разглядывать лица присутствующих.

Лиц было много. Хмурые, удрученные, заплаканные, скучающие. Короче говоря, самые обыкновенные похороны. Обыкновенные, да не совсем. Денис волейневолей засмотрелся на гроб. Дубовый, тщательно отполированный, он блестел в тускло искрящемся осеннем воздухе. По бокам витиеватая резьба, фурнитура из бронзы. Гроб изящно (если тут подходило это слово) расширялся к плечам и сужался к голове и ногам. «Прямо саркофаг Тутанхамона, разве что не из золота, — подумал Грязнов. — Это вам не то что у простых смертных — розовая или голубая коробка с какими-то ленточками и рюшечками, словно кому в подарок».

Тут же, рядом, стояли такие же богатые венки, размерами с человеческий рост, с живыми цветами в них и трогательными надписями на алых лентах: «Упокой, Господь, душу раба твоего Валентина. Мы никогда не забудем тебя, ты в наших сердцах навечно!»