Читать книгу "Маскарад в лунном свете - Кейси Майклз"

Маргарита почувствовала, как сердце у нее вдруг тревожно забилось. Она, конечно, проигнорирует его абсурдную дерзкую шутку об их будущей свадьбе. Ее расстроило больше то, что он потрудился запомнить имена ее воздыхателей — ее будущих жертв. Кроме Вильяма, конечно. О Вильяме он, кажется, не подозревал.

— Вы, по-моему, проявляете чрезмерный интерес к моим светским знакомствам, мистер Донован. Я польщена, — сказала она, глядя прямо перед собой, хотя дорожка впереди была пуста. — А сейчас, я думаю, Трикстер хотела бы размяться и немного прогалопировать, ну, скажем, вон до тех деревьев, там, где дорожка делает поворот, если, конечно, ваша кляча сможет проскакать такое расстояние.

Томас посмотрел на деревья, до которых было не меньше трехсот ярдов, затем улыбнулся Маргарите.

— Спорим на пять фунтов, мисс Бальфур, — предложил он тоном, от которого Маргарите захотелось закричать.

— Удвоим ставку, мистер Донован, — ответила она, исполнившись еще большей решимостью обскакать американца, и внутренне собралась, чтобы мгновенно пустить Трикстер в галоп. — На счет три?

— Вы можете ехать на счет три, ангел, а я проявлю себя истинным джентльменом и дам вам форы — поеду на счет пять.

Маргарита демонстративно оглядела его кобылу — от тощего зада до непомерно длинной шеи и нелепо подрагивающих ушей. Эту лошадь следовало бы пристрелить, настолько она была уродлива.

— В самом деле, мистер Донован? Ну, как хотите. Раз, два, три!

Трикстер не разочаровал ее — лошадь немедленно взяла с места, радуясь возможности размять в галопе свои сильные ноги. Маргарита пригнулась в седле, понукая лошадь и чувствуя игру мускулов животного. Лошадь мчалась, едва касаясь копытами земли, с такой скоростью, что обдувавший их до этого легкий бриз превратился в ветер, который свистел в ушах. Она несла Маргариту к деревьям — и к победе.

Да как он осмелился! Она села на своего первого пони раньше, чем научилась ходить. Она не только могла обогнать Томаса Джозефа Донована в этой скачке, она могла одержать над ним верх в чем угодно — в стрельбе из огнестрельного оружия, в фехтовании, в словесном поединке… и даже в искусстве лжи.

Маргарита проскакала примерно половину дистанции, когда услышала стук копыт за спиной и обернулась. Она увидела, что Томас на своей невзрачной кобыле нагоняет ее.

Она не могла поверить своим глазам. Костлявая лошадь преобразилась, превратившись в красивое животное, двигавшееся так плавно, что наблюдать за ним было одно удовольствие. Всадник низко пригнулся в седле, и казалось, будто он слился с лошадью, будто они составляют единое могучее живое существо.

Мужчина и лошадь пронеслись мимо, обогнав ее с такой легкостью, будто Трикстер плелась, увязая в зыбучем песке, и Маргарите не осталось ничего другого, как тащиться за ними, хотя ее подмывало повернуть лошадь и поехать домой, прочь от места своего позорного поражения.

Но как бы сильно ей этого ни хотелось, она не позволит себе поступить так малодушно. Ее победили в честной борьбе, и ей придется признать свое поражение и поздравить победителя, даже если это убьет ее. И как только она могла забыть наставления отца — всегда стараться увидеть не только то, что лежит на поверхности. У уродливой костлявой кобылы были сердце и дух победителя.

К тому времени, когда она остановила Трикстер возле деревьев, Томас уже спешился и стоял, прислонившись к одному из них, — руки скрещены на груди, русые волосы взъерошены ветром. Дыхание у него было абсолютно ровным.

С запозданием Маргарите пришло в голову, что они находятся в одном из самых безлюдных уголков парка, а в следующую секунду она задалась вопросом, почему осознание этого не встревожило, а, скорее, возбудило ее.

Томас вопросительно посмотрел на нее.

— А, вот и вы, мисс Бальфур. Что, ехали кругом? Я не заметил вас на дорожке, впрочем, возможно, я ехал слишком быстро и потому не мог разглядеть почти неподвижные предметы. Вам нравится моя лошадь? Ирландских кровей, с большим опытом по части того, как утереть нос англичанам. Позвольте я помогу вам слезть с лошади; или вы желаете снова произвести на меня впечатление своим искусством в верховой езде?

Все мысли о том, чтобы поздравить его с победой, мгновенно улетучились из головы Маргариты, и ее гнев разгорелся с новой силой.

— Знаете, мистер Донован, — сказала она, жестом давая понять, что разрешает ему помочь ей, — думаю, я испытывала бы к вам величайшее презрение, но только вы не заслуживаете даже презрения.

Он поднял руки, и Маргарита, вынув ногу из стремени, вопреки голосу рассудка позволила ему помочь ей слезть с лошади. От прикосновения Донована к ее талии мурашки побежали у нее по спине, но она постаралась не обращать на это внимания.

— Пусть лошади отдохнут немного, — проговорила она, ощутив, что снова твердо стоит на земле, — а потом вы проводите меня обратно на Портмэн-сквер. Причем совершенно не обязательно, чтобы мы по дороге разговаривали. Мне просто нечего вам сказать, а вы никогда не говорите ничего разумного.

Томас снял камзол и расстелил его в тени на мягкой траве, в нескольких ярдах от пустынной дорожки, проделав это с той же грацией, с какой сэр Уолтер Ралей, наверное, кинул плащ в грязную лужу перед своей королевой, потом жестом предложил Маргарите сесть. После того как она села, — ибо что еще оставалось делать воспитанной молодой девушке, кроме как подчиниться, — он сам присел на корточки неподалеку, опершись спиной о толстый ствол.

— Если вы настаиваете, мисс Бальфур, — наконец произнес он, — я буду молчать. Но должен напомнить вам — вы согласились выслушать печальную историю моей жизни. О том, как в одиннадцать лет я остался сиротой, о моей бедной, но честной жизни в графстве Клэр, о путешествии в Америку, куда я добирался в грузовом трюме, о годах учения на печатника в Филадельфии, о том, как я медленно, но верно шел в гору и нажил себе значительное состояние и сомнительную репутацию, о моем назначении эмиссаром президента в Англию. Это захватывающая и поучительная история. Но если вы больше не хотите ее услышать…

— Но я уже услышала, — перебила его Маргарита, снимая перчатки и кладя их рядом с собой на камзол Томаса. Однако интерес к тому, что он сказал, оказался слишком силен. — Вы в самом деле прятались в трюме? Разве это не было опасно?

Он оттолкнулся от ствола и, придвинувшись поближе к ней, широко улыбнулся. Она снова была заворожена появившимися у уголков его глаз морщинками и густыми усами, которые словно бы жили собственной жизнью.

— Далеко не так опасно, как сидеть здесь, в тени этих деревьев, мисс Бальфур, и смотреть в ваши прекрасные изумрудно-зеленые глаза. Я мог бы утонуть в их прохладных глубинах и почел бы такую смерть за счастье.

Маргарита отвела глаза от его рта и посмотрела в смеющиеся голубые глаза, стараясь подавить свой интерес и не достойное леди любопытство, грозившие сослужить ей предательскую службу. Но чему, собственно, тут было удивляться? Разве не поэтому она согласилась встретиться с ним? Из-за этого самого чувства, которое она отказывалась называть иначе чем «любопытство».