Читать книгу "Одна дамочка с пистолетом - Джанет Иванович"

6

Лицевая сторона дома, где находилась моя квартира, располагалась вровень с тротуаром. Парковка же находилась сзади. Участок был украшен в стиле минимализма, вся сцена представляла собой асфальт, расчерченный на прямоугольные куски, отведенные под парковочные места. Мы пока не дошли до такой степени изощренности, чтобы подписывать каждое место. На парковке царили звериные законы, и все действительно хорошие местечки были забиты. На входе примостились три ящика для мусора. Один - для основного, а два - для вторсырья. Во благо окружающей среде. В ущерб местной эстетике. Вид черного входа улучшал ряд разросшихся азалий, которые тянулись вдоль здания и охватывали парковку почти по всей длине. Кусты были прекрасны весной, когда утопали в розовых цветах, и смотрелись волшебно зимой, опутанные проводами с маленькими мерцающими огоньками. В остальное время года они были лучше, чем ничего.

Я выбрала хорошо освещенное место в середине парковки. Лучше видеть Морелли, когда он явится забрать свое имущество. Не стоит упоминать о том, что несколько мест рядом были заняты. Большинство жителей в моем здании составляли люди почтенного возраста, которые не любили водить в темноте. После девяти часов парковка наполнялась, и во всех квартирах стариков на полную мощность орали телевизоры.

Я осмотрелась, убедившись, что вокруг не наблюдается никаких признаков присутствия Морелли. Затем подняла капот автомобиля и вытащила крышку прерывателя-распределителя. Это был один из множества моих способов выживания в Нью-Джерси. Любой, кто когда-либо ставил машину на долгосрочную стоянку в ньаркском аэропорту, знает, как вынуть крышку прерывателя-распределителя. Это, по сути, единственная гарантия, что вы найдете свою машину на месте по возвращению.

Я воображала, что когда «чероки» не заведется, Морелли сунет свою голову под капот, тут-то я его и достану баллончиком с газом. Я стремительно помчалась к зданию и спряталась за азалиями, чувствуя себя чрезвычайно ловкой.

Из почтения к своей юбке я постелила газету прежде, чем усесться на землю. Мне хотелось переодеться, но я боялась упустить Морелли, если отлучусь наверх. Перед азалиями были раскиданы кедровые стружки. Позади меня было полным полно грязи. Ребенком я бы решила, что это здорово, но поскольку я уже не дитя, то некоторые вещи мне бросались в глаза. Главным образом то, что азалии не так уж великолепны сзади.

Большой «крайслер» въехал на стоянку, из него вышел седовласый мужчина. Я знала его в лицо, но имя мне было неизвестно. Он медленно проследовал к входу в здание. Мужчина не казался встревоженным и не закричал, - Помогите, здесь какая-то сумасшедшая прячется в кустах, - из чего я заключила, что хорошо спряталась.

В темноте я покосилась на часы. Девять сорок пять. Ожидание не значилось в числе моих любимых развлечений. Хотелось есть, было скучно и очень неудобно. Вероятно, существуют люди, способные с толком провести время в упорядочивании мыслей, составлении рутинных списков, погружении в конструктивный самоанализ. Для меня ожидание – дегенерация чувств. Черная дыра. Потерянное время.

В одиннадцать часов я еще ждала. Я злилась и хотела в душ. Каким-то образам мне удалось протянуть еще часа полтора. Я просматривала всевозможные варианты, обдумывая новый план, когда начал накрапывать дождь. Капли падали тяжело и лениво, медленно стекая, брызгая на кусты азалий, оставляя следы на грязи, где я сидела, поднимая от земли заплесневелый запах застарелой паутины и погреба. Я сидела, прислонившись к стене и прижав колени к груди. За исключением редких случайно отклонившихся капель, дождь меня не задевал.

Через несколько минут темп дождя выровнялся, капли стали меньше и участились, поднялся ветер. На черной щебенке образовались лужи, ловя блики отраженного света, и дождь разукрасил бисером капель сияющий красный «чероки».

Такой ночью хорошо валяться в постели с книжкой, слушая «тик, тик, тик», как падают капли на оконное стекло и пожарную лестницу. Это была отвратительная ночь для слежки за кустами азалий. Дождевые потоки закручивались в вихре, порывы ветра доставали меня, налепляя волосы мне на лицо, юбка стала намокать.

В час меня уже бил озноб, и гадкая, мерзкая сырость добралась до моих трусиков и промочила их. Все теряло значение. Еще через пять минут я сдалась. Даже если Морелли появится, в чем я начала сомневаться, вряд ли буду в состоянии арестовать его. И я определенно не хотела предстать перед ним с такой прической.

Я уже совсем собралась уходить, когда на стоянку завернул автомобиль, припарковался в дальнем конце по периметру и выключил фары. Из машины вылез мужчина и быстро пошел, направляясь к «чероки». Это был не Джо. Это снова был Бездельник. Я уткнулась головой в колени и закрыла глаза. Какой наивной я была, воображая, что Джо попадет в мою ловушку. Вся полиция сидела у него на заднице. Он не собирался вляпываться в западню. Несколько секунд я предавалась унынию, а затем отмела это в сторону, дав себе обещание в следующий раз поступить разумнее. Мне следовало самой отправиться на поиски Джо. Была ли опасность в персональной слежке за машиной? Нет. Ладно, это мне будет уроком. Правило номер один: не недооценивай врага. Правило номер два: думай, как преступник.

Бездельник открыл ключом дверь со стороны водителя и проскользнул за руль. Стартер чихнул, но не завелся. Бездельник подождал несколько минут и снова попытался. Он вылез и заглянул под капот. Я знала, что много времени это не займет. Не надо быть гением, чтобы заметить отсутствие прерывателя. Бездельник вытащил голову из-под капота, захлопнул крышку, пнул шину и высказал нечто цветистое. Он (Потом/Затем?) впрыгнул в свою машину и сорвался с парковки.

Я выскользнула из тени и устало потащилась к черному ходу. Юбка липла к ногам, в туфлях хлюпала вода. Вечер закончился неудачей. Но могло быть еще хуже. Джо мог бы послать за машиной свою матушку.

Первый этаж был пуст и выглядел даже безрадостней, чем обычно. Я нажала кнопку лифта и подождала. Вода капала с кончика носа и края юбки, образуя небольшое озерцо на сером кафельном полу. Два лифта, расположенные рядом, обслуживали здание. Ни один из них, насколько я знаю, не падал вниз и не вылетал наподобие ракеты из шахты, но всегда был превосходный шанс застрять между этажами. Обычно я пользовалась лестницей. Но сегодня решила довести мазохистскую глупость до максимума и вызвала лифт. Кабина, шатаясь, прибыла, двери распахнулись, и я вступила внутрь. Поднявшись до второго этажа без приключений, я прошлепала в холл. Неуклюже нащупав ключи в сумке, уже было собралась войти в квартиру, как вспомнила о крышке прерывателя-распределителя. Я оставила ее внизу за азалиями. Подумала было вернуться, но мысль мелькнула и тут же пропала, не найдя отклика. Ничто не заставит меня спуститься обратно.

Я закрыла дверь на засов и содрала с себя одежду, стоя на маленьком клочке линолеума, что служил мне прихожей. Туфли были безнадежно испорчены, а на заду юбки отпечатались следы вчерашних заголовков. Раздевшись до нитки, я оставила влажную кучу на полу и направилась прямиком в ванную.

Отрегулировав воду, я вступила в ванну и задернула занавеску, позволив струям бить по мне всей мощью. Все не так уж плохо, сказала я себе. Один возврат я сделала. Теперь я в законе. Первым делом завтра утром заберу деньги у Винни. Я взбила пену и стала ополаскиваться. Вымыла волосы. Я повернула ручку на массажный душ и долго стояла, позволяя напряжению покинуть мое тело. Уже дважды Морелли использовал Бездельника в качестве мальчика на побегушках. Мне следует понаблюдать за Бездельником. Проблема в том, что нельзя за всеми следить одновременно.