Читать книгу "Плоть - Портия Да Коста"

– Что ж, хорошо, Ритчи.

Он все еще держал ее руку, будто теперь она принадлежала ему. В действительности теперь, когда она подписала договор, именно так это и было.

«Теперь я шлюха, – подумала она, – падшая женщина. Я никогда не восстановлю свою репутацию, не завоюю уважения и, возможно, никогда не выйду замуж. Я стану старой девой, печатающей для других до конца своих дней, если Чарли потратит все деньги».

То были отрезвляющие мысли.

– О чем это ты размышляешь, Беа? – Ритчи снова прищурился, но теперь выражение его лица было необычайно мягким. – Не раскаиваешься ли уже в содеянном?

– Совсем нет. Просто пытаюсь примириться со своим новым статусом. – Она посмотрела на их соединенные руки. Ладонь Ритчи была крупной, но элегантной формы и очень нежной и умелой, о чем она могла судить по личному опыту. Стоило ей лишь подумать о его пальцах, порхающих у нее между ног, как всем ее существом снова овладело сладкое предвкушение.

– И что же это за статус? – Ритчи снова поднес ее руку к губам и запечатлел на кончиках пальцев поцелуй, на этот раз более формальный и аристократичный, а потом отпустил ее ладонь.

Беатрис расправила плечи, изо всех сил стараясь не обращать внимания на мягкое, томящее и невероятно влажное ощущение, которое оказал на нее столь простой жест Ритчи. Мысленно она вернулась к их разговору, произошедшему накануне в кабинете леди Сауверн. Казалось, что с тех пор минула вечность.

– Что ж, Ритчи, с этого момента я становлюсь той самой безнравственной женщиной, каковой меня уже считает общество. Я шлюха.

Признание этого вслух было бодрящим, освобождающим, сравнимым с огромным удовольствием, которое Беатрис познала от прикосновения руки Ритчи. Ощущения, разумеется, были не одинаковыми, но вот восторг сопоставимый. Она словно отбросила метафизические оковы и вырвалась на свободу, обретя возможность беспрепятственно парить, делать что заблагорассудится, чувствовать и просто наслаждаться жизнью. Возможно, месяц, проведенный ею с Ритчи, станет величайшим приключением в ее жизни, если она сама будет так думать, а вовсе не постыдным положением, в котором она оказалась в силу обстоятельств.

А что ожидает ее потом? Кто же может сказать, как обернется жизнь для женщины, имеющей двадцать тысяч в банке и пожизненное ежегодное содержание? Она совершенно определенно не собиралась позволить Чарли снова оказаться в таком бедственном положении, как сейчас.

Делая свое признание, Беатрис взирала на Ритчи недрогнувшим взглядом. Предоставление ему возможности свободно наблюдать смену ее чувств явилось новой гранью ее понимания, новым аспектом могущества. Медленно появившаяся на его лице улыбка свидетельствовала о том, что и Ритчи это тоже понимает.

– Не шлюха, Беа. Я никогда бы не употребил этого слова, потому что в действительности так не думаю. —

Он почесал пальцем подбородок, и, зачарованная этим простым жестом, Беатрис залюбовалась мужественной линией его скулы. – Нет, наши отношения называются рациональным соглашением между двоими свободомыслящими взрослыми людьми, которые осознали, что хотят доставлять друг другу удовольствие. – Произнося эту вольнодумную тираду, Ритчи сунул руку во внутренний карман пиджака. – Но если тебе так уж важно дать самой себе какое-то название, полагаю, куртизанка подойдет больше.

«Куртизанка? – мысленно ужаснулась Беатрис. – Да уж, это намного лучше!»

Даже для такой неискушенной девушки, как Беатрис, это понятие вызывало в сознании образы роскоши, грехопадения, изысканности и готовности окунуться в великолепный источник наслаждения, лишающий возможности дышать.

Глаза ее широко распахнулись, когда Ритчи вынул руку из кармана, явив ее взору толстую пачку банкнотов. Невзирая на только что принятое решение, вид денег все еще повергал Беатрис в состояние шока.

Волевым усилием она заставила руку не дрожать, когда Ритчи протянул ей часть денег в счет оплаты ее услуг.

Что ж, она станет куртизанкой… и будет получать от этого удовольствие.

Глава 7. На кухне

Крепко сжав зубы, Полли Дженкинс взирала на подвешенную под потолком бельевую веревку.

«Мне следовало бы во что бы то ни стало остаться там, – размышляла она. – Выдумать какой-нибудь предлог. Не нужно было оставлять мисс Беа одну с этим сладкоречивым мерзавцем».

Беспокоясь о своей хозяйке, Полли была очень рассеянна. При иных обстоятельствах она давно начала бы флиртовать с симпатичным темноволосым парнем, сидящим у очага, тем более что они были одни на кухне. Он прихлебывал чай и заедал его фруктовым пирогом, который ему дала кухарка, и в общем-то был вполне во вкусе Полли. Стесняться ей было некого, так как кухарка с Энид ушли на рынок. Мисс Беа настаивала, чтобы никто из обитателей дома не выходил за его пределы в одиночестве. В связи с тем, что поставщики отказались доставлять им продукты, кухарке приходилось лично ходить на рынок и торговаться с хозяевами прилавков, а Энид, девушка крепкого телосложения, помогала принести сумки домой.

При обычных обстоятельствах, получив кухню целиком в свое распоряжение, Полли давно начала бы заигрывать со своим привлекательным гостем, но вместо этого она переживала за мисс Беа и рисковала в любую минуту размозжить себе голову о потолок, развешивая белье на просушку.

– Вот дурацкая штуковина, – рычала Полли, подпрыгивая в попытке ухватиться руками за качающуюся веревку и получая за труды шлепок по лицу мокрой женской сорочкой.

Им бы следовало отдавать белье в прачечную, но они никак не могли себе этого позволить, поэтому приходилось стирать самим и развешивать сушиться на кухне, всякий раз рискуя обрушить на голову тяжелую веревку с бельем – а вместе с нею и весь потолок.

«Только того и не хватало, – думала горничная, – чтобы какой-то надменный незнакомец надругался над мисс Беа или порешил ее, а вместе с ней и меня, прямо здесь, на холодном кухонном полу. И ведь ни единого ласкового шлепка от его приятеля взамен!»

В старые добрые времена в Вестерлинне ничего подобного никогда не случилось бы, ведь то было респектабельное имение, где все были устроены. Мисс Беа была счастливо помолвлена со своим другом детства, благородным Томми Гастингсом, а за самой Полли ухаживал лакей Сэм. И даже мистер Чарли вел себя куда более благоразумно.

Здесь же, в Лондоне, с каждым новым днем жизнь их все больше превращалась в хаос, а распоряжения хозяев и вовсе приводили горничную в замешательство. Покупки и уборка совершались в абсолютно невообразимое время, а завтрак не подавался до тех пор, пока не проснется мистер Чарли, что обычно происходило во второй половине дня.

Полли старалась убедить себя держаться подальше от утренней гостиной. Она была всего лишь служанкой, которой следовало знать свое место, но все же она не могла не задаваться вопросом: не нужно ли ей было все же настоять на том, чтобы разбудить мистера Чарли, хотя мисс Беа просила ее этого не делать?