Читать книгу "Иная вера - Влад Вегашин"

«Надо осушить и заглубить пруд. В конце августа, пока не начались осенние дожди».

Собственно, а почему в конце августа? Жара будет еще дня три как минимум – за это время пруд обмелеет еще сильнее, и вычерпывать придется совсем немного. Надо только еще пару человек позвать, на одного работы многовато выйдет. Значит, завтра обсудить с мужиками, а через день можно и приступить.

Прикрыв глаза ладонью, он взглянул на солнечный диск, поднимавшийся в зенит. Самое пекло через полчаса начнется, пора ехать.

Закинув на телегу последнюю кипу сена, парень подхватил вожжи и стегнул сонную кобылку. Та послушно шагнула вперед, заскрипели оглобли и старый хомут, чуть перекосилась дуга, но через пару шагов выправилась.

Выбравшись с полевой колеи на грунтовую дорогу, кобылка безо всяких напоминаний перешла на трусцу. Возница переложил вожжи в левую руку, правой поправил сплетенную из соломы шляпу.

– Конец июля, а как печет-то! – пробормотал он себе под нос. – А потом ливанет, и картошка вся полопается. Или не полопается – были же дожди… А, там видно будет.

Кобылка трусила, телега поскрипывала, жесткие соломинки покалывали голую, коричневую от полевого загара спину, и если бы не иссушающее пекло – было бы так хорошо! Белоголовый специально сегодня выехал затемно, встав около трех часов утра, и был в поле уже к пяти, чтобы успеть собрать скошенное третьего дня и успевшее высохнуть по такой жаре сено в кипы, а заодно скосить траву на втором поле – возить по пеклу куда как проще, чем косить. А после обеда можно будет и с сараем закончить – осталось-то всего ничего.

Подул легкий ветерок, золотое поле пшеницы по левую сторону дороги пошло сияющими волнами. Возница придержал лошадку, спрыгнул в пыль, чихнул – хоть бы самый маленький дождик, пыль прибить! – и перепрыгнул через канаву, оказавшись в шаге от налитых колосьев. Наклонился, присмотрелся…

– Опаньки. Вот тебе и пруд, – пробормотал он, осторожно ломая колосок. Встряхнул – пара зерен выпали на ладонь.

Парень быстро вернулся на дорогу, подхватил вожжи, запрыгивая на телегу.

– Пошла, пошла!

Кобылка неохотно побежала рысью – тяжело, переваливаясь. Заскрипела дуга, трясь о старую оглоблю, и белоголовый в очередной раз подумал: «Надо бы оглобли на телеге заменить. Но это все потом. Сейчас вообще все потом».

В деревне он был спустя буквально минут пятнадцать. Но поехал не к своему дому, а сразу же к Деду – показать колосок.

Дед был во дворе. Стоял у поленницы, по пояс голый и коричневый, укладывал нарубленные дрова в штабель. На скрип телеги не обернулся, хотя не мог не заметить, что у него гости. Парень обращать на себя лишнее внимание не стал – знал, что раз Дед занят, то отвлекаться не будет. Закончит – сам позовет и квасу холодного нальет, а потом уже спросит. Вот если бы что-то действительно срочное – тогда да, тогда другое дело.

Дед тем временем поставил на массивную колоду березовую чурку, с хеканьем обрушил на нее топор – чурка раскололась на две равные половины, каждую из которых Дед разрубил еще на четыре части. Белоголовый уже был рядом – подобрал наколотые дрова, отнес к поленнице, уложил аккуратно. Дед одобрительно хмыкнул, мотнул головой в сторону крыльца, гаркнул:

– Катя! Квасу две кружки подай! – и только когда и он, и гость уселись на широких ступенях, сказал: – С чем пожаловал?

Парень протянул ему колосок. Дед взял, тряхнул над ладонью, пересчитал взглядом выпавшие зерна.

– Завтра страда, – тяжело обронил он и отложил колосок в сторону, бережно, как может только человек, понимающий, что держит в руках будущий хлеб. – Вот что, Леша – обойди-ка дворы, предупреди. А потом пойдешь в амбары, там крыша прохудилась, залатать надо. Я думал, еще неделька у нас есть, но пора жать. Сарай твой постоит до конца жатвы?

– Постоит, что ему сделается? – пожал плечами Леша. И не утерпел, спросил: – Дед Всеволод, а как вы в первые годы обходились? Ну, когда народу не было почти.

Дед помолчал. Взял кружку с квасом, начал пить и не отрывался от деревянного ободка, пока не выпил все до капли.

– Как-как… Тяжело. Покупать многое приходилось. Денег было мало, везти издалека – жили впроголодь первые годы. Да пришлось трактор в аренду брать. Поле-то было – целина! Это сейчас кобылу впряжешь, с плугом пройдешь, и довольно. А тогда… Эх! Но я тебе так скажу: если люди ставят себе какую-то цель, действительно нужную и важную, то они любые трудности могут преодолеть. Я тебя никогда не спрашивал, откуда ты такой взялся? Не спрашивал, а ведь видел, что пришел ты издалека, много километров пешком прошел, хотя не приучен был к нагрузкам. Видно было, что городской мальчик, руки белые, неумеха. За косу не знал, с какой стороны браться, топором скорее свои же ноги рубил, чем дрова, а про плуг я вообще молчу. Но ведь научился! Потому что надо было, вот и научился. А нам с Андреем выжить надо было. Да и ладно бы только выжить…

– А что еще? – спросил Леша, когда стало понятно, что Дед сам продолжать не будет.

– А то, что я деревню не для того только строил, чтобы выжить. Вот ты, городской, посмотри: как люди в городах живут, как друг к другу относятся?

– Я не городской, я здешний, – по-детски обиделся Леша. Дед покачал головой.

– Это тебе так хочется думать. Поверь, я хорошо вижу, кто останется, а кто нет. В тебе слишком много такого, что не позволит спокойно жить. Не знаю я, как это называется, но уверен – надолго ты здесь не задержишься.

– Тогда почему брали?

– Как это – почему? Во-первых, если бы тебя не взяли, ты бы помер под ближайшим кустом. Надо было помочь. Во-вторых, ты же не дармоед. Работящий здоровый парень, дом вон какой построил, девку с приданым оставишь, и память о себе добрую. От тебя деревне польза, тебе от деревни польза. Так что, помнишь, как в городах люди друг к другу относятся? Кусок друг у друга из глотки рвут. Помочь кому-то без выгоды для себя глупостью считают. А здесь? Деревня как семья большая. Да и есть семья – через одного родственники, спасибо еще, что новые люди приходят, кровь разбавляют. Работать вместе, отдыхать вместе, праздновать вместе. Если у кого беда – всей деревней поможем. Дом сгорел – всей деревней построим. Помер кто – всей деревней хоронить и провожать будем. Понимаешь?

– Понимаю, – медленно проговорил Леша. Он не хотел вспоминать, на что это похоже. Не хотел – но не мог не вспоминать.

Может, это и есть тот самый путь?

– Знаешь, что… – сказал вдруг Дед. – Жатву закончим – поедешь в город. Картошки в этом году много уродилось, помидоров столько, что не съедим – надо продавать. Я списки составлю, чего нам надо, на обратном пути купишь.

– Дед, я ж говорил – нельзя мне в город, – нахмурился парень. – Я в розыске…

– Ты в розыске был два года назад, когда бежал. Чипа у тебя нет, на ту бледную дохлятину, что к нам приползла, цепляясь за придорожные кустики, ты давно не похож. Так что не бойся и поезжай спокойно в город.