Читать книгу "Властелин Огненных Земель - Дейв Дункан"

Сюневульф презрительно рассмеялся.

— Тогда Сеольмунд остается эрлом и назначает чемпиона, то есть нанимает лучшего бойца фюрда для восстановления справедливости. Эйлед хороший боец, но далеко не непобедимый. Даже если он каким-то чудом останется жив, то получит только кровную вражду, не добившись ничего. Шансы, разумеется, в пользу нынешнего обладателя трона.

— Разумеется. Правила вызова королю похожи?

— Более или менее. Только эрл может бросать вызов, а витенагемут решает, должен ли король биться лично.

— Витенагемут? Витаны — это выбранные королем советники?

Снова презрительная ухмылка.

— Да, но они только говорят. Голосуют только эрлы, правители двадцати одной провинции.

Примерно этого Джерард и ожидал.

— Не знаю, какой помощи ожидает от меня ваш брат, эальдор, но Каттеринги всегда давали Бельмарку самых сильных королей. Как верный подданный короля Тайссона, я ничего не могу поделать, чтобы восстановить подобное положение дел. Сохранение нынешнего правления в наибольшей степени служит интересам Шивиаля.

Принц смерил Джерарда еще одним долгим взглядом, потом сухо улыбнулся.

— Это заверение может купить билет домой, лэйт.

— Вы очень щедры, эальдор.

Если Сюневульф с такой готовностью предаст родного брата, любой предлагаемый им билет может быть в один конец — кормить омаров. Поставленный перед необходимостью выбирать из двух сыновей Фюрлафа, Джерард в любом случае выбрал бы рейдера.

Тут их обогнала цепочка детей и подростков. По меньшей мере четыре десятка их были скованы одной ржавой цепью, прикрепленной к металлическим ошейникам. Верховые конвоиры подгоняли их палками. Младшие пленники задыхались, с трудом поспевая за остальными; старшие пытались помочь им. Джерард узнал некоторых из своих товарищей по плену и понял, что это часть живой добычи из Эмблпорта. Конвоиры, судя по всему, были профессиональными работорговцами. Скорбная процессия миновала их и исчезла в группе построек, к которым они направлялись.

Через пару минут они подошли достаточно близко, чтобы расслышать пение, и все внутри Джерарда сжалось, когда он понял, что попал в святилище. Комплекс состоял из дюжины зданий, по большей части круглых и довольно низких. Все постройки были вычурно украшены перламутровыми и каменными мозаиками. Центральный купол впечатлял размерами. Последнего из пленных как раз загоняли в его двери, как бычка на убой. К дому спешили посмотреть на новеньких зеваки.

Сюневульф неуклюже спешился. Бросив поводья одному из своих людей, он подошел к мальчику на пони.

— Wastpu hwaetpis hus is, Wulfiver? Waere pu her beforan nu? — Он говорил медленно, как обращаются обыкновенно к совсем маленьким или глупым, так что Джерард смог понять: «Знаешь ли ты, что это за дом, Вульфвер? Ты бывал здесь раньше?»

Мальчуган понуро покосился на него.

— Na, ealdor.

Сюневульф отвесил ему пощечину, едва не выбив из седла.

— Hwaet ceclipast pu me? — «Как ты меня назвал?»

— Faeder. — Мальчик сморгнул слезу и облизнул кровь с разбитой губы.

— Когда ты ведешь себя как раб, тебя бьют как раба. Теперь слушай. Это Халигдом. Здесь заклинают духов. Как это называется?

— Халигдом, где заклинают духов… отец.

— Еще раз?

— Халигдом, где заклинают духов.

— Правильно. Иди внутрь и смотри. И постарайся запомнить. — Он отвернулся, даже не давая себе труда помочь сыну спешиться.

Джерард захромал следом. Халигдом был больше любого известного ему святилища. Под куполом гулким лающим эхом отдавались тревожные голоса пленников. Свод поддерживался замысловатой структурой из стоек и подкосов — еще один пример того мастерства, которое бельцы проявляли в обращении с деревом. Большую часть пола занимала самая большая октаграмма, какую только видел Джерард, — вымощенная разноцветными камнями и явно предназначенная для массового обращения рабов во фраллей, ибо внутри ее виднелось кольцо из восьми столбов в человеческий рост высотой, к которым привязывали теперь пленников из Эмблпорта.

Толстый лысый мужчина в развевающихся черных одеждах при виде Сюневульфа выказал преувеличенную радость. Непрестанно кланяясь и бормоча слова приветствия, он бросился к ним навстречу. Хотя слова, с которыми он обращался к Сюневульфу, были Джерарду незнакомы, в общем их смысле он не сомневался: тысяча приветствий благородному ателингу, и чем он может ему услужить? Сюневульф явно требовал заклятия для пленника, на которого он показывал пальцем. Заклинатель сделал попытку отвести уважаемого господина в один из домов поменьше, и Сюневульф отказался, ибо хотел видеть тот ритуал, который готовились проделать с остальными пленниками. Лебезя и кланяясь, лысый заклинатель уступил.

Джерарда одолела тошнота — хуже той, что мучила его на корабле. Он пытался не думать о том, что и сам может оказаться на их месте, прикованный к столбу, как какая-нибудь бессловесная скотина. А вдруг Сюневульф решит, что лучшим способом не позволить этому таинственному шивиальцу помогать его брату-выскочке завоевывать трон будет офраллить его — прямо здесь и сейчас? Извини, пожалуйста, Эйлед, но я тебя неправильно понял…

Восемь заклинателей в черных рясах заняли места на остриях октаграммы и завели пение по-бельски. Пленники визжали изо всех сил, пытаясь заглушить их, но духи уже услышали привычный призыв. Насколько понял Джерард, заклинание призывало преимущественно духов двух стихий, Воздуха и Огня, являвшихся основным компонентами души. Он старался не смотреть, но, как охваченный ужасом кролик, не в силах был отвести взгляда от толпы пленных. Их вопли постепенно стихали и в конце концов сменились неразборчивым бормотанием. Ярость на лицах уступила место удивлению, потом глаза зажмурились. Сначала самые младшие, за ними подростки, шатаясь, опускались на колени, потом ложились на пол и застывали. Сорок пленников лежали как трупы.

Заклинатели сделали паузу перевести дыхание. Сюневульф толкнул Джерарда к ним. Джерард едва не ответил ему ударом, но вовремя спохватился.

— Эальдор?

— Ступай к ним. Их сейчас обучат языку. Один лишний язык тебе не повредит. — И к тому же это, возможно, обойдется ателингу даром.

Дрожа, Джерард вздернул подбородок и решительно шагнул в октаграмму, встав рядом с неподвижными пленными. Заклинание началось снова; на этот раз оно заняло больше времени, но основными призываемыми стихиями оставались опять же воздух и огонь. Он не ощутил ничего, но под конец опустил взгляд и к досаде своей обнаружил, что фралли открыли глаза. Взгляды их остались пустыми. Как только пение стихло, он поспешно вышел из октаграммы.

— Встать! — выкрикнул один из работорговцев. — Встать, живо!

Звеня цепями, рабы поднялись на ноги и замерли в ожидании дальнейших приказаний.