Читать книгу "Оборванные нити. Том 2 - Александра Маринина"

— Почему? Думаете, он вас не взял бы?

— Точно не взял бы, — уверенно ответила она. — У него свои девочки на примете были бы. Такие, за трудоустройство которых можно что-то поиметь. А с меня что взять? Нищая, голая, босая, отца нет, мать после инсульта инвалид.

Сергей решил, что сейчас, пожалуй, удачный момент, чтобы задать вопрос, который его интересовал почти с самого начала работы в Бюро, но который казался ему столь неделикатным, что он никак не мог улучить приемлемую ситуацию и подходящую минуту, чтобы спросить. А вот теперь, кажется, можно.

Надо только не в лоб спрашивать, а подобраться из-за угла.

— Георгий Степанович давно пьет? — спросил он.

— Лет восемь примерно, — ответила Светлана, не задумываясь. — С девяносто третьего года. Ну да, восемь лет как раз получается.

Сергей не смог сдержать удивления:

— Вы так хорошо помните, когда это началось?

— Еще бы! От Двояка тогда жена в первый раз ушла, вот он и сорвался в запой. Лихо нам всем тогда пришлось. Он ведь был хорошим начальником, сотрудники его любили, уважали, и когда он запил, мы все взялись за руки и стеной встали, чтобы в горздраве и в администрации ни о чем не догадались. Покрывали его изо всех сил. Жалели. Жена у него такая… Особенная, — Светлана сделала выразительную гримаску. — Ну, вы меня понимаете. У нас ее мало кто знал, но те, кому выпало счастье с ней познакомиться, страшно ее не любили. И до сих пор не любят.

Сергея заинтересовало выражение «жена в первый раз ушла». Она что же, периодически бросает мужа, потом возвращается? Или как?

— Ну да, — весело пояснила рыжеволосая Светлана. — Это у нее воспитательная мера такая. Ей очень не нравится, что Георгий Степанович занимается судебной медициной, она считает эту профессию непрестижной и вообще отвратительной, вот и поставила условие, что она будет жить в областном центре, у них там квартира, а он будет присылать ей деньги, сколько она попросит, чем больше — тем лучше. Только на таких условиях она готова с ним остаться. А откуда у судебного медика деньги? Понятно откуда. Двояк уже давно проблемой денег озаботился, землю рыл, чтобы добиться назначения начальником Бюро. До этого-то он в областном Бюро работал, но там стать начальником шансов никаких не было, а здесь, в Северогорске, у него какие-то связи образовались. Только он думал, что жена вместе с ним сюда поедет, а она отказалась, осталась дома, да еще и условие выставила. Какое-то время ей хватало только «северных» надбавок, и шеф работал спокойно, а потом аппетиты разыгрались, стала требовать все больше и больше, вот и начал наш Георгий Степанович использовать свое кресло для того, чтобы выполнять условия жены.

— Так он что, специально стремился к должности, чтобы взятки брать? — изумился Сергей.

Такая прямолинейность его, надо признаться, шокировала.

— Конечно. Только сначала у него не очень получалось, к этому тоже надо приноровиться, научиться вести себя правильно, организовать утечку информации о том, сколько и за что ты берешь и в какой форме тебе нужно «давать», в общем, коррупция — дело тонкое. И пока он привыкал и приноравливался, жене ждать надоело, и она от него ушла. Потом вернулась, где-то через полгода примерно, когда он впервые по-настоящему большую капусту срубил.

Светлана так и не утратила своей способности говорить все напрямик, выдавая «маленькие гадкие секретики» своего шефа. Правда, своей откровенностью она одаривала далеко не всех, у нее, как и у каждого человека, были свои фавориты, равно как и те, кого она недолюбливала. Сергей так и не узнал, почему он попал в число фаворитов, причем с первого же момента появления в Бюро, но ему и не было особенно интересно: он никогда не удивлялся, если кто-то хорошо к нему относился, считая это само собой разумеющимся. Благосклонная откровенность Светланы выражалась не только в том, что она рассказывала своим любимчикам о тайных сторонах жизни других сотрудников, но и главным образом в том, что им самим резала правду-матку в глаза, не смущаясь и ни минуты не сомневаясь. Те же, кого она не любила, слышали от нее только сдержанные комплименты.

Например, Сергею она залепила такое, что он несколько дней ходил под впечатлением и не понимал, радоваться ему или огорчаться. Дело происходило вскоре после совместного празднования всем составом Бюро наступающего Миллениума — 2001 года. Накрыли стол, приехали из поликлиники эксперты амбулаторного приема, что-то купили в магазине, но в основном угощение состояло из того, что сотрудницы Бюро или жены сотрудников-мужчин наготовили дома. У каждого было свое фирменное блюдо.

Во время застолья царствовал Лев Станиславович Таскон. Он сыпал остротами, раздавал направо и налево сияющие улыбки, рассказывал интересные байки из истории судебной медицины, ухаживал за дамами и говорил им всеразличные приятности. Больше всего Сергея поразило то обстоятельство, что дамы, казалось, обожали Таскона, во всяком случае, его ухаживания и комплименты воспринимались ими с таким явным нескрываемым восторгом, что Саблин только диву давался. Этот маленький корявый «кургузый» мужичонка пользовался огромным успехом у женщин. Разгулявшаяся на празднике и раскрасневшаяся от выпитого шампанского Светлана тут же поведала Сергею, указывая на лаборантку из судебно-химического отделения, что та уже много лет влюблена в Льва Станиславовича, сохнет по нему и с ума сходит. Сергей с недоумением глянул на пышноволосую статную красавицу, которой до сорока лет было еще очень далеко. Этого просто не может быть! Но Света врать не станет, в этом Саблин уже давно убедился: она была зла и остра на язык, но никогда не возводила на людей напраслину.

— Но почему? — шепотом осведомился он, не сводя глаз с лаборантки-химички, которая, в свою очередь, не сводила пылающего влюбленного взгляда с эксперта-биолога. — Что в нем такого? Я не понимаю, честное слово! Он интересный человек, он очень много знает, он хороший специалист в своем деле, но женщинам это, как правило, не нужно. А того, что им нужно, у него нет. Так почему же вы все так его любите?

— Интересно вы рассуждаете, — так же шепотом ответила Светлана. — А что, по-вашему, нужно женщине?

— Деньги, положение, жесткий характер и элегантная внешность, — не задумываясь ответил Саблин.

Он был в этом уверен.

Светлана посмотрела на него неожиданно серьезно, ее смеющиеся изумрудно-зеленые глаза похолодели и стали строгими.

— А знаете, Сергей Михайлович, почему Таскона в Бюро любят, а вас нет?

— И почему же? — с веселой иронией осведомился он, ожидая какой-нибудь забавной шутки или веселого каламбура.

— Потому что Лев Станиславович добрый и обаятельный, у него есть харизма. А вы злой и необаятельный, и харизмы у вас нет никакой. Вы противный, Сергей Михайлович. Женщины не любят таких, как вы.

Саблин опешил. Ну, злой — это ладно, это правда, с которой не поспоришь. Ну, харизмы у него, вероятно, действительно нет, хотя он и не очень хорошо представляет себе, что это такое и как должно проявляться. Но необаятельный? И даже противный?