Читать книгу "Игра души - Хавьер Кастильо"

встречаюсь со своим бывшим преподавателем.

– Правда? Когда мы с ней разговаривали, я всегда следил за тем, чтобы не ляпнуть ничего такого, что бы натолкнуло ее на эту мысль.

– А цветы?

– Ты попала в больницу. Пациентам дарят цветы.

– И конфеты?

– Разве ты не любишь шоколад?

– Не валяй дурака.

– Ладно. Буду с тобой откровенен, Мирен. Может быть, мне показалось, что тебе одиноко. Твоя мама рассказала, что никто из газеты так и не пришел тебя навестить. Только твоя издательница. Она мне, кстати, понравилась.

– То есть ты приходил ко мне из-за жалости?

– Я не это имел в виду…

– Кажется, именно это.

– Я подумал, что рядом с тобой должны быть не только родители. Но… Видимо, я ошибся.

– Мне никто не нужен, понятно? У меня и без того все прекрасно. Без людей, которые беспокоятся о моем одиночестве. Ты спросил, как будет лучше для меня? Некоторым людям нравится быть одним. Не всем надо постоянно находиться рядом с кем-то и совать свой нос в чужие дела. Я не такая. Мне нравится читать. Я наслаждаюсь тишиной. Мне не нужен рядом никто, кто бы… – Она недоговорила.

Джим вздохнул и подбодрил ее:

– Договаривай все, что хочешь сказать. Я со всем согласен.

– Нет. Я закончила.

– Знаешь, Мирен, моя жизнь – сущий кошмар, и ты не знаешь о ней даже десятой части. Последнее, чего я хочу, – запутать все еще больше. Ты мне не безразлична, потому как я считаю, что твой подход к журналистике – это нечто… особое. Такой, каким он должен быть. Но в личном плане ты для меня просто хорошая бывшая студентка, которой я желаю продолжать бороться за правду. У меня нет по отношению к тебе никаких намерений, которые выходили бы за рамки строго профессионального интереса. А дело Эллисон Эрнандес – это серьезно.

Мирен не ответила, но по тому, как она сжала руль, Джим понял, что его последние слова задели ее.

– Не знаю, зачем я позвонила тебе. Я напишу об Эллисон и без тебя, – произнесла она.

– Я знаю, но думаю, что за всей этой историей кроется нечто большее, чем смерть Эллисон.

– Мне тоже так кажется, хотя я пока не могу понять почему, – ответила Мирен, на этот раз проглотив свою гордость.

Одна ее половина хотела продолжить это дело в одиночку. Другой, наоборот, нужен был кто-то, на кого можно опереться.

Профессор сменил тему:

– Ладно, ты ведь мне не все рассказала, верно?

Несколько секунд Мирен колебалась, стоит ли открывать ему секрет, но затем решилась.

– Открой бардачок, – ответила она.

Профессор сделал, как она сказала, и увидел внутри полароидный снимок девочки с кляпом во рту. Внизу фотографии было написано имя Джины и год ее исчезновения. Он несколько секунд молча смотрел на нее и затем спросил:

– Это она? Это Джина?

– Не знаю. Вчера вечером кто-то оставил мне эту фотографию во время автограф-сессии. Она лежала в конверте, на котором было написано: «Хочешь поиграть?» Больше я ничего не знаю.

– Ты видела, кто оставил конверт?

– Там было полно людей, и я не смогла понять, кто его принес. Конверт просто молча положили на стол.

– Ты уверена, что это Джина Пебблз?

– Изображение размытое, и кляп закрывает ей пол-лица, но мне кажется, это она. На ней та же одежда, что и в день исчезновения в 2002-м. Светлые волосы. Стройная. Судя по расположению ног, рост около метра семидесяти. Такой же, как у Джины.

– Получается, фотографию сделали в 2002-м.

– Да. Нет сомнений, человек, который оставил этот конверт, похитил ее и сфотографировал. Перед тем, как… Бог знает, что он потом с ней сделал. Наверняка он захоронил Джину там, где ее никто никогда не найдет.

– Ты не думаешь, что она может быть жива?

– Спустя девять лет? Это невозможно. Только садист мог сфотографировать ее в таком виде. Фетишист, сделавший снимок себе на память. Я много читала о таких. Они увозят своих жертв, играют с ними, пока им не надоест, и… Конец.

Джим достал телефон и сфотографировал снимок на случай, если он потеряется или испортится. Затем спросил:

– Как тебе кажется, зачем он передал это тебе?

– Не знаю. Возможно, прочитал мою историю о Кире и ему не понравилось, что я променяла Джину на нее. Может быть, он хочет бросить мне вызов и заставить вернуться к делу.

Джим молчал. Они подъезжали к мосту Марин, который соединял континентальную часть Куинс с полуостровом Рокавей.

– Рюкзак Джины нашли в самом отдаленном районе Рокавей, на пляже Бризи Пойнт, среди зарослей и кучи мусора.

– Знаю. Я читал об этом в статье, которую мне прислал тот человек. Я всю ночь переходил от одной новости к другой.

– Думаешь, эти два случая связаны? – спросила Мирен, не желая сразу раскрывать свои подозрения.

– У меня плохое предчувствие.

– Почему?

– Обе учились в «Институте Маллоу», школе в Куинсе.

– Правда?

– Я проверил. Я до утра пытался разобраться, почему @Godblessthetruth отправил мне фотографию Эллисон и твою статью.

– Может, @Godblessthetruth и тот, кто оставил мне этот конверт, – один и тот же человек.

– Но почему он вышел на связь с нами обоими? Если он хотел, чтобы ты искала Джину, ему незачем было писать мне.

– Ты есть в моей книге. Ты… наставник. Возможно, ему пришло в голову поиграть с нами обоими. Или он хотел удостовериться, что хотя бы один из нас начнет поиски. Что хотя бы кто-то вступит в его игру.

Профессор кивнул. В руках он все еще держал нетронутый кофе, который купил перед выходом. Они пересекли мост и, очутившись на другой стороне, на секунду подумали, что они оказались в другом городе. Широкие пространства, малоэтажные здания. Создавалось впечатление, что дома в Рокавей свалились с неба и рассыпались по улицам. Они припарковали машину на площади перед парком Риис и несколько минут шли к центру Роксбери, одного из районов, расположенных на полуострове Куинс. В одной руке Джим нес портфель, в другой – холодный кофе. У Мирен в руках была «Кока-кола» и рюкзак, где лежали несколько документов по делу Джины и диктофон, который она купила несколько лет назад.

– Ты всю дорогу держишь кофе и до сих пор даже не глотнул. Ты вообще планируешь его пить или это аксессуар? – спросила Мирен шутливым тоном.

– Я люблю, когда он холодный.

– Тогда почему не попросишь добавить лед?

– У него будет совсем другой вкус. Штука в том, чтобы соблюсти пропорции воды, молока и ванильного сиропа. Если добавить лед, все нарушится.

Мирен засмеялась и удивилась, услышав собственный смех. Джим