Читать книгу "Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов"

так считаю, — обескуражено промямлила покрасневшая Ивченко.

— Мы ещё вернемся к этому позже, — пообещала директриса и повернулась к Максимову:

— Воронов, встань.

Андрей нехотя поднялся.

— Скажи, пожалуйста, почему ты улыбался, когда Татьяна читала свой реферат? Тебя что-то рассмешило? Или ты считаешь, что Владимир Ильич Ленин неправильно сформулировал принципы создания революционной ситуации? — глянула из-под очков Мария Алексеевна.

«Сказать или отморозиться? Авторитет в классе завоевывать надо, а первое правило стать интересным — привлечь внимание. Плюс сейчас уже девяносто первый, конец перестройки, плюрализм шагает по стране, в отличие от начала восьмидесятых. Пожалуй, рискну», — решил Максимов.

— Воронов, я жду ответа, — напомнила директор.

— Владимир Ильич сказал всё правильно. А улыбался я потому, что вывод Ивченко сделала всё-таки неверный. Революции можно было избежать. Главное, действовать грамотно и гасить возникающий кризис в зародыше.

— Это как же? — прищурилась Мария Алексеевна. — Ивченко, садись на место, а ты, Воронов, иди к доске, расскажешь свои соображения.

Красная от злости Татьяна недовольно поджала губы и, задрав носик, с гордым видом прошествовала мимо Максимова.

Оказавшись у доски, Андрей уточнил:

— Мария Алексеевна, можно мне нарисовать несколько схем для наглядности?

— Конечно, Воронов, нам будет интересно, — царственно кивнула директор.

— Итак, сначала небольшое предисловие. У американцев существует термин «паблик рилейшнз». Это огромный пласт разнообразных политических и маркетинговых стратегий, используемых для увеличения популярности товаров и публичных персон, а в различных кризисных ситуациях. Самый точный перевод этого термина — «связи с общественностью».

— Что такое маркетинг? — с интересом уточнила Мария Алексеевна.

— Технологии, направленные на увеличение продаж товаров и услуг, к нашей теме они напрямую не относятся, — пояснил Максимов. — Я привел их, как пример того, что «связи с общественностью» достаточно широкое понятие. Нас в нём интересуют только каналы коммуникации между обществом и конкретным политиком либо руководителем, способные увеличить положительное восприятие или, наоборот, пригасить негатив в отношении конкретной персоны. Так вот, с начала восшествия на престол Николая Второго, было несколько критических точек отчета, запустивших все последующие события: отставку царя, Октябрьскую революцию и гражданскую войну. Если бы их грамотно купировали, никакой революции не было бы.

Директор сняла очки, задумчиво прикусила дужку и кивнула:

— Продолжай, Воронов.

— Первой такой точкой стало событие произошедшее в момент восшествия Николая Второго на престол — Ходынка. По сути, неправильная организация раздачи продуктов и подарков привела к трагедии — в случившейся давке погибло по официальным данным около тысячи трехсот человек, по информации из иных источников от трех до четырех тысяч. Огромное количество людей получили разные увечья. Что делает царь? Продолжает праздник. Как только поле было очищено от трупов и следов крови, веселье возобновляется. Играет оркестр, в два часа приезжает самодержец, которого встречает троекратное «ура». Гулянка продолжается в Кремлевском дворце, затем на балу у французского посла. Николай второй танцевал с графиней Монтебелло, супругой посланника, а его жена Александра Федоровна — с самим графом. Примерно же в это время раздавленных, погибших людей везли хоронить в общую могилу. Когда поводы с трупами ехали на кладбище, на небе расцветал разноцветными огнями праздничный салют. По факту — пляски на костях своих подданных. Более идиотского и наплевательского отношения к собственному народу трудно придумать.

Даже когда царь вроде бы поступил правильно и решил выдать по тысяче рублей каждой пострадавшей семье и организовать похороны за свой собственный счет, то просчитался. Убитых и покалеченных оказалось не несколько сотен, как он думал, а многие тысячи. В итоге было Николай Второй пожертвовал восемьдесят тысяч рублей и разослал пострадавшим тысячу бутылок мадеры. Двенадцать тысяч из этих денег взяла себе московская городская управа — за организацию похорон. В итоге, место обещанной тысячи часть людей получила по пятьдесят-сто рублей, многие вообще остались без пособия, что только увеличило их ненависть к царю.

Наказаны были «стрелочники» — обер-полицмейстер Власовский и его заместитель. Их просто уволили с занимаемых должностей, причем первого с сохранением пожизненной годовой пенсии — пятнадцать тысяч рублей. Дядя царя, несмотря на негодование и требование общества, московский генерал-губернатор Сергей Александрович, никак не был наказан, и сохранил свой пост, за что получил в народе прозвище «князь Ходынский». Именно с этого момента народ прозвал Николая Второго «Кровавым».

Что надо было делать в такой ситуации? То, что я сказал с самого начала — показать обществу свою скорбь, горе, отменить все торжественные мероприятия, ведь на празднике коронации погибли тысячи подданных. Никаких салютов, гулянок, и тем более балов и танцев у французского посла. Повторюсь, всё это смотрелось со стороны цинично и наплевательски по отношению к собственному народу. Надо было показательно наказать виновных, наорать прилюдно на дядю, потопать ногами, сорвать с него погоны и отправить в отставку. Проследить, чтобы об этом написали газеты, подчеркивая гнев «батюшки-царя» и его расстройство из-за гибели людей. Потом годика через полтора показательной порки, любимого дядюшку можно тихонько перевести на другую должность. Явиться на похороны, прилюдно покаяться перед родственниками погибших людей: «мол, виноват, не досмотрел, простите».

Тем более не нужно было замалчивать трагедию в прессе. Особенно не делать попытку изъять тираж газеты «Российские Ведомости», единственной газеты, опубликовавшей статью своего журналиста Гиляровского о жертвах Ходынки. Это ещё больше распалило негодование общества. Наоборот, пусть пишут о трагедии, но при этом подчеркивают горе и гнев «батюшки-царя». И объявить день скорби и траур. Как за одиннадцать дней до Ходынки, когда умер его родственник — эрцгерцог Карл-Людвиг Австрийский. Тогда кризис в целом был бы преодолен. А Николай Второй сделал всё наоборот.

Вторая критическая точка, возникла спустя семь лет. Девятого января тысяча девятьсот пятого года около ста сорока тысяч петербургских рабочих пошли к Зимнему дворцу. Они несли царю петицию с описанием своего бедственного положения и просьбой о помощи. Были и политические требования. Их встретили залпы винтовок. Сколько погибло людей, точных официальных данных нет. Цифры убитых и раненых варьируются от нескольких сотен до четырех тысяч шестьсот человек, указанных в Большой Советской Энциклопедии. Естественно, после «Кровавого Воскресенья» в Петербурге, точка невозврата была окончательно пройдена. После этих событий страна покатилась к революции и последующей гражданской войне. А всего то, надо было принять делегатов и договориться с рабочими, они ведь ещё верили царю. В крайнем случае, как предлагал Витте, самому монарху послать одного из адъютантов к бастующим, хоть частично удовлетворить их требования и пообещать справедливо во всём разобраться. А не устраивать показательный расстрел и усиливать конфликт.

— Ну что же, крупица истины в твоем рассказе есть, — хмыкнула Мария Алексеевна. — Оригинальная трактовка, согласна. Ты уверен, что если бы Николай Второй поступил