Читать книгу "Первый среди равных. Книга III - Жорж Бор"

нет, — поделился своими наблюдениями я. — Даже мелких.

— Так бывает, если рядом кто-то большой прячется, — ответил Аршавин. — Четвёрка или выше. Только здесь другое что-то, Сокол. После прохода теневиков, тут бы добычу ни одна тварь караулить не стала.

— Я вперёд пойду, а ты следи, чтобы не вылез никто, Шатун, — приказал я. — И за маршрутом отхода к машине смотри. Если что-то не так пойдёт, то будешь меня вытаскивать на себе. Сил действительно у меня не так много осталось, но на одну-две атаки хватит.

— Может переждать тогда, Сокол? — предложил Ратай. — Место нашли. Завтра можем со свежими силами вернутся. И ты восстановишься полностью и я ребят больше возьму.

— А где гарантия, что мы по пути ещё одну стаю теневиков не встретим завтра, Шатун? — задал встречный вопрос я. — Или ещё кого похуже?

— Да не водится тут хуже ничего! — проворчал Аршавин.

— Ты про ближнюю границу так же говорил, — хмыкнул я. — А потом у нас вепри ураганные с лентами земляными по владению бегали. Так что, Шатун, будем ковать железо, пока горячо.

В ответ послышалось недовольное сопение Ратая, но спорить он не стал. Вместо этого плавно крутанулся на месте, проверяя ближайшие подступы и бесшумно исчез в зарослях. В том, что Аршавин не потеряет меня из вида, я не сомневался. У меня вообще иногда складывалось впечатление, что этот человек в аномалии чувствовал себя лучше, чем в родовом имении Разумовских. Обычный лес так кардинально Николая не менял. А тут… Словно просыпалось в нём что-то древнее и опасное.

Я двинулся к странному образованию. Пять шагов. Семь… Двигался по дуге, с каждым шагом всё больше убеждаясь, что мне не показалось. Даже подумал в какой-то момент, что двигаюсь по кругу. Тогда понятно, что центр будет всё время маячить перед глазами. Однако, пара быстрых шагов влево показала, что никакой ошибки нет.

В истинном зрении сплетение аспектов выглядело крайне интересно. Несколько толстых линий разных цветов образовывали толстый клубок, пульсировавший собственной жизнью. По магическим нитям текла энергия, которая не касалась реального мира. И выглядело это всё слишком… искусственно…

Эта мысль заставила меня замереть на месте. Мучившие меня сомнения внезапно обрели чёткую форму. Пять линий разных аспектов не могли связаться между собой в один узел сами. Просто потому, что силы в них всячески противились подобному союзу. Огонь, Земля, Вода, Свет и Жизнь. Более странное сочетание сложно было придумать. Вернее, сложно было представить что-то подобное в современном мире. Потому что я с ходу смог вспомнить с десяток плетений, где использовалось именно такое сочетание. Но на подобное были способны только Вершители. А здесь всё сделано было значительно грубее и примитивнее. Словно неопытный ткач пытался повторить работу легендарного мастера. А ещё окружающей местности явно было плохо от соседства со сплетением.

Внешне природа выглядела почти обычной. С поправкой на условия аномалии. Но при этом я чётко видел зону отчуждения, которая образовалась рядом с клубком из нескольких аспектов. В этом месте не было больших деревьев, а трава была значительно ниже. Если представить себе такой узел больших размеров, то он вполне мог отравить огромную площадь вокруг себя. Как опухоль в человеческом теле. Или паразит, сознательно посаженный на тело мира…

С каждой следующей мыслью, я делал новый шаг, пока не оказался вплотную к сплетению. Непонятное образование не пыталось на меня напасть или как-то навредить. Даже наоборот. Оно будто стремилось передать мне часть своей силы, но вместо этого в разуме появились странные отзвуки далёкой боли. Настолько грандиозной и привычной, что на неё уже никто не обращал внимания. Она просто была и с этим приходилось жить.

По глазам резанул яркий свет, но я не обратил на это внимания. У меня была задача значительно более важная, чем наблюдение за окружающим пространством. Здесь мне ничего не угрожало. А за остальным присмотрит замерший в десяти шагах позади меня Ратай. Я видел Аршавина так же чётко, как и проявившееся передо мной сплетение магических нитей. Свет с каждым мгновением становился ярче и начинал жечь кожу. Я протянул вперёд руку, касаясь аспекта огня, мерцающего в глубине клубка.

— Это неправильно. Так не должно быть… — произнёс я, а потом всё вокруг утонуло в радужном сиянии.

Сильнейший рывок буквально выдрал меня из такого приятного света. По лицу стегнула жёсткая трава. Тело ударилось о землю, а потом пришла боль. Яркая и пылающая, как ударивший прямо в лицо метеор. Казалось, что каждая частица моего тела сейчас разорвётся от чудовищной перегрузки. То, что для мира было досадной ноющей болью, для меня едва не стало мгновенной смертью.

— Проклятье… — с трудом шевеля враз пересохшими губами, выдохнул я. — Всё ещё слишком слаб…

— Что⁈ — послышался откуда-то справа дико напряжённый голос Аршавина. — Что вы говорите, ваша светлость? Как вы? Сокол⁈

— Нормально, — ответил я. Попытка открыть глаза прошла успешно, но легче от этого не стало. Всё вокруг кружилось и плыло, вызывая дикую тошноту и желание снова вернуться в приятную темноту. Но боль быстро стихала, возвращаясь обратно в переплетение нитей разных аспектов. — Я нормально, Шатун. Чуть полежу и продолжим.

— Нет! — удивительно жёстко и категорично ответил Аршавин. — Ничего вы продолжать не будете, Ярослав Константинович. Мы возвращаемся в имение.

Мне удалось сфокусироваться на своём спутнике. Одежда Ратая странно дымилась, словно он только что выскочил из бассейна с сухим льдом. Никакого дискомфорта, похоже, Аршавин не испытывал, но и сказать, что ему очень приятно я бы не смог. Пару секунд мы сверлили друг друга взглядами, а потом Шатун зло взревел и ударил рукой по ближайшему деревцу. Голой рукой. По дереву толщиной в руку взрослого мужчины. И дерево с хрустом сломалось от удара.

— Так нельзя, Сокол! — зло рыкнул Ратай. — Если бы я опоздал хотя бы на мгновение, то ты бы сгорел, как свечка! Никому нельзя погружаться в сплетения аспектов! Никому! Это верная смерть!

— Что ты знаешь об этих сплетениях? — осторожно усаживаясь и осматривая себя, задал вопрос я. Моя одежда