Читать книгу "Отомстить или влюбиться - Оксана Алексеева"

и впрямь подумает, что «точно». Себя я не обманывала – внешне Рома мне нравился с самого начала, и по мере того, как я его узнавала – несмотря на все, что я о нем узнавала – нравился все больше. Вот только я не предполагала, что мы так быстро и без малейших предпосылок… А, да какая к черту разница, если я даже не могу себя заставить открыть глаза? Рома сильный, в его худощавом теле будто выжимка силы содержится. Он прижимает меня так крепко и уверенно, что я только от этого готова застонать. Целует отчаянно, но без страха – он не боится, что я оттолкну. Он вообще ничего не боится. Может, я поэтому и не отталкиваю? Может, я на самом деле безбашенная, и потому меня тянет только к тому, кто еще более сумасшедший?

Он, не разрывая поцелуя, легко подхватил меня и усадил на спинку кресла. Теперь мне приходилось немного наклоняться к нему, но чувство близости только усилилось. Хотелось запрокинуть голову, подставить для поцелуев шею, но тогда пришлось бы оторваться от его губ. Нет, надо смириться с одним голодом, привыкнуть к растущему напряжению, а уже потом маневрировать. Чуть позже, Лариса, а то совсем потеряешься.

Оказалось, что до этого поцелуя я и не понимала, насколько Рома мне нравится. Сейчас же меня и силой от него не оторвешь. Только еще ближе прижаться, раскрыться, стать с ним единым – не отлепишь…

– Теперь ясно, – прозвучало откуда-то сбоку.

Я тут же отшвырнула Рому от себя и после феерического кульбита приземлилась по другую сторону от кресла. Чудеса акробатики! Но секунда выдалась неподходящей, чтобы удивляться моему прыжку. Сам Витебский, по всей видимости, даже улыбаться прекращать был не намерен. Провел большим пальцем по нижней губе и непринужденно поинтересовался:

– Вам не стало лучше, Алексей Алексеевич? Я пол-аптеки скупил и ни одной позиции производства нашей замечательной компании, так что должно помочь.

Тавригин теперь выглядел раскрасневшимся – ничем не лучше предыдущей неестественной бледности. Тяжело опустился на стул.

– Вне офиса ты тоже можешь обращаться ко мне неформально, Роман. А то мало ли, вдруг ты через год моим боссом станешь, если так дальше пойдет? – он даже вяло подмигнул. – Хотя нет. Когда Сергей Васильевич про тебя узнает, то четвертует в холле Королевства. Поэтому в любом случае можешь называть меня по имени – нелепо перед смертником строить из себя большую шишку.

– Эм-м, как хочешь, – пожал плечами Витебский, тут же снизив степень официоза.

Меня же зацепило совсем другое:

– Но ведь ты не расскажешь отцу?!

Тавригин молча покачал головой – ему, очевидно, сейчас было слишком плохо, чтобы думать о ерунде за пределами его тела. Зато ответил Рома:

– А о чем рассказывать-то? У нас тут что, любовь до гроба? От скуки и не такое учудишь – уверен, это даже Сергей Васильевич понимает.

Мне кое-как удалось сдержаться и не выказать реакции. От скуки? Мы, значит, тут от скуки целовались? Не потому что были самую малость друг другу симпатичны? Здорово… Я вот до сих пор ни разу от скуки подобного не делала – и уж точно не собираюсь делать в будущем.

Настроение заметно испортилось. Хоть я и пыталась скрыть, но внутри будто пустота образовалась. Тяжелая, как гиря, и все равно пустая. Ведь это ничего, если бы я не нравилась Роме или кому-то еще. Ничего, если бы он или кто-то еще испугался моего отца. Но парень выразился без обиняков – ему настолько плевать на меня, что он об этом прямо в глаза мне и говорит. Общение со шведом теперь не выглядело таким уж неприятным мероприятием.

И будто небо меня услышало, даровав все необходимое: звонок в дверь, Рома, уходящий, чтобы открыть, и громогласный отец:

– Ну-ка, доченька, собирайся! Я тебе сначала взбучку устрою, потом телефон твой разобью, затем передам матери, чтобы она вообще от тебя живого места не оставила, а через час у тебя ужин с Грегором, понятно?! Собирайся, собирайся, надо все успеть. Алексей, ты как, сынок? Совсем больным выглядишь.

У него даже тон сменился! То есть какой-то пришлый сотрудник ему сынок, а взбучку мне – где справедливость? Вот что значит пол и чрезвычайная башковитость…

– Спасибо, Сергей Васильевич, я в порядке. Денек-другой отосплюсь и вернусь на работу.

– На юбилей ты мой вернешься! – заорал отец. – Без тебя не начнем!

Тавригин слабо ему улыбнулся, а потом обратился к Роме:

– Ты тоже иди. Спасибо вам, ребят, за ужин.

Я, выходя вслед за отцом, на охранника даже не взглянула. Могла бы дать ему ключи от своей машины, которая все равно тут останется. Да пусть лучше мою малышку угонят, чем этот тип получит от меня хоть что-то!

Глава 9. Все не те, кем кажутся

Не так уж сильно папа и ругался. Наоборот, проявил странное понимание к выдуманной им же проблеме:

– Дочка, я вполне способен некоторые вещи представить. Ну, ваши чувства и прочую романтическую ерунду. Наш Алексей Алексеевич… да я бы сам за него замуж выскочил, будь я девушкой твоего возраста! – отец неуместно расхохотался. – Вот только сильно не увлекайтесь – я его с тобой в Швецию не отпущу!

Вместо того, чтобы оспаривать очевидное искажение ситуации, я заявила:

– Лучше меня в Швецию не отпускай! И тогда мы с Алексеем оба останемся при тебе. А, каков план!

Папе мой план почему-то не понравился.

Уже через час я сидела в ресторане отеля, где поселился Грегор Хольм, и пыталась взором объять шведа целиком. Я видела этого мужчину второй раз, но поражалась, как в первый. Телосложение этого мужчины нельзя описать иначе, как «могучее». Даже сшитый на заказ дорогой костюм облеплял бугры его мускулов, будто был сделан из латекса. Да там одна шея чего стоила! И довольно приятное лицо со светло-голубыми глазами не производило должного впечатления на контрасте с этой шеей. Он совершенно точно половину жизни проводит в спортзале, а вторую половину – убивая этими ручищами своих бизнес-конкурентов. И несмотря на то, что Грегор ненамного старше того же Алексея Тавригина, в его присутствии любой ощутил бы себя маленьким и беззащитным. Я уж точно терялась – а я не из тех, кто привык теряться.

– Спасибо, господин Хольм, за помощь «Бергман и Ко». Отец рассказал о вашем вкладе.

– Называй меня по имени, Лариса, а то чувствую себя стариком.

Говорил он с сильным, но не раздражающим акцентом. Голос его был высоким, даже немного по-мультяшному смешным. Если закрыть глаза, то несложно избавиться от устрашающего образа. К сожалению, всю жизнь с закрытыми глазами прожить будет трудно. Поэтому я решила перейти сразу к главному:

– Хорошо, Грегор. Мне кажется, нам пора обсудить между собой наши отношения. Которых, как ты сам понимаешь, нет.

– Можешь не продолжать, – он усмехнулся в сторону. – Я прекрасно осознаю, что глупо разыгрывать влюбленность, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям. Не стану требовать этого от тебя, как не требую от себя.

И вот только теперь я посмотрела на него с интересом – умных людей вокруг меня предостаточно, честных – намного меньше. Грегор Хольм не строил из себя клоуна, он был совсем другой породы.

– Серьезно?

– Абсолютно. Лариса, будем вести себя как взрослые люди. У каждого из нас есть личная жизнь, мы оба это понимаем. И нет никакого смысла притворяться, что это не так. Помолвка была исключительно деловым соглашением, она не могла нас обязать испытывать друг к другу симпатию. И, совершенно точно, мы с тобой не должны перестраивать свои жизни и интересы в угоду деловой сделке. Согласна?

– Еще бы! – я воспрянула духом. Стоило давным-давно слетать в Швецию для подобной беседы – насколько легче было бы после этого разговаривать с отцом! – Тогда я хочу поблагодарить тебя еще раз – спасибо, что помог нашей компании, несмотря на то, что никаких иллюзий по поводу меня не питал! Это… это на самом деле благородный поступок.

Могучий швед совсем по-детски улыбнулся:

– Благородства тут немного. Долг Бергманов перед «Хольм-Груп» остается, это был не подарок.

Я кивнула:

– Безусловно!