Читать книгу "Наконец-то вместе - Джудит Макнот"

— И даже не смотри на эти груши, у нас на складе естьполучше. Сейчас Фалько принесет, — добавила миссис Анжелини и, повысив голос,что-то крикнула по-итальянски.

Из кладовой появился Фалько в заляпанном фартуке поверхджинсов и рубашки и с маленьким пакетом в руках. Не глядя на Ли, он прошел мимои отдал матери пакет, из которого та извлекла две большие груши.

— Это для тебя. Лучше у нас нет.

Ли вытащила из микроволновки разогретую пиццу, сунуласначала в картонку, а потом в пластиковую упаковку и направилась к кассе, где,как того требовали приличия, выразила надлежащее восхищение блестящими, словнолакированными, грушами.

— Вы всегда так добры ко мне, миссис Анжелини, — с улыбкойзаметила она, очень стараясь донести до несчастной женщины искреннее тепло ирадость, которые в эту минуту испытывала сама.

Анджело, старший сын миссис Анжелини, был убит в бандитскойразборке еще до того, как сюда переехала Ли. Доминик, самый младший, приятный,общительный молодой человек, помогавший матери в магазине, в один прекрасныйдень исчез. Миссис Анжелини утверждала, что Доминик «там, в школе», но соседкаЛи по комнате, коренная жительница Нью-Йорка, пояснила, что в их округе «там, вшколе» означает «там, в Спотфорде», исправительном учреждении длянесовершеннолетних, или в одной из тюрем штата.

Вскоре после того, как Доминик «отправился в школу», Фалькостал работать в магазине, но единственное, что было у него общего с жизнерадостныммладшим братом, — тюремный срок, и отнюдь не в Спотфорде. Судя по тому, чтоподслушала соседка Ли, Фалько несколько лет провел в Аттике[9] за убийство.

Даже не знай этого Ли, в присутствии Фалько ей всегдастановилось не по себе. Молчаливый, угрюмый, гигантского роста, он передвигалсяпо лавке, как грозный призрак, несущий неминуемую гибель. Ли боялась взглянутьв его холодное, отрешенное лицо. Могучим плечам, казалось, тесно в узкихпроходах. По разительному контрасту с густыми темными бровями и бородой кожаотливала нездоровой бледностью, по словам соседки Ли, отличительным признакомвсякого, побывавшего в тюрьме. Голос в тех редких случаях, когда он открывалрот, был резким и грубым. Ли старалась всячески его избегать, но иногдазамечала, что он наблюдает за ней, и еще больше пугалась.

Миссис Анжелини, однако, совершенно не замечала ни свирепоговыражения лица, ни властных манер. Она гоняла его, как сержант новобранца, иназывала нежно и в то же время властно «моим Фалько», «дорогим»и «своимnipote». Ли не знала, что означает последнее слово, но считала, что посколькухозяйка магазина уже потеряла двоих сыновей, естественно, дорожит последним,невзирая на недостатки характера и не слишком примерное поведение.

Миссис Анжелини хлопотливо отсчитывала сдачу, но, словнопрочитав мысли Ли, печально улыбнулась.

— Если бы Господь предоставил мне выбор, — призналась она,кивнув в сторону полок, где Фалько расставлял консервы, — думаю, что япопросила бы его о дочерях. Девочек куда легче воспитывать.

— Не уверена, что многие матери с вами согласятся, — неловкопошутила Ли. Ей была неприятна сама тема, расстраивало материнское горе, ивыводило из себя присутствие Фалько Анжелини. Собрав покупки, она вежливораспрощалась с миссис Анжелини и нерешительно — с Фалько, не потому что нехотела говорить с ним, просто не любила никого обижать, а тем более этогочеловека. Ли была родом из маленького тихого городка в штате Огайо и в жизни несталкивалась с бывшими преступниками, но ей казалось, что оскорбить такого,особенно отбывавшего срок за убийство, не только глупая, но и опасная ошибка.

Выйдя из магазина, она была так погружена в свои мысли, чтосовершенно растерялась, когда из темноты материализовались два уголовных с видутипа и загородили ей дорогу.

— Так-так-так, посмотри-ка, кто это тут у нас, — пропелодин, сунув руку в карман куртки. — Что за цыпочка, так и хочется очистить исъесть!

Нож! У него нож!

Ли застыла, словно олень, попавший в свет фар надвигающегосяавтомобиля. В голове, как назло, вертелась одна идиотская просьба: «Господи,только не сейчас, не дай мне умереть, когда я нашла Логана!»

И тут из-за ее спины неожиданно вырвался Фалько.

— Да неужели это нож, а не погремушка? — с издевкой бросилон юнцу, сжимавшему длинный тонкий клинок. — И ты умеешь им пользоваться?

Широко раскинув руки, он словно подначивал парня наброситьсяна него.

— Что же ты, храбрец, только с девчонками воюешь? Попробуйподрезать взрослого мужика! Хотя бы меня. Ну же, давай, лох педальный!

Ли, словно под гипнозом, не двигалась с места, наблюдая, каквторой тоже достает нож. В это время первый прыгнул вперед, но Анжелиниотступил в сторону, вцепился в руку нападавшему и резко дернул вверх. Ли успелатолько услышать тошнотворный треск ломающейся кости, прежде чем парень с дикимвоем отшатнулся. Второй хулиган был куда опытнее и не так опрометчив, ипарализованная ужасом Ли увидела, как он, пригнувшись, описывает круги вокругАнжелини. Лезвие зловеще поблескивало в свете уличного фонаря. Последовал удар.Но Анжелини снова отпрыгнул, и парень с воплем повалился на колени, держась запах.

— Сукин сын! — взвизгнул он, пытаясь перекатиться на бок ивстать.

Фалько, не теряя времени, схватил Ли за руку и бесцеремоннодернул назад, в дверь магазина. Она не пошевелилась, пока оба парня не исчезлив переулке.

— Мы… мы… нам нужно вызвать полицию, — выдохнула онанаконец.

Анжелини скорчил гримасу и стащил с себя фартук.

— Это еще зачем?

— Мы… мы попробовали бы узнать их по фотографиям. Не уверена,что сумею сделать это в одиночку, но вдвоем мы наверняка их опознаем.

— По мне, так все эти панки выглядят на одно лицо, — пожалплечами Фалько. — Одного от другого не отличишь.

Получившая отпор Ли высунула голову за дверь:

— Похоже, они сбежали. Во всяком случае, поблизости их нет.

Она смущенно взглянула на Анжелини, пытаясь скрыть, какбоится идти домой.

— Спасибо за то, что спасли меня, — пробормотала она и, недождавшись ответа, шагнула за порог. К ее невероятному облегчению, он тут жеоказался рядом:

— Я провожу вас домой.

Ли ничего не сказала, и Фалько, очевидно, принял ее нервноемолчание за отказ.

— Но если хотите, идите одна, — бросил он, отворачиваясь.