Читать книгу "Машина времени - Елизавета Ляне"

стол. О чём написать? Эта женщина публично оскорбила и отреклась от неё. За что? За то, что дочь отказалась подчиняться её тупым приказам?

И всё же, она начала писать:

«Привет, мам. Надеюсь, ты прочтёшь это письмо, а не выбросишь в мусоропровод сразу же, как увидишь, от кого оно. Знаешь, я ведь почти на тебя не злюсь не обижаюсь на тебя. Я даже продолжаю тебя любить, хоть, признаться, это больно…»

Лена отложила ручку и задумалась… Любовь… Странное дело, ей казалось, что любви к маме никакой и нет… Нет, может она и есть, но не в таком виде, в котором была раньше.

Зато, похоже, была любовь другая.

Девушка старательно прогоняла подобные мысли, но отрицать очевидное было бы глупо — она любит Ричарда.

Причём эта любовь была больше платонической, некая романтическая дружба. Amitiè amoureuse[16], как сказали бы французы.

«Древние греки выделяли семь видов любви, и один из них — сторге. Этот тип любви часто появлялся между двумя близкими друзьями. Главное в этой любви — забота и доверие…» — вспомнила Лена.

Забавно, ведь Темпест никогда не говорил с ней об отношениях. Казалось, что ему вообще нет ни дела, ни времени на это. Скорее всего, так оно и было.

Рич никогда не относился к ней, как к студентке. Всегда как к другу. Как к равной.

Королёва вспомнила, как Ричард обнял её на Новый Год. По детски, неуверенно, будто боялся… переступить грань? Испортить? А этот танец в парке…

Вынырнув из своих мыслей, Лена продолжила писать.

«…Я хочу извиниться за то, что врала. Это было глупо и по-детски. Надо было сразу сказать, куда я иду. Поставить ультиматум. Хотя, в таком случае я бы оказалась на улице ещё раньше».

Мысли не шли. О чём писать? О том, как ей тут хорошо? О Гоги, который достал её до белого каления со своими мушкетёрами, но при этом не даёт скучать? О Ричарде, которого мама теперь ненавидит? О Маше, о своей новой подруге, этой бойкой и уверенной в себе девушке? И главное, зачем? Для чего? Что от этого изменится? Мама вдруг осознает, что была неправа, и придёт с распростёртыми объятиями? Так Лене это было и не нужно.

«Знаешь, мама, я ведь нашла себе новую семью. Где меня принимают. Где из меня не пытаются ничего слепить. Где я занимаюсь своим любимым делом. Эта семья — сотрудники Института Времени».

Пора с этим заканчивать… Детство кончилось. Это надо принять. Теперь она взрослая, самостоятельная, независимая девушка.

Лена со злостью скомкала лист бумаги и пошла на склад за спичками. Взяв всё, что ей нужно (и захватив на всякий случай огнетушитель), она сожгла письмо на улице.

«Сколько я уже сижу в Институте… Пора развеяться. Слетаю на Луну, там как раз сейчас футбольный матч какой-то. Не имею ни малейшего представления, кто с кем играет, но это не важно».

Часть I. Лаборант

Глава 1. Ричард пропал[17]

Второго сентября Лена пришла в Институт Времени, правда, в этот раз ей не пришлось драться с вахтёром Сильвером: пропуск лаборанта был с собой. Да и выглядела она немного по-другому: коротко подстриженные, и к тому же осветлённые под блонд волосы ей были к лицу.

Пройдя с гордым видом мимо вахтёра, Лена направилась в Исследовательский отдел, встретив по дороге профессора Гоги.

— Мамочки, кого я вижу… — присвистнул тот. — Какой интересный стиль, который, к тому же, вызывает у меня странное чувство дежавю… Хотя, думаю, не стоило стричь так коротко. Можно было осветлить и завить кудри…

Поняв намёк, и еле сдержавшись, чтобы не кинуть в профессора что-нибудь тяжёлое, Королёва ответила:

— Спасибо за комплимент, а ничего странного в твоём дежавю нет: я вспомнила, как здорово я выглядела в парике, когда мы летали в семнадцатый век, ну и решила сделать похожую причёску.

* * *

В Исследовательском отделе Лена надела белый халат, включила компьютер, приборы и начала работать. В этом году ей можно лишь помогать другим историкам в исследованиях, изучая привезённые ими образцы, сортировать их, писать отчёты, иногда, но очень-очень редко — сопровождать кого-то в экспедициях в прошлое. Но самостоятельно ничего исследовать не получится. Зато потом…

В свободное время Лена изучала темы, которые ей были интересны.

Как оказалось, военный историк, изучающий Средние Века, в МИВе уже был: звали его Иван Васильевич, которого за его неразговорчивость и суровый взгляд, «за глаза» называли «Грозным». Поэтому Королёва решила изучать именно Эпоху Возрождения и Раннее Новое Время, так как общаться и «конкурировать» с этим человеком у неё не было никакого желания.

Закончив с изучением генов, которые она извлекла из шерсти питекантропов, что привезла Маша из Каменного Века, Лена решила сделать перерыв. Королёва зашла в столовую, наполнила два термоса чаем, сделала парочку бутербродов и пошла в кабинет к Ричарду — тот часто так увлекался исследованиями, что забывал о еде. Но дверь была закрыта. Потом Лена узнала у Вертера, что Темпест ещё утром улетел с Алисой Селезнёвой на раскопки у Красного Моря. Что-то связанное с Средневековьем, какая-то историческая тайна, понадобилась переносная кабина машины времени. Девушка вздохнула, отдала один из термосов роботу, сказав отнести его Полине Полосковой, намекнув, что не обязательно сообщать, от кого именно это угощение, а оба бутерброда съела сама.

* * *

В этот раз Лену от работы отвлёк шум, крики и последовавший за этой кутерьмой сигнал тревоги. Испугавшись и перебрав в голове все возможные в институте Времени чрезвычайные ситуации, она выбежала из лаборатории, и вместе с толпой из других сотрудников побежала к главному компьютеру.

Когда выяснилось, что в институт примчался Громозека, пришелец с планеты Чумароза, старый знакомый директора, перепугал своим внешним видом половину сотрудников и сообщил, что в прошлом пропал Ричард, у Лены сердце ушло в пятки, а по спине пробежали мурашки. Её самый близкий друг, тот, кто столько раз ей помогал и всегда поддерживал, оказался в смертельной опасности.

Операцию по спасению Темпеста взяла на себя Елена Простакова. Еле сдерживая слёзы, Королёва подошла к спасательнице и сказала:

— Я с вами в прошлое. За Ричардом.

— Нет, — строго отрезала Простакова. — Ни в коем случае. Этим должны заниматься профессионалы, а в Институте Времени лучше меня спасателя не найти.

— Но… Но я не могу бросить его там!