Читать книгу "Анахорет - Самат Айдосович Сейтимбетов"

Дела продвигались, больные шли на поправку, имплант анализировал и составлял базу слов, и помогал Олегу в изучении. Практически все внешние проекты пришлось бросить, вначале Олег вынужденно сосредоточился на раненых и уходе за ними. Затем, когда по прошествии недели, опасность смерти от ран окончательно миновала, он все равно оказался прикован к дому.

Все это радовало и раздражало одновременно, напоминало юность, когда он как-то раз лечил всю семью.

Толстые и надежные двери дома внутри скальной гряды открывались только перед ним, имплант следил через расставленные камеры, оружие Олег всегда носил с собой и не расставался с одеждой, которая по местным меркам сошла бы за легкую броню.

Теоретически он мог выйти из дома, но его сразу начинали одолевать мысли и сомнения, подозрения, что вот сейчас, только отвернись и раненые хлынут внутрь. Сломают камеры и двери, все переломают и изгадят, а то и еще чего похуже. Совершенно иррациональный страх, который не отступал даже после ежеминутной проверки камер, показывающих, что спасенные Олегом даже не думают куда-то бежать и что-то ломать.

Не требовалось быть гением или Хавалом Крошкиным, отцом психоанализа, чтобы понять причины и истоки происходящего. Олег понимал и злился, как на сложившуюся ситуацию, так и на самого себя, все еще считал, что поступил верно - как можно было бросить живых на съедение нежити? - но это не мешало ему испытывать раздражение и мечтать, чтобы ситуация как-то разрешилась сама собой, без лишних слов.

Ночью шестидесятого дня в новом мире его мечта сбылась.

— Олег, - ласково шептал ему имплант в ухо, - проснись, Олег.

— Отстань, Имма, у меня тут проблемы на работе, - бормотал он в ответ.

Ему снилось, что он снова на работе в "Драккаре". Фантасмагория коридоров и кабинетов начальства, бесчисленных этажей, в которые вливался настоящий поток нежити. Зомби и скелеты, какие-то обглоданные собаки, и даже роботы, металлические скелеты их, и какие-то дохлые ломщики, невесть как сохранившие свои навыки проникновения в сеть. Они размахивали топориками и баграми, клинками и тестерами, пытались сожрать всех и вся, грызли двери, решетку и электронику.

Олег бился и разил нежить, спас свой отдел и затем очистил здание, и тут начались проблемы. Появились управляющие и даже директора, и все они галдели и кричали, и требовали, чтобы Олег согласился на повышение, стал главным по связям с сетью и общественностью. Олег отказывался, отбивался, его схватили и начали требовать, чтобы он проснулся, пришлось применить силу, появились киборги охраны... и тут Спицын наконец проснулся.

— Олег, - с укоризной в голосе произнесла Имма, - а если бы сюда ломились настоящие враги?

— Тогда ты насильно разбудила бы меня, - проворчал он, - я же дал тебе разрешения!

Перепроверил - дал, но имплант не прибег к условным ударам током и вою сирен, стало быть, ситуация не представляла угрозы для жизни. К чему было тогда будить его посреди ночи? Олег моргнул и вдруг увидел, к чему.

Раненые поднимались и собирались, перешептывались и пытались закрыть камеры, пусть и не все.

— Мои поведенческие модули подсказывают, что они собрались бежать.

— Что? - изумился Олег. - Они же еще не вылечились до конца!

По земным меркам, а вот по местным, может и вылечились. Олег уставился на экраны, словно не мог поверить в происходящее, хотя там не появилось ничего нового. Местные торопливо собирались, без конца повторяя слова "бадрас" и "баомеро", и совершая странные жесты, словно то ли крестились, то ли рисовали круг на пузе.

Кто-то вскидывал руки, растопыривая пальцы, будто разминал их.

Молодой боец и еще двое воинов уже наваливались на рычаг двери, ведущей наружу. Рычаг, открывающий дверь механически, на случай если Олега не будет рядом или он попадет в беду. Дверь поддалась и открылась, раздались короткие возгласы радости.

— Ночь, - мелькнуло знакомое слово.

Затем еще, что-то об опасности путешествий в ночи, и что-то о горах. Ответные речи, опять упоминания бадрасов и указания рукой на местную Луну, сияющую в небе. Мол, под светом пройдемся, а днем окончательно прибавим газа.

— Олег? - спросила Имма.

У них не было еды, хотя нет, была, как теперь видел Олег. Сохранили часть того, чем он их кормил, и прихватили всю одежду, вещи и оружие, все то, что Олег притащил вместе с их телами. Постирал, очистил, просканировал и вернул, как было, даже лучше. Нет, никаких современных материалов, просто залатал дыры, починил оружие и так далее.

Кто-то попытался схватить напольную кровать, но бросил после резкого окрика. Олег озадаченно смотрел на экраны, не зная, что и думать, как поступить. Они явно боялись его, вон кто-то даже исправленное оружие бросил, но почему? Чтобы объясниться, следовало знать язык, а чтобы доучить его, требовалось задержать собравшихся бежать.

Задержать силой, конечно, уговорить ведь не вышло бы, и что они после этого начали бы думать об Олеге? Вот именно, всякие гадости и только утвердились бы в своем желании бежать. Где-то внутри поднимался пузырь обиды, ведь Олег спас их! Рискуя (ладно, не рискуя, ржавые железки нежити не пробили бы его одежду) жизнью спас, дотащил, выходил, потратив кучу лекарств, да еще и неизвестных в этом мире.

Пусть бегут, неблагодарные?

Но как же тогда спасение и язык, информация о мире? Все труды зря? Спас их лишь затем, чтобы эти неблагодарные свиньи сбежали в ночь? Удерживать их силой? Выйти и преградить дорогу, чтобы сами вернулись?

Олег сопел и тяжело дышал, обида разрасталась, убивать спасенных не хотелось, терять источник знаний тоже, общаться не тянуло. Пока он терзался и размышлял, вылеченные уже окончательно разобрались между собой, бросили еще пару вещей и все оказались снаружи. Тот молодой боец, что отличился в битве с нежитью, командовал и указывал, остальные слушались и Олег опять подумал, что перед ним носитель сил крови.

Пусть даже сканер ничего такого не нашел, и сам боец не отличался от прочих, ни одеждой, ни оружием, но ведь бился же. Сейчас вот командовал и раньше, чуть ли не первый исцелился. Все это давало пищу для размышлений, но теперь источник собирался дать деру.

— Точно, - скрежетнул Олег зубами.

— Что? - встрепенулась Имма.

Олег не ответил, глядя на экран и ощущая, как подергивается веко. Все то же неистребимое желание социального признания, попыток объясниться, рассказать, что он желал им лишь наилучшего. Чтобы