Читать книгу "Аристократы - Баса"

никогда с таким остервенением сбежавшую девушку. Ты вообще их не ищешь. Отпускаешь. Отпусти ее пока не поздно, Диман. И я боюсь вывода, который приходит на ум по поводу твоего отношения к ней. Отпусти Ананину, ты зациклен на ней. Это не к добру…

На вопрос промолчал. Если я что-то решил сделать — я это делал. Неужели Санек забыл о таких вещах?

— Делай свою работу. Мои мысли оставь в покое, — подвел черту. На том конце связи Польски вздохнул.

— Хорошо. Сам знаешь, что делаешь. Походу ты по уши в дерьме…

— Короче… Мне лекции читать удумал? Может отец позвонил?

— Нет. Я хотел уберечь тебя от правды, которую мы вот-вот нащупаем. На нашей территории не можем найти ее. Даже я не могу, — подчеркнул Польски. — Значит, она с территории Гнетовцев. И кто-то там ее прикрывает. Кто-то влиятельный… Вот и делай выводы стоит ли копать могилу, наполненную червями, или позволить Ананиной умереть спокойно?

Я молчал и раздраженно щелкал по мышке пальцами. Мысли ускользали, не давали покоя и сосредоточенности. Словно в непролазном тумане кругом. Мебель, люди, весь мир, как однотонное, бессмысленное пятно. Но сквозь дымку тумана я видел одну Ананину. Больше никого.

Глава 8 «Михаил Ангельский»

POV Вильмонт.

Звонок на телефон от отца испортил планы посмотреть кино с Лёнькой. Папа попросил подъехать на встречу с ним. Леня на это сообщение пожелал мне сдохнуть где-нибудь в кратере извергающегося вулкана, потому что я предательница и совсем о нем не думала. Видите ли целый день свободный, а я его бросала. Ну что поделать, приказ свыше!

Пришлось заехать домой переодеться в нашу высотку, не в платье же путешествовать. На меня в шубе и в платье итак соседи Лёни посматривали, как на девушку легкого поведения. В спину изучали бинокли вместо глаз. Я не проститутка и не удалялась с вызова ранним утром.

Отец приехал из Арзонта на пару дней и изъявил желание со мной повидаться. Великая честь, однако уготована свыше. Ни с кем не виделся, к Саше не заезжал, со мной одной пожелал встретиться.

Оделась попроще: кроссовки теплые, джинсы и кофта теплая на замке, пуховик не забыла накинуть и волосы убрала в пучок. Иногда не хотелось выглядеть Аристократкой, чем проще, тем лучше. А может влияние Ананиной.

Отец назначил встречу в тридцати минутах езды от нашей высотки, почти на окраине Герберта. Пока ехала в такси помолилась, чтобы не разбиться, очень плохая погода, морозно, в результате на асфальте образовалась скользкая корочка. Думала грешным делом исчезнуть, но вот беда на длинные дистанции не научилась переноситься. Пару метров предел.

Вылезла из такси с еле трепыхавшимся в груди сердцем, оно видимо готовилось вовремя поездки навсегда остановиться, заснуть мертвым сном. Водитель — сумасшедший ездок!

Несмотря на ужасное путешествие после сегодняшней ночи стало как-то спокойно, легко на душе. Я начинала забывать весь ужас Арзонта. Прошедшие события казались безжизненной картиной, которую нарисовали темными красками. Я ее видела, но чувствовала, что она ненастоящая. И Арзонт, и Дмитрий — все его поступки по отношению ко мне, убийство и насилие все это не со мной, а с другой девушкой.

Странное дело, но сны почти не снились, может настолько себя морально изводила, боялась, что там встречусь с ним, один на один. А это слишком для душевного спокойствия.

Девочки… вот этого я не могла вырезать из памяти, подруги были на переднем плане в картине. Я оставила их одних, узнали они кто я? Или думали, что умерла? Скоро начнется новый семестр и девочкам в одиночку придется противостоять Аристократам. Меня больше нет рядом.

Окраина города — река закончилась, мостов живописных нет, небольшой лес и единственное белое здание, сделанное в виде купола, возвышалось на три этажа, на фоне серых, однотипных домов.

При входе здания стоял охранник, проверил паспорт, скорее для виду и мордой под кирпич пропустил по лестнице на верх. Женщина в строгом деловом костюме встречала в холле с обязательной улыбкой на лице.

— Анна Сергеевна, добрый день! — лучи добра мне в лицо пихала, а я сквозь зубы повторила ее наклеенную мимику. Чуть губы не разорвала, растягивать в разные стороны.

— Доброе! — ответила ей в тон.

Женщина направилась по плитке холла, затем по однотонному серому коридору, при этом ладонью указывала движение. Я послушно следовала за стуком шпилек среди абсолютной тишины.

«Мелан» — медицинский институт. Здесь меня формировали еще в утробе, меняли по возможности зачатки генов и в дальнейшем прививали организм от смертельных болезней.

— Апчхи! — невольно вырвалось, не успела прикрыть рот и очень громко чихнула среди идеальной тишины.

Погода оставляла желать лучшего, низ джинс намок, у кроссовок вроде подошва высокая не должна намочить. Когда намокали ноги — всё Аня несколько дней в состоянии бревна на постели, а вокруг заботливые родственники прилетали из любых точек планеты и носились взад-вперед, перебивали друг друга, и исполняли мои жалостливые приказы. Комедию я любила ломать. Прикольное детство было.

А сейчас женщина передо мной обернулась, но шагать не переставала.

Смотри на повороте носом в стену не врежься, эх, жаль успела повернуться до столкновения. Вселенский ужас загримировал женщину. Худое лицо мне кажется на несколько сантиметров вытянулось вниз. Ты еще помолись всевышним силам! Мысленно послала ее напряженной спине.

Микробы для нее не заразны, чего бояться? Это я сейчас должна переживать, как бы не заболеть.

Пока шли по коридору видела застекленные стены, сквозь них — мужчин-работников в очках, какие-то непонятные приборы железные, производственные роботы, вспышки, искры. Много непонятных кабинетов прошли вдвоем, прежде чем остановились возле двух белых дверей.

Женщина озвучила:

— Сергей Андреевич вас встретит, просьба подождать, — я встала возле стены и послушно ждала, разглядывая серые стены. Больше ничего интересного рядом не было. И зачем отец притащил сюда?

Через пару минут с другого бока, противоположного откуда пришли с тетенькой, появился отец. Как и всегда на нем черный, дорогой костюм, рука в кармане брюк, другая с часами болталась по бедру во время ходьбы. В темных волосах легкая седина.

Улыбался папа открыто, руки распахнул для меня. Красавец он, я бы сама лужицей растеклась. Нырнула к нему в объятия. Так и быть, почти простила за то, что отдал извергам.

Цель была благая — спасение меня.

— Какими судьбами, чужестранец? — спросила, пока грелась на груди отца.

— Дела, — ответил папа. — Пойдем кое-куда зайдем.

Отец приобнял за спину, на плече оставил ладонь, кивнул тетеньке в костюме. Та молчаливо удалилась, а мы сопроводили ее