Читать книгу "Время великих реформ. Золотой век российского государства и права - Павел Владимирович Крашенинников"

студенты, люди без определенных занятий, литераторы. Среди них были такие известные лица, как Н. Я. Данилевский, Ф. М. Достоевский, В. Н. Майков, А. Н. Плещеев, М. Е. Салтыков-Щедрин и др. Они обсуждали крестьянский вопрос, необходимость отмены цензуры, изменение судоустройства. В кружках читали французскую и другую европейскую литературу.

Напуганные событиями 1848 г., николаевские правоохранители 23 апреля (5 мая) 1849 г. арестовали 36 участников собраний. Всего к следствию, которое велось специально созданной Секретной следственной комиссией, привлекли 122 человека. Комиссия пришла к выводу, что собрания петрашевцев отличались «духом, противным правительству», но «не обнаруживали… ни единства действий, ни взаимного согласия», и к разряду тайных обществ не принадлежали. Решением специальной Военно-судной комиссии 15 человек были приговорены к расстрелу, пять человек – к каторге, один человек – к ссылке, однако приговор был смягчен императором Николаем I. Об этом петрашевцам было объявлено лишь после полномасштабной инсценировки подготовки к казни 22 декабря 1849 г. (3 января 1850 г.)[148].

10

Жандарм Европы. Крымская трагедия

Во внешней политике Николай I строго следовал завету своего старшего брата Александра I: всеми силами обеспечивать безопасность Европы, в том числе и России как ее составляющей. Это как нельзя лучше вписывалось в провозглашенную им новую миссию мегамашины Российской империи – противодействие революционной заразе, однако, в отличие от Александра, Николай действовал просто, делая упор на военный авторитет России в Европе.

Тем временем Европу все больше захватывали либеральные веяния, и Россия с ее приверженностью Венской системе международных отношений становилась символом старого порядка.

Прямота внешнеполитических заявлений Николая не вызывала восторга у многих лидеров европейских стран. Пришлось ограничить рамки Священного союза Россией, Австрией и Пруссией, для которых революция, ломавшая старые уклады и традиции, представляла не меньшую, чем для России, угрозу.

Политика Союза была сугубо оборонительной[149] и имела целью не допустить на территорию союзников пламя революции, полыхавшей во всей Европе. Однако Австрии и Пруссии этой участи избежать не удалось.

В Австрии революция охватила не только национальные окраины империи Габсбургов, но и столицу. Главная угроза исходила из Трансильвании и Галиции. Затем восстали законопослушные пруссаки, а король Пруссии Фридрих Вильгельм IV был вынужден утвердить конституцию.

В 1849 г. по просьбе Австрийской империи Россия приняла участие в подавлении венгерской революции, направив 140-тысячный корпус в Венгрию, пытавшуюся освободиться от гнета со стороны Австрии. В результате был спасен трон Франца Иосифа I, впоследствии поджигателя Первой мировой войны. Тогда же с помощью русской военной силы были подавлены революционные волнения в Молдавии и Валахии.

При этом Николай I действовал прежде всего в своих интересах, а не союзников. Все-таки революционный пожар границ Российской империи так и не пересек. Зато Россия приобрела устойчивый имидж жандарма Европы.

Представление о России как о восточной деспотии, угрожающей свободе европейцев, начало формироваться сразу после подавления Польского восстания усилиями тысяч польских эмигрантов. Князь Адам Чарторыйский, бывший член Негласного комитета Александра I, российский министр иностранных дел, а потом председатель правительства восставшей Польши, создал в Париже «посольство несуществующего государства», ставшее источником распространения неприязни к России.

Во времена Николая I возникли новые негативные стереотипы и суждения европейцев относительно России, которые сохранились и до наших дней под названием «русофобия».

Ярким выражением этих настроений стала книга романиста и публициста маркиза Астольфа де Кюстина «Россия в 1839 году»[150]. Кюстин был сторонником просвещенного абсолютизма и представлял Россию последним оплотом этого порядка, но был сильно разочарован[151]. Книгу, понятное дело, запретили, опубликована она была более чем через полтора столетия, но все ее читали в списках и горячо обсуждали.

Николай вообще не считал нужным обращать внимание на мнения частных лиц. Проигнорировал он и опус Кюстина. Однако последний был отнюдь не одинок. Западная пресса пестрела карикатурами на императора Николая. Правительство решило «взирать на все, что публикуется о России, с совершенным равнодушием… нимало не заботясь ни о каких толках и слухах», поскольку «русофобия пройдет, как прошли другие безумства нашего века»[152].

Однако славянофильски настроенная часть российского общества не была столь толерантна – в ответ стали распространяться ксенофобские настроения. На излете Российской империи часть славянофильства преобразовалась в черносотенное движение.

Вторым не менее важным направлением внешней политики был так называемый Восточный вопрос. Вкратце он сводился к колониальному разделу территории явно ослабевавшей Османской империи европейскими державами. Также Николай I надеялся помочь своим восточноевропейским единоверцам сбросить османское иго и обрести государственный суверенитет в семье европейских народов.

При этом главной мечтой российских монархов со времен Екатерины II было овладение Константинополем и проливами Босфор и Дарданеллы, что давало возможность их закрытия для судов недружественных государств. Овладение Константинополем было призвано подтвердить первородство православной России и противопоставление себя западной религиозной традиции и потому мифологизировалось в концепции XVI в. «Москва – третий Рим» и Греческом проекте Екатерины. Миф о Третьем Риме, поднятый на щит особенно славянофилами, отчасти послужил мотивацией участия Российской империи в Первой мировой войне[153].

Однако любые попытки России решить свои геополитические проблемы за счет османских территорий без согласия европейских стран порождали риск столкновения с объединенной Европой. Даже победив в войне с Османской империей в сентябре 1829 г., Россия была вынуждена вести дипломатическую борьбу за международное признание ее территориальных приобретений. В результате Турция потеряла очень много – Грецию, Сербию и Дунайские княжества, а Россия приобрела очень мало. Все досталось Англии, Франции и Австрии[154].

Было очевидно, что российско-турецкие войны представляли собой ловушку, в которую загоняла Россию Великобритания, оставляя за собой роль стороннего наблюдателя, что позволяло ей в удобный момент обернуть итоги войны, какими бы они ни были, в свою пользу. В случае победы Россия не могла самостоятельно решить свои геополитические задачи, а в случае поражения оказывалась на коленях перед западноевропейскими странами.

К концу своего 30-летнего правления Николай решил, что настало удобное время, чтобы окончательно разделаться с Османской империей, которую он назвал «больным человеком Европы». Это был катастрофический просчет.

Усиление России в результате захвата Босфора и Дарданелл было для Великобритании и Франции слишком опасным, а учитывая, как бы сейчас сказали, плохой пиар Российской империи в Европе, совершенно неприемлемым.

В июне 1853 г. Россия ввела войска в Дунайские княжества. В октябре Османская империя официально объявила войну. В начале 1854 г. на стороне Турции выступили Франция и Великобритания при недружественном нейтралитете Австрии. Союзники ставили целью разгромить Россию и лишить ее решающего влияния на европейскую политику, которое она приобрела после венгерского похода 1849 г.

Союзный экспедиционный корпус высадился в Крыму. Его целью было взять Севастополь, главную базу российского Черноморского флота. Осада Севастополя началась осенью 1854 г. и продолжалась почти год.

В ходе Крымской войны проблемы, которые казались властям несущественными, проявили себя: невероятных