Читать книгу "Ядовитый Чертополох - Мария Морозова"

что-то вырисовывалось.

ГЛАВА 7

Снег шел почти весь день. Наши маги то и дело выходили расчищать двор крепости и тракт под присмотром завхоза. Тяжело нагруженные телеги буксовали в снегу, торговцы ругались, а Вайрус злился. Но когда я предложила свою помощь, как мага, завхоз только отмахнулся и отправил меня обратно в общежитие.

Спорить я не стала. Вернулась в комнату и просто валялась на кровати с книгой, уничтожая вкуснейшую шоколадку, которую прислали из дома. А к вечеру снегопад успокоился, и ко мне заглянул Вард.

– Не хочешь поужинать в трактире Ферранта? – предложил он.

– С удовольствием, – тут же согласилась я, представив, что в крепости на ужин снова крупа.

Ехать по расчищенному тракту было одно удовольствие. Но когда мы были уже почти у самого трактира, по нервам ударило странное ощущение. Вспышка магии, резкая, сильная, темная, которая случилась где-то рядом.

– Ты тоже почувствовал это? – спросила, останавливая лошадь.

– Да, – нахмурился Вард. – Совсем недалеко отсюда.

Слушая чутье, я направила лошадь налево, к забору. Свернула за угол, туда, откуда мы с Вардом однажды штурмовали задний двор Ферранта. И не ошиблась. Новая вспышка случилась еще ближе, буквально в нескольких метрах. А потом за ней последовал грохот и злой рев:

– Ах ты щенок!

Я спрыгнула на землю, зацепив повод за первый попавшийся столб, и сбросила плащ. Не глядя, что делает Вард, перемахнула через забор. На пальцах расцвело заклинание щита. Но сразу отпускать я его не стала, потому что картина открылась уж очень странная и неожиданная.

У каретного сарая, прижимаясь спиной к его стене, стоял Майло. Тяжело дышащий, напряженный, как струна, он ненавидяще смотрел на Гвидо, который пытался выбраться из кучи мусора, грязно ругаясь. Сейчас Майло походил на загнанного в угол зверька. И именно от него ощутимо фонило эхом магии. Дикой, неуправляемой магии, с которой можно столкнуться только в одном случае. Боги, кажется, у парня открылся дар!

Гвидо выпутался из старой дерюги и сжал кулаки, словно собирался бросится на Майло. Я подняла руку. Заклинание сорвалось с пальцев, разделяя парня и трактирщика полупрозрачной стеной. Майло его будто бы и не заметил. А Гвидо развернулся ко мне, тихо зарычав.

– Ты!

Я подобралась, приготовившись защищаться. Слишком уж сильно Гвидо был разъярен. Как медведь, которого выгнали из берлоги в самый разгар зимы.

– Что здесь происходит? – раздалось спокойное за моей спиной.

На нас вылился поток отборной брани. Бросаться с кулаками трактирщик все же не стал, но явно продемонстрировал, как сильно нам не рад. Майло медленно моргнул и повернул голову. В его глазах без труда читался настоящий водоворот эмоций: боль, ярость, отчаяние. Да что же Гвидо с ним сделал?

– Валите вон отсюда, – рявкнул тот напоследок, выдохшись.

– Кажется, я задал вопрос.

И вроде бы Вард не повышал голос, но в нем вдруг очутилась такая сила, которая заставила здоровяка Ферранта вздрогнуть и вжать голову в плечи.

– Да ты… – уже не так уверенно начал он.

– Я. Задал. Вопрос, – повторил Вард, чеканя слова.

Так твердо и властно, что на секунду перед ним захотелось склониться. Я повела плечами, сбрасывая непонятное ощущение. Трактирщик ощерился, будто пытаясь набраться смелости, чтобы дать отпор, но поморщился и неохотно буркнул:

– Этот гаденыш на меня напал.

– У Майло открылся дар, – процедила я. – Даже если он что-то и сделал, то ненамеренно.

– Дар? – сплюнул Гвидо. – Вот оно чего. Теперь понятно... Сучий сын...

– Все лучше, чем твой, – оскалился парень.

– Да ты...

– Довольно, – осадил его Вард.

– Да пошли вы…

– Я сказал, довольно. Иди остынь.

И Гвидо Феррант, который был в два раза шире мага и выше его на голову, который сейчас находился на своей территории, вдруг отступил на шаг назад. Его плечи дрогнули, словно он хотел стать меньше, незаметнее. В глазах мелькнули недоумение и опаска. Трактирщик развернулся и быстро ушел, оставляя нас одних. Я проводила его изумленным взглядом, а потом покосилась на Варда. Силен. Очень силен. Решила бы даже, что напарник – менталист, если бы не видела своими глазами чары, принадлежавшие к школе стихийников.

Но способности Нора – это одно. Сейчас меня гораздо больше волновал Майло, который так и стоял у стены и смотрел на нас, не мигая. Его магия успокоилась, наверняка оставив после себя слабость и растерянность.

– Эй, все хорошо? – спросила, осторожно подходя ближе.

Не знаю, что спровоцировало раннюю вспышку, но вряд ли что-то приятное.

– Я в порядке, – хрипло ответил Майло. – Спасибо.

– Голова не кружится? В глазах не темнеет?

– Нет... кажется...

– Что вообще у вас случилось? – поинтересовался Вард и встал рядом со мной. – Что сделал Гвидо?

– Он... – выдавил парень. – Он убил мою кошку.

Я опустила взгляд и заметила, что в руках Майло сжимал нечто, похожее на сверток из грязного шарфа. Из складок ткани торчал длинный трехцветный мех. И жизни в нем не было. Совсем не было.

– О, Майло, мне так жаль, – прошептала я совершенно искренне. Парня трясло, а в его глазах стояли слезы. Пришлось успокаивающе сжать его плечо и повторить: – Мне очень жаль. Это...

Сверток вдруг шевельнулся. Подавившись словом, я тут же подобралась и сплела упокаивающее заклинание, как и положено всякому приличному некроманту. Но удержала его на пальцах, не став отпускать. Потому что всегда сначала думала, а потом уже била.

– Мя-я-я...

Тихо мяукнув, кошка высунула пушистую голову наружу и посмотрела на Майло.

– П-пушинка? – ахнул тот.

– Мя-я-я-я.

Я медленно опустила ладонь и сбросила чары, не сводя с кошки глаз. Любой некромант был очень чувствителен к эманациям не-мертвого, особенно если это самое не-мертвое находилось так близко. Вот только сейчас мой дар не ощущал ровным счетом ничего.

– Она жива? – удивился Вард.

– Нет, – покачала головой. – Не понимаю.

Прищурившись, я протянула руку и погладила кошку между ушами. Та сначала немного напряглась, но быстро расслабилась. А потом негромко, зато очень душевно замурчала.

Я поглаживала ее голову, пуская легкие диагностические импульсы, и не понимала, что происходит. Кошка совершенно точно не была живой. Ее сердце уже не билось, по сосудам не текла кровь. Но и мертвой ее никак не назвать.