Читать книгу "Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон"

мне напрямую.

— Вы знаете, кто я?

Мне требуется несколько секунд, чтобы обуздать свои эмоции, но мне удается проглотить их достаточно, чтобы ответить ей.

«Франческа», — говорю я уверенно, добавляя в голос как можно больше громкости. насколько это возможно. Она не относится к тому типу людей, которым нравится бормотание.

Полагаю, в этом и есть плюс писательского труда. Я создал и столько воображаемых личностей, что не нужно много усилий, чтобы понять и вычислить тех, кто существует в реальной жизни.

Франческа, вот, не имеет терпения и не терпит наглости, лени, или слабости. Она излучает силу, и именно этого она ожидает в ответ. Не конечно, не путать с непокорностью.

Она поднимает наманикюренную бровь на лоб.

— Да, — говорит она. — Это мое имя. Но это не то, о чем я вас спрашивала.

Нахмурившись, я вскидываю брови, не зная, что ответить. Прежде чем я успеваю сообразить. ее длинные акриловые ногти ущипнули меня за щеки. Я резко вдыхаю, когти впиваются в мою кожу, когда она притягивает мое лицо к своему, спокойное, но угрожающее выражение на ее лице.

«Я твоя госпожа. Ты не будешь говорить, действовать или даже думать без моего разрешения, ты меня понимаешь?»

«Да», — шепчу я, хотя звук выходит беспорядочным между моих сжатыми губами. Она резко отталкивает мое лицо, заставляя меня потерять ноги и приземляюсь на задницу. От удара я выдыхаю воздух, затем хныканье, и я зажмуриваю глаза, когда боль пронзает мой позвоночник.

Эти засранцы не хотят получить товар в синяках и крови, но при этом не могут удержать свои чертовы руки от меня. В этом, блядь, есть смысл.

Мне не нужно быть экспертом в торговле кожей, чтобы знать, что никто не хочет есть ушибленное яблоко. Им нужны красивые, блестящие яблоки, чтобы вонзить в них зубы и разрывать на части, кусочек за кусочком.

Франческа фыркает, презрительно глядя на меня. Медленно выдохнув я встречаю ее взгляд, изо всех сил стараясь не выдать даже намека на гнев в своих глазах.

«Послушание — это главное, чего я прошу от вас. Мне лично не нравится вводить наркотики, чтобы девочки были послушными. Я люблю, чтобы мои девушки были ясными и контролировали себя, так как это улучшает впечатления наших покупателей. Никто не хочет шлюху с наркотической зависимостью, которая едва может держать глаза прямо и правильно держать член в кулаке. правильно. Это значит, что если ты ослушаешься меня или не выполнишь мои указания, ты будешь наказана. Понятно?»

Я опускаю глаза, прежде чем она успевает увидеть эмоции, которые выплескиваются из них, как жир на раскаленную сковороду. Сглотнув камень в горле, я задыхаюсь: «Да, мэм».

Она издает звук отвращения. «Никогда не называй меня так. Напоминает мне мою мать», — огрызается она, пробормотав последнее слово.

«Как бы вы хотели, чтобы я к вам обращался?» спрашиваю я, набираясь смелости, чтобы поднять глаза и снова встретиться с ней взглядом.

Я знаю, как бы я хотела, блядь, называть эту злобную суку.

Рио хихикает из дверного проема, но замирает, когда Франческа бросает устремляет взгляд через плечо.

Она смотрит на меня суженным взглядом и, кажется, что-то обдумывает.

«Зовите меня просто Франческа», — отвечает она. «Рио собирается имплантировать устройство слежения и вытатуирует твой идентификатор раба. Каждый получит по одному, и они будут только после того, как у тебя появится хозяин».

Мое сердце сжимается и замирает в тот момент, когда она упоминает устройство слежения.

Я не знаю, почему я удивлен, но это посылает свежую порцию паники в мою кровь, болезненно скручивая мое нутро. Слезы начинают жечь задние стенки моих глаза, безнадежность становится все глубже.

«Да, Франческа», — выдавливаю я из себя, моя спина сгорблена от эмоций. циркулирующих в моем теле, настолько сильных, что они почти разрушают мой позвоночник и заставляют меня рухнуть на пол у ее ног.

Как бы временно это ни было, она выглядит довольной и направляется к двери, делая паузу тобы посмотреть Рио в глаза и приказать: «Держите ее под успокоительным. Мы дадим ей поправиться в течение недели, прежде чем она освоится в доме и приступит к занятиям.

Ты ее сломал, ты ее и чини, так что она будет под твоей ответственностью до дальнейших распоряжений».

Его губы сжаты, но он кивает. Несмотря на то, что мне только что сказали, что я буду что меня будут клеймить, как скот, по всему моему телу. Как только она исчезает, плотно закрыв за собой дверь, я встаю. так быстро, как только может выдержать мое разбитое тело, и шаркаю к кровати, и падаю на нее.

Ангел и дьявол покоятся на моих плечах; мягкий уговаривает меня свернуться свернуться в клубок, чтобы рассыпаться на мелкие кусочки, а другой кричит, чтобы я продолжал бороться — не сломаться, как будто вся надежда потеряна.

Держись, мышонок. Ты переживешь это. Переживешь.

Сжав позвоночник, я сдерживаю слезы. У меня есть по крайней мере неделя, прежде чем я узнаю, что значит быть жертвой торговли людьми. Неделя, чтобы быть в неведении о том, какие ужасные вещи они делают с девушками здесь.

Рио берет черную сумку с комода рядом со мной. Я заметила его когда впервые вошла в комнату, и с тех пор относилась к ней, как к сумке, полной змеями. Похоже, я была не так уж далека от этой мысли. Укус питона по ощущениям ничем не отличается от постоянного клейма.

Затаив дыхание, я внимательно наблюдаю за ним, пока он приближается ко мне, его вес сжимает край бугристого матраса. Медленно, он расстегивает молнию, звук разрывает мои нервы, как и сумка. Затем он достает маленький тату-пистолет. пистолет, чернила и то, что похоже на пистолет для пирсинга, но… нет.

«Следопыт первый», — объявляет он, держа в руках устройство для пыток. Он достает крошечный микрочип из сумки, вставляет его в пистолет, а затем крутит пальцем, подавая сигнал, чтобы я повернулся.

С опаской я отворачиваюсь от него лицом, дрожа, когда чувствую, как его пальцы по затылку, когда он собирает мои волосы в хвост.

«Будет больно», — предупреждает он за секунду до того, как острая колющая боль пронзает мою шею. Я вскрикиваю, морщась, в двух секундах от того, чтобы развернуться и ударить выбить из него дерьмо. Мое зрение затуманивается от слез, но я не могу сказать, от боли ли это или потому, что у меня есть устройство слежения, боли или потому, что в моем теле находится устройство слежения.

Я поворачиваюсь обратно, бросаю на него неприязненный взгляд, чтобы скрыть